как-то следовало обкатать армию в реальных боях. А заодно и поправить материальное положение участников маленькой, но победоносной войны. Так повелось еще с Вьетнама и Афганистана. Год боевых действий -и сотни миллионов долларов благополучно оседают в карманах всех соучредителей концессии. По сравнению с роскошными виллами и крупными счетами в европейских банках жизни рядовых солдат и простых боевиков ничего не значат.:;
Бабы других нарожают.
– Ладно, – Бобровский потянулся. – В любом случае доклад делать придется. Хотим мы этого или нет… Кстати, а что ты так увлеченно читаешь?
– «Двойной заговор», – Сухомлинов показал подполковнику яркую обложку раскрытой книги. – Чертовски занимательно. А с учетом тех документов, к которым мы с тобой имеем доступ, занимательно вдвойне.
– Надеюсь, Сережа, сей труд не про жидомасонов?
– Обижаешь! – майор вложил между страниц закладку и захлопнул книгу. – Разбор предвоенной ситуации и анализ настроений высшего руководства Красной Армии. По всему выходит, что, если б дядя Джо [И.В. Сталин] не замочил Блюхера, Тухачевского и Якира, гражданин Шикльгрубер принимал бы парад Победы на Красной площади еще осенью сорок первого…
– Весьма возможно, – согласился Бобровский. – Ты слышал про последние изыскания Савельева из Внешней разведки?
– Нет, – заинтересовался Сухомлинов.
– Рассказываю, – подполковник сцепил руки на животе. – Миша вернулся к истории Клинтон-Левински и связал ее с Олбрайт.
– Каким образом?
– Ты дослушай сначала. Так вот, он немного покопался в прошлом Моники и вышел на ее контакты с представителями одной еврейской организации, поставлявшей кадры Моссаду. Затем проверил, как именно Моника попала на стажировку в Белый дом. История немного туманная. Неясно, кто рекомендовал сопливую девчонку на достаточно ответственный пост. Пусть даже стажером. Белый дом все-таки, не хухры-мухры… Сенатор, дружок ее родителей, отпал. Не просил он за Монику. Все получилось как бы само собой…
– Само собой не бывает, – Сухомлинов покачал головой.
– Естественно. Вот первая странность, за которую и зацепился Савельев. Месяц голову ломал, зачем все это надо. И тут его озарило. Левински – подводка к объекту на предмет психокодирования…
– Метод?
– Введение в организм психотропных веществ и закладка программы.
– А служба безопасности? Они ж берут анализы всей еды и всех напитков…
– Именно! – радостно улыбнулся Бобровский. – На то и был расчет. Моника ввела препарат через свой ротик, когда обхаживала Билла. Всасывание кожных покровов детородного органа ничуть не хуже, чем слизистой. Первые контакты были пробными, затем последовали два или три рабочих. Самой Левински, естественно, ввели противоядие…
– С точки зрения биологии возможно, – Сухомлинов почесал за ухом. – Но зачем тогда было раздувать скандал?
– Монике, вероятно, недоплатили. Попытались, как это свойственно иудеям, сподвигнуть ее на дальнейшее сотрудничество под знаменем! священной и бескорыстной борьбы за израильские интересы. А девочка не согласилась. И устроила истерику…
– Хорошо, в качестве версии принимается. Но при чем тут Мадленка?
– Эта старая сволочь и была пультом управления. Левински заложила реакцию на кодовое слово, а Олбрайт вводила дальнейшие программы. Госсекретарь может встречаться с президентом без свидетелей…
– Остается перманентный аудиоконтроль помещений, – майор щелкнул пальцами. – Сотрудники Секретной Службы были обязаны прореагировать. Там не лохи сидят. Любой психологический наезд – и Мадленке бы не поздоровилось.
