Мой мозг полыхал как пожар.
Я открыл вмурованный в стену сейф, достал все деньги, что там были, распихал их по карманам, прихватил несколько коробок с патронами и выбежал из дома к машине.
'Датсун' развернулся — из-под его колес веером полетел гравий — и выскочил за ворота. Я 'утопил' педаль акселератора, не задумываясь о собственной безопасности. Если мне не суждено одержать верх в предстоящем поединке, значит, грош мне цена, придется менять профессию и, стало быть, моя жизнь утратит всякий смысл.
Голубой 'датсун', ревя мотором, несся по Проспекту Ухуру, объезжая препятствия и не сбавляя скорости у светофоров. Перепуганные насмерть водители шарахались в стороны. Через десять минут я был уже на аэродроме 'Уилсон', побив, таким образом, все рекорды скоростного прохождения данной трассы. Подкатив к ангару частной авиакомпании, я резко затормозил. Если и можно где-то нанять самолет за считанные минуты, то только здесь. Я устремился в контору.
В ней скучали два черных служащих. Коротко, без лишних слов, я объяснил, что мне нужно: немедленно самый скоростной из имеющихся у них самолетов! Деньги — не помеха, главное — время, а за ценой я не постою! Мне ответили, что понадобится по меньшей мере час на оформление вылета, согласование с контрольной вышкой и с диспетчерской.
Я повторил, что должен вылететь сейчас же, даже через полчаса будет слишком поздно. Неужто ничего нельзя сделать?
— Вопрос жизни и смерти! — твердил я.
— Диспетчерская идет на исключения в экстренных случаях, — сообщил низенький толстяк, — однако формальности все равно займут какое-то время. Куда вам надо лететь?
Я ответил.
— Ну, это несложно. Я туда не раз мотался. Надо только получить 'добро' диспетчера.
Он схватил телефонную трубку, набрал нужный номер и объяснил ситуацию. Потом, прикрыв рукой микрофон, шепотом спросил, отчего такая срочность.
Я пожал плечами. Он подмигнул мне и затараторил в трубку:
— Там тяжелобольной. Его надо осмотреть, оказать помощь и, если удастся, вывезти.
Выслушав ответ, он поблагодарил диспетчера и повесил трубку.
— Через десять минут взлетим, — сказал он мне. — Это обойдется вам в шесть тысяч шиллингов.
У меня было при себе всего три тысячи. Остаток я уплатил немецкими марками, полученными от фон Шелленберга, и ровно через десять минут красно-голубой одномоторный 'чироки' уже выруливал на взлетную полосу. Пилот в последний раз проверил приборы, дал полный газ, отпустил тормоза, и мы помчались по полосе, точно камушек, пущенный из рогатки.
Навстречу нам несся высокий забор — быстрее, еще быстрее. В последний момент, когда казалось, столкновения не избежать, забор нырнул под фюзеляж, мы поднялись в воздух и взяли курс на восток. Преодолевая встречный ветер, самолет быстро набрал высоту, лопасти пропеллера мерно рубили воздух. Пригороды Найроби остались позади, и вскоре под нами уже тянулась унылая равнина Капити.
Я вытер вспотевшие ладони о брюки и развернул газету, которую так и держал под мышкой от самого дома. Я перечел один из абзацев, и мне почти сделалось дурно — точно меня снова стукнули по голове. 'Находящийся в Кении с официальным визитом личный представитель президента США д-р Уэллс откроет сегодня первую очередь водозаборного сооружения на территории заповедника Амбосели. Строительство объекта 'Куко', начатое в ноябре прошлого года, осуществляется совместно Кенией и США…'
Я повернулся к пилоту.
— А быстрее эта штука лететь не может?
— Ради бога! — Он добродушно захохотал и дал полный газ.
Мотор загудел, рассекая ветер, но я не заметил, чтобы скорость возросла.
