спрятаться в овражке и вместе с Филоновым приступил к обследованию прилегающей к схрону местности.
Почти сразу выяснилось, что мин он опасался зря.
Почва у холма была изрядно заболочена, так что размещать в ней противопехотные заряды никто не стал. Мины затянуло бы на десяток сантиметров под воду, в топкую грязь, а кочки легко исследовались противоминным щупом, и любой твердый предмет обнаруживался тут же.
Оставался сам схрон.
Никита вогнал между деревянным щитом, прикрывавшим вход, и земляной стенкой тонкий фонарик- авторучку, Влад лег на бок и одним глазом заглянул в щель.
Ничего. Ни проводков, ни растяжек.
– Нет смысла, – Филонов ответил на невысказанный вопрос командира. – Любой оползень, крышка сдвигается и кранты. Если минировать, то сам груз…
– Опасно, – биолог сел у края щита и ладонью отвалил кучку песка. – Грузополучатель может быть неопытен. А подрывники из ОМОНа или пехоты разместили бы сюрпризы по периметру. Чтоб накрыть всех, кто придет сюда, скопом.
– Что предлагаешь?
– Сначала осмотреть груз. Дальше-решим.
– Годится, – Никита поддел щит саперной лопаткой и сунул голову в темноту. – Посвети…
Рокотов направил вглубь земляного убежища луч фонаря.
– Ящики какие-то, – прогудел Никита. – Канистры… Мешок.
– Боеприпасы?
– Не похоже… Вон, ковер свернутый. Влад поставил под обрез щита свою лопатку, зафиксировав его в поднятом положении, отложил Грозу и протиснулся внутрь схрона.
– Это не ящики, – – через полминуты сказал Йиолог.
– А что?
– Коробки с видиками… В канистрах – самогонка, – Рокотов завинтил жестяную крышку емкости.
Филонов втянул ноздрями воздух.
– Точно. Но оружейным маслицем тоже попахивает…
– Чувствую. Может, перевалочный пункт?
– Вернее – передаточный, – зло сказал экс-браконьер. – Наши им оружие, чичики – самогонку и аппаратуру.
– Даже так? – эта простая мысль в голову Влада почему-то не пришла.
– Таких вариантов – сколько хошь…
– Я-ясно, – биолог посветил на земляные стены и похлопал себя по карману. – Что ж, будем учить. Никитой, у тебя леска есть?
– Ну…
– Давай сюда.
Профессор Дитман зашелестел газетой, разыскивая указанную ассистентом статью, и по прочтении ее удивленно поднял брови.
– Они что, серьезно?
Ассистент нацедил себе полчашки кофе без кофеина, бросил пару таблеток заменителя сахара и уместился на самом краешке стула напротив профессорского кресла.
– Это официальная позиция их правительства…
– Русские – дикари, – констатировал Дитман. – Только они могут обвинять иностранное государство в таране собственной лодки и не предъявлять никаких доказательств. Я все больше и больше склоняюсь к мнению, что лишение их права голоса в Парламентской Ассамблее Совета Европы было правильным. Хотя, как вы знаете, полгода назад я не был столь категоричен…,
Ассистент пожал плечами.
– Я работал с русскими. Нормальные люди… Энтузиасты, можно сказать. Деньги им почти не платят, но они не сдаются.
– Это неправильно, – наставительно сказал Дитман. – Каждый специалист должен получать достойную оплату за свой труд. Если русские готовы работать за гроши, то тем самым они стимулируют свое правительство к бездействию.
Ассистент вздохнул.
– А мы не могли ошибиться с оценкой данных?
– Ошибиться? – фыркнул профессор. – Нет, дорогой мой, не могли. Я сравнил записи самописцев с библиотекой эталонов. Это не взрывы и не столкновение двух субмарин…
– Тогда что?
– Мне сие неведомо. Может быть, русская подлодка налетела на камни. Первый удар – зацепили скальный пик, а второй – уже проехали всем корпусом по дну. Судя по карте, там глубина совсем небольшая. Ошибка штурмана вполне возможна…
– Но зачем эти дикие обвинения в адрес НАТО?
– Я же говорю – дикари, – уверенно ответил Дитман.
Через три часа, когда солнце было почти в зените, отряд сконцентрировался возле покрытой меловыми потеками скалы, поднимающейся вверх под углом в девяносто градусов.
Никита вытащил из ножен широкий тесак и несколькими ударами срубил куст белой малины, усыпанный сморщенными высохшими ягодами. За кустом обнаружилась нора диаметром около метра.
– Прошу, – проводник ткнул пальцем в темное отверстие. – Через двадцать метров будет пошире и повыше.
– А там никто не живет? – опасливо спросил Игорь Руд ометов.
– А оружие тебе на что? – хохотнул Янут и погладил ствол гранатомета. – Может, пальнуть для острастки?
– Я те пальну! – отрезал Филонов. – Проход завалишь. Никого там нет…
– Точно? – недоверчиво скривился Лукашевич.
– Все, хорош пререкаться, – Рокотов забросил Грозу за спину: – Я пошел…
– Ползи до расширения прохода и там остановись, – посоветовал Никита. – Места всем хватит.
– А дальше? – Лукашевич повернулся к браконьеру.
– Цепочка пещер, – Филонов протянул Вла-ду маленький фонарик. – Не боись, не застрянешь.
– Хотелось бы, – протянул двухметровый Лукашевич, своими габаритами напоминавший штангиста.
– Подсолнечного масла надо было с собой захватить, – серьезно посетовал весельчак Гречко. – Канистру, а лучше – две… Или вазелина побольше.
– Зачем это? – в голосе Лукашевича появились нотки подозрения.
– Тебя смазывать, чтоб в узкие отверстия пролезал, – хмыкнул снайпер.
– У нас что тут, – вмешался Рокотов, – концерт доморощенных юмористов? Тоже мне, Карцев с Ильченко…
Данила Лукашевич бросил испепеляющий взгляд на безмятежного Гречко.
Влад спрятал улыбку и на четвереньках полез в нору, подсвечивая себе фонариком.
Президент России быстро вошел в конференц-зал, поочередно пожал руки собравшимся на совещание Секретарю Совбеза Иванцову, Главе Администрации, его помощнику Хомячкову, которого все без исключения называли просто Славой, вице-премьеру Илье Кацнельсону, Главкому ВМФ Самохвалову, и уместился в кресле во главе небольшого стола из светлого полированного дерева.
Штази неожиданно вспомнил анекдот, рассказанный десять минут назад бывшим премьер-министром по прозвищу разведчик Максимыч, и чуть заметно улыбнулся.
Тут же спохватился и грозно уставился на притихших чиновников.
– Что с лодкой?
Кацнельсон и Самохвалов переглянулись. Илья Иосифович был назначен председателем Госкомиссии
