По законам Преисподней

татуированный треснул, рассыпавшись кучек щепок.

– Ладно, господа, – пробормотал я. – Пора взглянуть на Книгу Отчаяния.

ЧАСТЬ IV. ПЯТЬ АРИСТОКРАТОВ ГЕЕННЫ

Глава 1. Скорбящий грифон

1

Мне не спалось.

Я спустился на кухню, проверить, – не растаскала ли местная шелупонь пирожные, что остались с приема. Эклеров не было, но я нашел пару слоек, с хреном и солеными яблоками.

В углу прятался маленький погребок.

Осмотрев запасы, – я удивился, как Френки здесь не спилась. В бочках побулькивал гномий эль, настоенный на мифриле. На полках лежали бутылки с вином из заморских стран; при этом на одну порцию уходит две, а то и три страны. Рядом был песчаный коньяк из пустоши гоблинов, и наливка из банановых корок.

Стоило бросить зернышко в колдовской кувшин, – и он наполнялся апельсиновым соком. Я налил фужер, и только успел пригубить, как на кухне раздался шорох.

– Псст, – послышалось откуда-то из-за занавесок. – Псст! Эй, вы там, не видите, что ли, я вас зову.

Я вышел из погребка, прихватив на всякий случай бутылку потяжелее.

Плотные шторы поколебались, – как юная девушка, которая не может решить, пойти ли ей к исповеднику или трахнуться еще раз.

Из-за портьеры высунулась голова фейри.

– Эй, герцо’г длинные уши! Слышьте сюды, погуторить надоть. Со слугами я и пошептаться боюсь. А это жуть как важнецки.

– Ну что ж, – сказал я, поскорее откусив слойку.

Вдруг расскажет такое, что аппетит отобьет?

– Садитесь, юная леди, вон на тот блендер, и начинайте.

– Нет, нет, нет, ни в коем случае, – затараторила фейри. – Не здесь! Если увидит фуфыря Оскар, мне и влетит, что я гостей отвлекаю. Давайте, через десять минут, выходите в сад, – тама беседка есть.

Фейри мухой вылетела в окно.

Когда я спустился в парк, Лу уже устроилась на скамейке скрестив маленькие ножки в сандалиях с бантиками.

– Не знаю я, что и делать, – горестно вздохнула она. – Очень мне здеся нравится, у старушки Артанис, оченно всего много, и еды много, и плотють хорошо. И рассказать боюсь, и не рассказать боюсь.

– Говори же, дитя мое, – ободрил я.

Лу нахохлилась, высморкалась в бантик на голове.

– Вот с недавня, заколесило чой-то недоброе. Я боюся, колдун какой-то разбойничает. Дык я же всего лишь фейри, кому я могу мешать?

«Например, мне, – есть слойку», – подумал я.

– Да тока никто из слуг ничаго таково не видел. Я точно знаю, я завсегда подслушиваю, об чем там они калякают. Вот я и думаю, это тока меня одну и ковбасит.

– Вот как? – деланно удивился я.

Неужто именно мне выпало рассказать малышке про менструации?

– Чувдятся мне какие-то иллюзории. Нет, вы эта не подумайте, я мух давить не привыкла; но вот однажды, а было это накавнуне сматрин, вылетела я в сад, суда, значит, сил нет как мне здесь нравится, словно домой вернулась. И вот смотрю, – из стены черная фигура выходит. Защити меня пресвятой Опоссум!

Фейри быстро перекрестилась.

– А потом вдруг ветер задул, и я думаю, – нет, повчудилось мне, это просто тень была, вот и все. Но когда ворма нашли, я сразу почуяла, – чужой где-то, хотя и руны охранные включены. Никому не сказамши, хоромы пооблетела, и по’няла, уж как, сказать не могу: то ли живет кто-то в стене, то ли шмыгает тудыть- сюдыть через нее. А всем, окромя мяня, и невдомек. Теперя ж беда такая, нельзя мне больше молчать, – а кому скажешь? Токо вам, вы будто и то знаете, и сё, авося и разберетесь.

