– Се ля ви. Хотя Ражнятовича могли грохнуть по более приземленным мотивам. Типа коммерческих.
– Что-то не верится…
– Мне тоже. Но информации – ноль… Ладно, пора за работу. Цветные схемы, говоришь? – подполковник Григорий Владимирович Бобровский с чекистским прищуром уставился на кадр аэрофотосъемки.
– А через год его маненечко того,
И тут всю правду мы узнали про него -
Как он парламент расстрелял,
Как он дочурку прикрывал,
Как с олигархами страну разворовал…
– Я слышал иной вариант последней строчки, – Рокотов вышел из-за куста и встал рядом с перебирающим гитарные струны Васей Славиным, – Как он Вована в президенты продвигал… Собственно говоря, а откуда здесь сей щипковый инструмент?
– У этих придурков с собой был, – Вася мотнул головой в сторону связанных чеченцев, выложенных рядком на траве. – Музыканты, блин…
– Ясно, – Влад повернулся к Филонову. – Ну что, светает. Пора допросить наших юных друзей.
Никита свел брови к переносице и вытянул из ножен широкий изогнутый клинок.
– Ну-ну-ну, – Рокотов погрозил экс-браконьеру пальцем. – В угол поставлю! Кто ж с самого начала резать начинает? Надобно интеллигентно, может, они сами все расскажут.
На лицах сидящих вокруг Славина казаков появилось скептическое выражение.
– Попитка – не питка, – с грузинским акцентом заявил Владислав. – Итак. Остаются Никита, Леша и я, разумеется. Остальные – в круговую оборону…
– Давай я останусь, – предложил Туманишвили.
– Не надо. Кровь у тебя горячая, оглянуться не успеем, как ты их всех перебьешь. А тут подходец тонкий нужен… Вы пока отдыхайте. И ребят смените, а то они уже четвертый час на постах торчат.
– Яволь, – ответил за всех громила Лукашевич и легко поднялся на ноги. – Все, мужики, пошли…
Когда казаки скрылись в зарослях, окружавших поляну с кострищем, Рокотов вопросительно посмотрел на Филонова.
– С кого начнем?
– Этот хрен справа вроде юнец совсем.
– Согласен. Леша, тащи его сюда…
Абдула Бицоев с трудом разлепил веки, когда ему на голову обрушился поток холодной воды.
Подробностей ночной схватки он не помнил. В памяти остались лишь мечущиеся неясные тени, крики товарищей, внезапно возникшая перед ним мохнатая фигура и сверкнувшая перед глазами молния, когда ему в лоб попало что-то твердое.
Страшно болела голова.
Абдула попытался сесть и размять руки, но не смог. Кисти и лодыжки были надежно перемотаны тонкой нейлоновой веревкой.
– Очухался, гаденыш, – чувствительный удар носком сапога под ребра заставил Бицоева сфокусировать зрение на склонившихся над ним трех мужчинах в камуфляже.
Их лица, перемазанные темно-зелеными полосами, не предвещали ничего хорошего.
– Жить хочешь? – вежливо поинтересовался молодой парень, присев на корточки.
Бицоев втянул голову в плечи и промолчал.
– Не понимает, – удрученно констатировал парень и пощекотал кадык Абдулы кончиком узкого кинжала. – Или глухой… Шпрехен зи дойч? Парле ву франсе? Ду ю спик инглиш? Абла эспаньол?
Абдула зажмурился.
Парень перешел с русского на неизвестные молодому чеченцу языки.
– Перестань придуриваться, – Бицоеву опять врезали под ребра.
Абдула послушно открыл глаза и уставился на мужчин.
– А представляете, если он сейчас заявит Ватакуши ва вакаримасен? – хмыкнул парень. – Чо тогда делать будем?
– Это по-каковски? – спросил стоящий в паре шагов от чеченца суровый мужик.
– По-японски. Я вас не понимаю…
– Вряд ли, – поморщился мужик и погладил висящие на ремне ножны. – Давай ему палец отрежем. Сто к одному, что запоет…
– Лучше ухо, – вмешался третий.
Бицоев задергался и замычал, пытаясь вытолкнуть языком кляп.
– Ба-а! – обрадовался парень. – Да мы просто кляп забыли вынуть! Ну-ка, ну-ка… – лезвие перерезало ворсистый шнур. – Будешь говорить?
– Буду, – выдохнул Абдула и зашелся в приступе кашля.
– Будет, – удовлетворенно сказал Рокотов и сел рядом с пленником. – Давай, вещай…
– Это все они… – чеченца мелко трясло.
– Не, брат, так не пойдет! – Влад поднес к глазу бывшего боевика острие ножа. – Для начала – кто ты такой?
– А-абдула Б-бицоев… -
– Что вы тут делали?
– Д-дорогу м-минировали.
– Зачем? – с невинным видом поинтересовался Рокотов.
– Федералы д-должны были проехать. 3-за-втра. Мы и-их ждали.
– А откуда ты знаешь, что именно завтра и именно по этой дороге?
– Это не я… Это с-старшие сказали.
– И вы что, вдевятером собирались брать колонну?
– Нет, – Бицоев закрутил головой. – Сегодня вечером ребята д-должны подойти!
Влад оглянулся на Филонова. Тот еле заметно кивнул.
– Сколько человек идут вам в помощь?
– Н-не знаю…
– Точно?
– Аллахом клянусь!
– Ты при мне Аллаха не поминай! – Рокотов несильно стукнул Абдулу кулаком в челюсть. – Не люблю, когда уроды вроде тебя язык распускают! Ишь, мусульманин нашелся! Да таких, как ты и твои дружки, в приличной исламской стране палками на площадях охаживают… Быстро вспоминай, сколько человек в отряде! Десять, сто, двести?
– Давай все-таки что-нибудь отрежем, – кровожадно предложил Веселовский. – Здорово память прочищает.
– Успеется, – Владислав прижал кончик клинка к щеке Бицоева. – Ну, вспомнил?
– Человек сорок! – выкрикнул чеченец, пытаясь отстраниться от ножа. – Точно брат знает!
– А где брат?
– Там лежит…
Веселовский подошел к оставшимся троим пленным.
– Который из них? – Рокотов за волосы приподнял голову Абдулы.
– В середине… – от хваленых вайнахских смелости и семейных традиций не осталось и следа.
Бицоев был готов на все, лишь бы спасти собственную жизнь.
– Оч-чень хорошо, – Влад подозвал Никиту. – Забей ему обратно кляп, а мы пока с братцем потолкуем…
Лидер питерского отделения партии Молодые Христианские Демократы Виталий Мелонов по кличке Дыня был рыжим конопатым толстяком с повадками комсомольского активиста.
