— А вот так. Дверь заперта. А внутри только автоответчик, специально придуманный…
— Пошли с глаз моих долой! Прямым ходом на свинарник. А должность почетную я вам придумаю.
Лобадес толкнул дверь. Она не поддалась.
— Андрей, Лялечка, не знаю что случилось, но король не в себе. Странный какой-то. Задумчивый. Ни кому морду еще не набил. Подобрел что ли? Может и вас пронесет? Все равно, рано или поздно вас отсюда достанут. Так что не надо его гневить. Открывайтесь и пошли, пока есть шанс.
Он был прав. И мы подчинились.
По дороге Лобадес посетовал на нерадивых стражников:
— Ох, уж мне эти родственнички дворцовых сановников! Один другого тупее. А подавай им должность приличную, но неопасную. Я уж перепугался, не проворонили ли они вас…
И посмотрел на меня как-то странно. Может начальник тайной службы, посылая за нами двух дуболомов, как раз и надеялся, что мы попытаемся сбежать? Именно, попытаемся. Потому что, пожелай он даровать нам свободу, мог бы и не арестовывать. А если сия благая мысль посетила чиновника уже после нашего пленения, то он мог бы придумать что-нибудь и получше. Да и не из тех начальник тайной службы, кто мог допустить такую оплошность. Скорей всего Лобадес решил даровать нам легкую смерть «при попытке к бегству». Акт, конечно, гуманистический, если брать во внимание все слышанное о Злыгаде. И, кажется, моя догадка оказалась верной. Когда я внимательно взглянул на придворного, он как-то стушевался и заторопился, отведя глаза.
— Ляля, если, вдруг, что, — успел я шепнуть Чёртовушке, перед тем, как мы попали в «приемный» зал, очень напоминающий пыточную, — ты, того, делай фьють…
Влюбленный король
Злыгад совершенно не был похож на себя вчерашнего. Какой-то потерянный. Казалось, он витал где-то в облаках. Взглянул на нас невидящим взором и равнодушно, осипшим голосом задумчиво произнес:
— Вообще-то, вас полагается сейчас казнить, мучительно, долго, больно. И наблюдать, как вы корчитесь в смертельной агонии… Самому поучаствовать… Вот, только, почему-то не хочется… А наоборот… Странно как-то… Чудно… Что со мной?
— А ты расскажи, что происходит, может чем поможем? — Я рискнул встрять в размышления тирана, опасаясь, что тот может поддаться своему «доброму» порыву и казнить не пытая.
— Привиделась мне девица чудной красоты. Все бы для нее сделал… Только, где ее искать? Не будет мне покоя, пока не встречу. Весь мир объеду, а найду.
— Случайно не вот эта?
Я достал из кармана портрет свиноподобной царевны.
— Она!
Злыгад вырвал у меня холстину, несколько раз чмокнул изображение.
Рожа короля расплылась блаженной улыбкой. Но тут же радость сменилась свирепой подозрительностью.
— Уж, не дама ли твоего сердца сие божественное создание? Почему с собой портрет носишь?
Лобадес увидел краем глаза портрет, и его глаза полезли на лоб.
— Нет, нет, не волнуйся. — Поспешил я успокоить короля. — Я папаши ейной посыльный. Далдона. Сват. Ищу достойного жениха. Как только найду, сразу свадьба.
— И много претендентов?
— Пока никого. Но не сомневайся, отбоя не будет. Просто я решил начать с самых достойных и потому направился прямо в твое королевство.
— Погоди. Сват, говоришь? А как же твои проблемы с Паханом?
— Не знаю. Может, он не хочет, чтобы я свою миссию выполнил? Может, у него на царскую дочь свои планы или виды?
— А пошел он! — В сердцах бросил король. — Какие условия? Нужно за нее сражаться?
— Да не то чтобы… Еще полцарства…
— Ох, уж эти восточные правители, вечно им калым подавай! Передай, завоюю я ему полцарства. Нет! Я сам отправляюсь. Прямо сегодня. Лобадес! Вели войско собирать! Скоро выступаем.
— Но как же святейшее благословение? — Подал робкий голос начальник тайной службы. — Без одобрения Пахана у нас будут проблемы.
— Я уже сказал, что он пошел. Или ты хочешь, чтобы я повторил второй раз?! Все, хватит. Богу — богово, королю — королево.
Лобадес удалился выполнять распоряжение, а Злыгад вновь обратился ко мне:
— Ты не в курсе, почему Далдону требуется только половина царства, а не целое? Где такого правителя отыскать, у которого можно половину владений оттяпать, а он бы не затаил обиды и желания все вернуть?
— Думаю, полцарства вполне можно приравнять к целому герцогству. Сесуохскому, например. Уверен, Далдона оно вполне устроит.
— Меня тоже. Главное, что по дороге. Не придется время на завоевание терять. Так, а что же мне теперь с вами делать? Негоже, если Далдон прознает, что я его свата казнил…
— Отпусти нас, дядечка, а мы тебе потом пригодимся, как зверюшки Ивану-царевичу. — Внесла предложение Лялечка.
— Какие зверюшки? Какому Ивану? Как пригодитесь?
— Зверюшки разные. Всех разве упомнишь? Про Ивана в голову не бери. Он дурак. А пригодиться мы можем очень даже. Например, потребуется тебе сундук с дерева стряхнуть или уточку в небе догнать, а мы тут как тут. — «Разъяснила» Чёртовушка.
Злыгад потряс головой, ничего не понимая. В этот момент вернулся Лобадес.
— Через пару часов войско будет готово к походу. — Ответил сановник на вопросительный взгляд своего короля.
Злыгад одобрительно кивнул, затем вновь задумался.
— Придумал, что с вами делать! — Обрадовался монарх пришедшему на ум внезапному решению. — Я сам с вами ничего делать не буду. Пусть он решает. — Злыгад кивнул на Лобадеса. — Все его деяния всегда идут мне на пользу. Так что, ваша судьба в его руках.
Король жестом руки дал понять, что аудиенция окончена. Мы в сопровождении начальника тайной службы направились к выходу из зала.
— Не забудь, через два часа выходим, — напомнил Злыгад своему подчиненному, — так что долго с ними не возись.
Свобода по меркантильным соображениям
— Я вас, наверное, отпущу. — Как-то неуверенно произнес Лобадес, когда мы вышли из приемной Злыгада. Казалось, что он сам не верит, что говорит такие слова. — Если бы я сейчас спросил, а вы бы ответили, что непричастны к метаморфозам, происходящим с моим королем, я ни за что не поверил бы. Только я не буду спрашивать. Это ясно, как божий день. Не бывает таких совпадений, чтобы самый жестокий в мире правитель в одночасье потерял голову из-за приснившейся девицы, да еще такой наружности. А потом портрет сего создания оказался у обреченного на верную и мучительную смерть от рук этого самого правителя. То, что это дело ваших рук, я ни сколько не сомневаюсь. А, вот, каким образом вам это удалось, знать не хочу. В моей голове и без того достаточно вещей, которые я с радостью забыл бы. Что сделано, то сделано. Не знаю, во благо, или во вред. Дальнейшее покажет. С одной стороны, Злыгад
