— По-моему, нет. Я думаю, в здание они не могли попасть, потому что все было заперто, а ключей они у меня не отняли.
— Откуда вы знаете? Разве вы не потеряли сознания?
— Потерял, но... смотрите: чтобы взять ключи, с меня надо снять пояс — ведь ключи прикреплены к нему. А пояс так и остался на мне.
Осорио кивнул.
— Это говорит лишь о том, что ищут они что-то, что находится снаружи. Идем, Рубен. Ты осматривай левую сторону, а я здесь пройдусь. Встретимся у ограды. Надеюсь, что-нибудь интересное мы да обнаружим.
Сторож увидел, как два луча обшаривают землю, стены, деревья. Осорио первым позвал Рубена. Лейтенант стоял у квадратного отверстия с цементными краями.
— Это цистерна. — Осорио посветил фонариком внутрь. — И она пуста.
— Я слазаю в нее. — Рубен спрыгнул на дно цистерны, сначала как следует его рассмотрев. Голос его шел оттуда словно из-под земли. — Здесь кто-то копал, Осорио.
Осорио не стал ждать дальнейших сообщений и в один миг оказался рядом с товарищем.
В свете фонарей они увидели яму в одном из углов цистерны, оттуда навстречу им выпрыгнула лягушка.
— Похоже, они нашли то, за чем сюда явились, — сказал Рубен, осветив пустой вскрытый сейф.
— Да, а Белоснежка...
— Теперь они постараются удрать, если уже не удрали.
— Нам надо торопиться, Рубен. — И Осорио следом за Рубеном вылез из цистерны,
Они уже направились к выходу, когда вдруг услышали:
— Вы тоже ищете девочку?
Ослепленная лучом фонаря, женщина припала к груди старика, но сейчас же оторвалась от нее и взглянула на Осорио и Рубена, словно нашаливший ребенок.
— Да, мы тоже ее ищем, — ответил Осорио, явно заинтересованный.
Женщина кокетливо захихикала.
— Меня зовут Росита, а это Хенеросо, мой жених.
Теперь заговорил старик:
— Мы спрашиваем, потому что другие мужчины унесли ее. Мы видели, как они ее доставали, она из железа.
— А когда это было, уважаемый?
— Не так давно...
— Как они были одеты?
— Честно говоря, не заметил, уже темно было. — Он улыбнулся. — Я гулял с Роситой. Мы скоро поженимся... Гуляли мы, значит, и вдруг они идут. Мне показалось, что это те же, что и днем приходили.
— Те же?
— Да, — взволнованно вмешалась старуха, вцепляясь в разделявшую их ограду. — Они самые. Двое их было.
— Вы говорите, девочка из железа... Как это понимать?
— А так, — старик провел рукой по своим белым волосам, — из железа, потому что блестела. Они говорили, что это девочка, хотя она совсем не была похожа на девочку. А мы с Роситой хотим такую девочку, как Анита. Вы не видели ее? Обязательно приходите днем, тогда увидите. Она смуглая и очень хорошенькая.
— Они там себе разговаривали, а мы отсюда смотрели, как они лезут в эту дырку. Потом один из них сказал Пепе, что...
— Пепе? — спросил Осорио. — Вы слышали, как один из них называл другого Пепе?
— Как вы сказали? — Росита приложила ухо к ограде.
Осорио повторил вопрос, но ответил старик:
— Я не очень уверен, но Росите вы можете верить. Правда, мне тоже показалось, что один из них назвал другого Пепе: «Она у меня, Пепе» — и вылез из дырки с блестящей девочкой.
— Что ты об этом думаешь, Осорио? — спросил Рубен.
— Не знаю, что и сказать, — отозвался Осорио, уже сидя за рулем машины, — старики могли и не расслышать. Если мы решим, что они не расслышали, то не используем последней возможности. Если же решим, что они все слышали правильно, значит, одного из мужчин зовут Хосе, а мы знаем двоих с таким именем: Хосе Антонио Трухильо и Хосе Мануэль Трухильо. Отлично, если нам повезет, мы скоро этот вопрос выясним. — Он включил зажигание, и машина устремилась по узкой дороге, ведущей в Сьюдамар, — Едем в расположение береговой охраны.
7. КТО?
Карибе, насторожив уши, втянул в себя воздух, потом опустил морду и стал обнюхивать кустарник и высокую сорную траву. Шерсть на загривке пса встала дыбом. Его проводник Фико отпустил поводок как можно длинней, предоставив тем самым Карибе полную свободу. Однако пес казался растерянным: он метался из стороны в сторону, нюхал землю, возвращался. И только проводник знал, что он выбирает направление. Вот он рванулся к берегу, в сторону Лас-Мукарас, что за морским клубом в Ла-Сокапе, поводок натянулся, и Фико, а за ним и все остальные были вынуждены ускорить шаг.
Ночной воздух слегка пах йодом и гнилыми водорослями. Осорио впился взглядом в серую массу скалы Морро, которая едва вырисовывалась на фоне морской глади. Круто спускаясь к воде, у самого входа в бухту она скрывалась в мрачной глубине вод, где, если верить рассказам Марино, жил в пещере Дядя Сэм. Затем взгляд офицера скользнул к какой-то красной точке на ночном небосклоне, там, где должна была проходить линия горизонта. Она двигалась, будто летел светлячок.
Все прикрепили оружие к поясу, чтобы было легче идти. Шли, спотыкаясь, в кромешной тьме, поскольку офицер приказал ни фонарей, ни спичек не зажигать. Когда луна ненадолго появлялась из-за туч, можно было увидеть, что язык у Карибе, беспокойно и трудно дышавшего, вывалился из пасти.
— Ищи, Карибе, ищи!
Теперь Фико подобрал поводок, чтобы не запутаться — они продирались через заросли. К тому же берег в этом месте был сильно изрезан, что очень мешало Карибе. Пенистые волны с каким-то сдавленным стоном упрямо бились о скалу, а липкая тьма, казалось, тяжело обрушивалась на землю. Мелкие капли воды оседали на лицах, и становилось немного легче, но лишь на минуту; приходилось ускорять шаг, потому что впереди уже можно было различить три темных силуэта, петлявших среди зарослей и пытавшихся сбить со следа Карибе, пронзительный лай которого, словно ножом, вспарывал монотонные звуки ночи.
Они продвигались полукругом, Карибе впереди. В темноте его глаза, косо разрезанные, блестели, будто маленькие полумесяцы. Три тени вдруг исчезли, преследователи замедлили шаг: надо было соблюдать осторожность — у беглецов могло оказаться оружие.
Карибе остановился на открытом месте, сделал несколько кругов, бежал вперед, возвращался. Вдруг отступил назад и кинулся по боковой дорожке.
— Они разделились, — сказал Фико.
Пес с трудом переводил дыхание, его бока то раздувались, то опадали, но, выполняя команду проводника, он изо всех сил напрягал зрение, чтобы видеть еще лучше в этой непроглядной ночи. Вдруг он замер, глубоко уйдя в песок всеми своими лапами.
На земле что-то шевелилось. Донесся слабый стон. Фико пришлось совсем укоротить поводок, чтоб