— Идем на пределе, — закричал пилот. — Чтобы лететь быстрее, нужен реактивный двигатель.
Я смотрел в окно на серовато-зеленые просторы, стараясь не думать о том, что меня ждет.
— Спокойно, старина, — подбодрил меня пилот. — Будем вовремя, поспеем к сроку — вот увидишь!
Я был бы рад, если бы мне передалась его уверенность. Интересно, комиссар уже поставлен в известность?
Самолетик точно завис в небе.
17
Через сорок пять минут мы были над 'Баобабом'. Пилот дважды облетел охотничью гостиницу, подавая условный знак, чтобы за нами на посадочную полосу выслали джип, а потом плавно приземлился на лужайке, окруженной колючим кустарником. Принадлежавший гостинице 'Пежо-504' уже ждал нас подле стоящего на приколе точно такого же 'чироки', окрашенного в голубой и серебряный цвет, с регистрационным номером КАЙ-203А.
— Это наш самолет, — сказал мне летчик.
— Знаю, вчера в нем летел.
— Мне ждать вас здесь? — спросил он.
— Поедем в гостиницу, — ответил я. — Неизвестно, сколько времени все это займет.
Он запер кабину и поспешил занять место в 'пежо'. Я приказал водителю мчаться в гостиницу. Повторять приказ не пришлось — через три минуты мы уже прибыли на место.
Едва водитель затормозил у подъезда, как я выскочил из машины и побежал к портье.
— Номер двести двадцать семь!
Он ответил моментально, как автомат:
— Выехал два часа назад, сэр.
Другого я и не ожидал. Метнувшись назад к машине, я едва не сбил с ног пилота. Ключ торчал в замке зажигания, а времени на объяснения не было. Я вытащил водителя из кабины, он упал на гравий и только замычал от неожиданности. Я пустил 'пежо' вскачь, несмотря на надолбы, сделанные для того, чтобы водители не гоняли по территории гостиницы. И вот я на шоссе!
У меня оставалось около получаса или того меньше. Машина, скатившись вниз по пологому спуску, свернула на юг, к возвышающимся в отдалении горам Ингито. Педаль газа прямо-таки ушла в пол; ревя и закручивая спиралью пыль, 'пежо' мчался по долине Олоболоди. Пыль медленно оседала на кроны акаций. Оставалось километров пятнадцать, но мне казалось, что я никогда не достигну гор, они словно бы отодвинулись на другой край света — вопреки всем картам и указателям. Я не спускал ноги с педали газа, стараясь выжать из мотора все до последней капли. Машина дребезжала, как груда металлолома, она едва удерживалась на дороге, а горы не приближались ни на пядь.
Я вспомнил про огневые просеки, вдоль которых возил меня Брайан. Сжав до боли челюсти, я направил 'пежо' с дороги на рытвины и кочки.
Машина тряслась, как дворняжка, пытающаяся сбросить с себя блох, рев двигателя, наверно, слышен был аж на границе с Танзанией.
Я впился в баранку, 'пежо' скакал по кочкам, как испуганная газель. Но у него была надежная подвеска, и он безупречно слушался руля. Я вел машину по самому центру огневой просеки на скорости, которую в иных условиях не осмелился бы выжать и на асфальте.
Я проскочил поворот и заметил это не сразу. Пришлось пускать в ход ручной тормоз. 'Пежо' встал на дыбы, потом с грохотом приземлился — так, что у меня все кости загремели. Потом машина дважды повернулась вокруг оси и замерла в том направлении, откуда я приехал.
Наконец я остановился рядом с красным 'сузуки', спрятанным в кустах. Открыв рывком дверцу, я выкатился из кабины, держа автоматический револьвер наготове. Я лежал в тени, сжимая оружие, и ждал. Пот стекал ручьями по спине, заливал глаза.
Я поднялся и, пригибаясь к земле, обошел 'сузуки'. В машине было пусто, только в багажнике позади