2

Оскар протирал серебро в столовой.

Сложно было понять, – то ли он рано встал, то ли вообще не ложился.

– Чем могу служить, ченселлор? – спросил дворецкий.

Пара проклятых духов выскочили из серебряной вилки, и запрыгали по столу. Оскар осторожно накрыл их чашкой, смахнул в мешок и затянул мифриловой нитью.

– После гостей всегда так, – пояснил он.

А про себя, скорее всего, подумал:

«Уж лучше б ели руками».

– Вы давно у леди Артанис? – спросил я.

– Меня брал на службу еще их батюшка, – церемонно ответил Оскар.

Он отложил работу, и поднял глаза ко мне.

– Я заметил на вашей шпаге Печать грифона, – сказал я. – Вы сражались под Тарнумом?

– Это было давно, – сухо ответил Оскар. – Я не люблю вспоминать об этом.

Видимо, его тайну никто не знал.

После битвы под Тарнумом, король Аларик велел нанести печать Плачущего грифона на личное оружие тех, кто проявил особую отвагу в сражении, – но в то же время, не мог быть награжден перед всеми.

Простой крестьянин, сражавшийся на коне, – вопреки закону; белый священник, черпавший силы из книг Некрономикона; гном, преломивший отцовский меч, – все они так и остались безымянными героями Тарнума, и лишь немногие знали, что означает скорбящий грифон на заговоренном клинке.

– Вы не заметили ничего странного вчера вечером?

– Конечно, заметил. Господа-то на мелочи не глядят, а я за всем слежу.

Оскар замолчал, ожидая моей реакции.

– Расскажете? – спросил я.

– Отчего же не рассказать; вечером, когда все гости уже пришли, я улучил минутку проверить, как Трифон с Феклистой устроили слуг, лошадей, церберов и прочую живность.

Стало ясно, что Оскар привык ходить за челядью с лупой, и тыкать им в нос каждую недоделку.

– И правильно сделал, – продолжал мажордом. – Людская у нас небольшая, оно и правильно, – нечего горничным без дела сидеть, да косточки хозяевам перемалывать. Но на время балов, вроде именин или Колеса Года, – лорд Николас творит заклятие Расширения, чтобы слуги всех гостей уместились.

А по дому ходить я не разрешаю, еще украдут чего.

Только спустился, – смотрю, а уже шум поднялся. Мокий Шило, свирффнеблинский атаман, что-то так рассерженно болботит, рожа красная, вот-вот пар из ушей пойдет.

Оскар осуждающе покачал головой.

А может, вы не знаете, кто такие свирффнеблины?

Они малы ростом, но славятся недюжинной силой. Рядом с ними лучше помалкивать. Их большие уши, словно локаторы, улавливают даже малейший шепот. Нрав у них подозрительный и задиристый, – если им что почудится, сразу прискипаться начнут:

«Ты че сказал? А как ты меня назвал? Это ты про меня?»

Мажордом продолжил тем временем:

– Слуги Фергюсона, – а он с собой джиангши привел, – в рядок выстроились, словно стенка на стенку драться собрались, на всех глядят с презрением, того и гляди, мебель крушить начнут.

Хорошо, я с большим посохом был, как стукну им оземь, и приказал всем же разойтись, иначе повылетают, ишь не умеют в порядочном доме себя вести.

– О чем спорили?

– Да кто их знает. Мокию потом неудобно стало, он атаман почтенный, подошел ко мне, извинялся. Но уж слишком его прыгающие допекли. Расспрашивать я не стал, но потом нашептали фейри, – тоже еще сплетницы летающие, доложу я вам! – мол, свирффнеблины обзывали джиангов ворами, да и хозяевам их досталось, старому Фергюсону и его сыночку. А уж что они там не поделили, – никто не понял.

Оскар кивнул, и вернулся к своему серебру, – показывая, что больше рассказать нечего.