– Из больницы.
– Это многое объясняет. Надеюсь, не из психиатрической?
– Наум Тихонович! Я хочу ехать!
– А с чего вдруг? Ты же не хотела бросать Москву!
– А теперь очень хочу! Мне чем дальше, тем лучше.
– Ты что-то натворила?
– Не угадал. Перед законом я чиста, как слеза младенца.
– Тогда к чему такая спешка?
– Я засиделась...
– В девках? – хохотнул хозяин.
– То есть залежалась в больнице и хочу срочно уехать.
– Ты в дом-то зайди! Покушаешь, поспишь...
– Нет!
– Не хочешь ли ты сказать, что прямо сейчас, в буквальном смысле, хочешь ехать?
– Именно так!
– Ладно, принесу адрес. Вроде как дизайнера еще не нашли. Процент мне будет очень большой, потому что сам заказ – пальчики оближешь. Хозяин платит более чем хорошо. Я для тебя его и приберег, для любимицы моей.
– Сам хозяин там?
– Нет, он в Ессентуках не живет, но там есть люди, с которыми ты свяжешься и которые решат все вопросы, а по дизайну будут смотреть тебе в рот.
– Как же у тебя холодно, – поежилась Аксинья, несмотря на то, что в доме Наума Тихоновича было натоплено. – Неси скорее адрес! Звони по своим источникам, предупреждай о моем прибытии.
Рано утром на вокзале возникла высокая особа на каблуках, с чемоданом на колесах и сумкой через плечо.
– Я бронировала билет до Ессентуков, – нагнулась она к окошечку кассы, – говорили, что есть.
– Да, конечно, после праздников наблюдается спад интереса к билетам на всех направлениях. Людям уже не до приключений и отдыха.
– К тому же деньги заканчиваются, – добавила Ася, снявшая все свои сбережения. Она покидала Москву, словно вор-беглец или неплательщик алиментов, неизвестно куда и на какой срок
– Поедете одна в купе, – улыбнулась ей девушка в кассе.
– Уже хорошее начало!
Проводник фирменного поезда помог ей затащить сумку в поезд и проводил до купе. Асе сразу же понравилось в этом вагоне. Чисто, удобно, современно.
«Молодцы наши, – испытала прилив гордости за страну Аксинья. – Прекрасные вагоны повышенной комфортности стали делать».
Она переоделась в спортивный костюм, выпила чая и легла спать, так как ночью ей не удалось сомкнуть глаз.
А с утра Аксинья успела заехать к маме и попрощаться на неопределенное время.
– Понимаешь, очень классный заказ, хорошие деньги. Я не могу отказаться... Но ты не переживай, я буду звонить, писать.
– Да я и не волнуюсь, – ответила мама так спокойно, что Асе стало обидно.
– Чего так? Твоя дочь и на Новый год к тебе не попала, в больнице лежала. Теперь уезжает... А тебе все равно, что ли?
– Какая ты противная у меня выросла! Что за характер? Я видела того, с кем ты встречала Новый год, и этого мне достаточно... Наконец тебе повезло, настолько милый молодой человек! Я тебя понимаю. Я бы с таким тоже уехала хоть на край света!
– Мама, я не еду с ним! – закричала она.
– Да уж конечно.
– Вот ведь черт!
– Не ругайся, тебе это не идет, – безмятежно улыбнулась мама.
«И мать мою успел очаровать, надо же! А ведь ей не нравился ни один из моих парней», – подивилась Аксинья.
Но сейчас она чувствовала себя в полной безопасности. Ася уехала от Никиты, не оставив ни одной зацепки. А там, в Ессентуках, она забудет его, как страшный сон, и все вернется на круги своя... Продолжится прежняя непутевая жизнь одинокой женщины.
Глава 10
После суток весьма комфортной поездки Аксинья кое-как привела себя в порядок и покинула гостеприимный фирменный поезд. Вокзал Ессентуков выглядел, как многие вокзалы провинциальных городов южного направления. От Москвы в первую очередь отличался меньшим количеством народа и более осмысленным движением людей.
Ася сразу же сориентировалась и подошла к высокому мужчине в возрасте, одетому в диковинную меховую жилетку и шапку из вылинявшего на солнце или от старости меха. Субъект вертел на пальце увесистую связку ключей.
– Куда едем, красавица?
Аксинья назвала адрес.
Мужчина свел черные кустистые брови на переносице.
– Куда-куда? Дорогуша, там пансионат какой или санаторий? Ты название скажи, я наизусть знаю, где что расположено. Ты же отдыхать к нам?
– Я не отдыхать, я работать к вам, – ответила Ася и повторила адрес.
Мужчина даже ключами перестал крутить, что для него было явно не свойственно.
– Ничего не путаешь, красавица?
– Вроде нет. Сейчас уточню. – Аксинья залезла в сумку, в пакет с документами и вытащила записку Наума Тихоновича. – Вот. Ой, не пятьдесят шестой дом, а шестьдесят седьмой. А остальное – все верно. Это что-то меняет? – с надеждой в голосе спросила Аксинья.
– Это в корне все меняет! – Ключи снова стали совершать вращательные движения в руке мужчины. – Поехали!
– А долго ехать?
– Да здесь все недолго... Из Москвы, что ли?
– Ну да...
– Ого, у вас Москва-то! А у нас городок-то не очень большой... Но целебный. Лечиться едешь? Ой, ты же говорила, что работать! Такая красивая женщина, такие светлые праздники, все к нам, в Ессентуки, едут на отдых, а ты – трудиться! А кем? – Язык водителя работал так же шустро, как и его руки, ловко ведущие автомобиль по узким улочкам города.
– А вы думаете кем?
– Нам требуются учителя! Что смеешься? Я бы мечтал в детстве иметь такую учительницу! Англичанка? Или историчка? Или в салон красоты?
– Парикмахершей или маникюршей?
– Бери выше – заведующей!
– Ого, спасибо! Нет, я – художник-декоратор.
– Деко... чего?
– Какие выбрать обои, в какой цвет покрасить стены, где и какую разместить мебель, – как можно понятнее объяснила Аксинья.
– А сами-то чего не могут? Хозяева-то? Мы вон с женой едем на строительный рынок, сами все и