– В Моссаде тоже не дураки. Они явно выстроили реплики Олбрайт таким образом, чтобы было не придраться. Какое-нибудь сложное словосочетание – и понеслось. Дурачок Билли начинает действовать как робот. Слушает все то, что вещает Мадлен, и воспринимает это как руководство к действию… Простейший пример – Югославия. Милошевича можно было дожать на уровне дипломатии. Он и так сепаратно шел на переговоры по Косову.
– Но недостаточно активно, – возразил Сухомлинов. – Без огонька. Соглашения подписывал, однако мало что по ним выполнял.
– Верно. Хотя в дипломатии даже частичный успех считается победой. Додавить Милошевича было можно. Сдал бы он Косово, как пить дать. Еще полгодика переговоров в Рамбуйе, и Милошевич согласился бы на присутствие в крае международных наблюдателей. А затем и на контингент ООН…
– Принимается, – кивнул майор.
– Теперь смотри, Сережа, что вышло. Югославы стараются сохранить лицо, европейцы им в этом не мешают. Переговоры идут, шатко-валко, но идут. И тут вдруг Штаты волевым усилием принимают решение об ультиматуме. Зачем?
– Ускорение процесса, – предположил Сухомлинов.
– Ультиматумом процесс не ускоришь.
– Янкесы так часто делают, – не согласился майор. – Привыкли, что в последние десять лет все их слушаются.
– Ага! – хмыкнул Бобровский. – И одновременно с этим заявляют о том, что с нетерпением ждут Милошевича на скамье подсудимых в Гааге. Странный какой-то ультиматум, тебе не кажется? Все вместе: и этнические чистки, которых, как оказалось, никто не проводил, и требования выдать международному трибуналу законного президента, и угрозы бомбардировок… Причем, заметь, ультиматум идет вразрез с договоренностью самих Штатов с европейцами. И невыгоден ни Европе, ни Америке.
– Хорошо. А в чем выгода Израиля, если иудеи все это замутили?
– Отвлечение внимания от своего региона и замыкание агрессивной псевдоисламской дуги Алжир – Южный Ливан – Косово – Кавказ – Афганистан – Джама и Кашмир – Пенджаб – Таиланд. До момента балканской войны в дуге имелся пробел. Теперь его не существует. Более того. Со времени мирового кризиса девяносто седьмого года инвестиции в экономику Израиля уменьшились в два раза. Вот они и придумали ход, с помощью которого вытянули из штатников лишние сорок миллиардов на вооружение.
– Да, такую вероятность исключать нельзя… Но создание панисламской дуги опасно для самих евреев, – рассудил Сухомлинов. – Что, если она развернется в их сторону?
– Вот тут, Сережа, я бы хотел обратить твое внимание на политику Израиля по отношению к соседям. Иудеи на самом деле и не собираются жить с ними в мире. Ибо в таком случае они лишаются невозвратных кредитов на оборону. А без посторонних вливаний эта страна не выживет. Им все время нужен враг у своей границы. В противном случае иудеям останется только выращивать апельсины и торговать грязями с Мертвого моря, что с финансовой точки зрения невыгодно… Без внешней угрозы Израиль теряет девяносто процентов своего влияния и становится рядовой маленькой и очень захудалой страной.
– Зачем им тогда мириться с палестинцами?
– А кто сказал, что они действительно настроены на мирный исход? – вопросом на вопрос отреагировал Бобровский. – Ведь каждый раз, как процесс близится к завершению, что-нибудь происходит и все возвращается на круги своя. Спровоцировать Арафата и компанию – раз плюнуть… Достаточно стычки израильтян с группой арабских подростков или пары фраз на митинге. И мы видим, что так и получается.
– По-твоему, Мадленка готовится к очередной пакости?
– Я этого не исключаю. Больно спокойно все идет…
– А Югославия? Там вроде бы пока все на точке замерзания.
– Погоди немного. Через месяц там выборы. Вот и увидишь…
– Думаю, Милошевичу не усидеть, – констатировал майор. – Больно много денег сейчас у оппозиции. Янкесы только за последние полгода перевели Драшковичу, Куштунице и Джинджичу сотню миллионов. И Аркан очень удачно погиб…
