— Дай деньгу, если хочешь узнать, куда делся белый молодой человек, — с не вяжущейся с его потусторонним видом веселостью заявил он.
Все понимали, что не время жадничать, поэтому он тут же получил на руки наличные. Взамен ребенок достал из кармана глиняную табличку и протянул нам:
— Вот!
— Что это?
— Это всегда остается, когда в городе исчезает человек. Прочтите все и узнаете, где он.
— Э-э. Прочти нам сам, если тебе нетрудно, — попросила я, растерянно взглянув на клинопись.
— Да я ж не писарь, меня что, читать учили? Но, если хотите моего совета, не бросайте овцу, нуждающуюся в помощи.
— Дай сюда, о маленький наглец. — Акиса выхватила табличку и мигом прочла вслух: — «Ты за редкостную красоту попал в ряды избранных. Тебя ожидает престижная работа в сладостных условиях». Хм, дальше буквы стерты, глина — вещь ненадежная…
— Что это значит? Он польстился на престижную работу в сладостных условиях и бросил нас? — запаниковала я, но, подумав, признала, что Миша бы так никогда не поступил, и немного успокоилась. — Откуда у тебя эта табличка?
— К кому ты обращаешься? — подняла бровь и усмехнулась Акиса.
Я завертелась: ребенка рядом не было.
— Где оно?
— Кто?
— Дите! Куда делся мальчишка?
— Ай, я что ему, мама, чтоб за ним следить?! Убежал с нашими деньгами…
— Как ты можешь думать о материальном, когда у меня опять украли возлюбленного? — риторически всплеснула я руками. — Что он там говорил… Не бросайте нуждающуюся в помощи овцу, наверное, это значит, что мы должны помогать по пути всем страждущим. А за добро боги вернут нам Мишу. Ура!
— Какая у меня наивнейшая сестра… Разве они вернули моего Яман-бабу?
— Ой, прости, прости, мне стыдно! Как я могла забыть о твоем горе…
— Вай, подумаешь, — досадливо отмахнулась Акиса. — Ни один мужчина не стоит моих слез…
Врала, конечно, потому что эти самые слезы предательски дрожали у нее на ресницах, и я поспешила вернуть ее к своим проблемам. Помогая другу, забываешь о собственных неурядицах, правда?
— Но что нам делать с закодированной частью таблички? Мальчик сказал, когда прочтете все, узнаете. А давай спрашивать у всех подряд, может, кто и разберет?
Грамотных оказалось ничтожное количество. Один человек. Мы мучили его минут десять. Он тоже ничего не смог прочесть, но все пытался пригласить Акису к себе в дом рабыней для мытья ног. Видимо, это тоже своего рода «престижная работа в сладостных условиях», но джинния не сдалась. Мужчина ушел в недоумении, наверное, сумма, которую он ей предлагал, была и впрямь велика…
— Я полетаю, о сестра моя, — раздумчиво решила Акиса. — Поищу твоего стража порядка с высоты небес орлиным взором. А ты жди здесь, может, он не захочет эту работу и вернется. А может, и…
Это «может» кольнуло сердце как спица, которая… много чего может проколоть. Я села прямо в пыль на обочине и опустила голову на колени. Мысли были как одна, горькие и печальные… О моем любимом! Все о нем и о нем, о нем и о нем! Или это из какой-то попсовой песенки? Ах, ну неважно, главное, что соответствует душевному настрою…
Акиса вернулась скоро, минут через десять. Одна, как и тогда, когда я три с половиной часа прождала их с Мишей в кафетерии. Правда, сейчас ожидание было коротким, но, в отличие от прошлого раза, она даже известий о нем не принесла.
— Плачь, о злосчастная, — его нигде нет! А можешь и не плакать, пошли на площадь, он придет туда наверняка, если еще жив. Но если и нет, то там мы хотя бы попробуем спросить, где искать его тело…
Нет, я не упала в обморок, не потеряла дар речи и даже не дрогнула от таких развернутых перспектив. На душе почему-то вдруг стало удивительно спокойно. Нет, разумеется, когда ваш жених исчезает бесследно, хорошего в этом мало, но взгляните с другой стороны…
Это ведь уже не Черный Ирем, Миша сыт, не в плену, и мы где-то рядом. К тому же текст глиняной записки успокаивал, это ведь скорее приятно работать «в сладостных условиях»? Сама бы не отказалась от такой, если, конечно, там не что-то сверхаморальное…
Короче, мы пошли. И не пожалели! Потому что первым человеком, которого мы увидели на подступах к городской площади, был пожилой гадальщик. Он зазывал посетителей и не казался чрезмерно обремененным заказами…
— Вот кто может помочь нам с расшифровкой текста!
— Воистину, — согласилась Акиса, хмуро сдвинув брови. — И пусть его предсказания будут точны, или я за себя не отвечаю…
— Ой, ну зачем ты так? Давай сначала вежливо спросим. Если нет, тогда уж… по ситуации…
Гадальщик поднял на нас глаза. Они были бледно-голубые и как будто смотрели сквозь тебя.
— Эм… гм… Здравствуйте. Мы хотели бы узнать…
— После того как самому царю нашему Гильгамешу приснился сон о предстоящей битве с каким-то неотесанным волосатым дикарем и о том, что этот дикарь станет его лучшим другом во веки веков, он не поверил. Но, когда сон сбылся, мудрый Гильгамеш ввел профессию ясновидцев! И царь наш нынешний, Энмендуранна, это правило не отменял. Хочешь заниматься ясновидением, купи лицензию! Я вот купил и плачу налоги…
— Мм, очень хорошо, но все же я просто хотела спросить…
— Мы, правда, толкуем только сны царей, ведь они дети богов и будущие боги, разве кто-то осмелится сказать, что сны простых смертных чего-то значат? А у царя что ни сон, то пророчество. Вы слышали о том, что ему приснилось в прошлый раз? Поучительнейший рассказ о будущем государства, если к власти придут рыжие суслики…
— Кого интересует будущее государства, а тем более сусликов?!! — отпихнув Акису, взревела я. — Люди хотят знать лишь о себе и своих близких. Им, как и мне, глубоко безразлично, что за белиберду видел сегодня во сне ваш царь! Где мой Миша?
— Эй, поосторожнее со словами. — Гадальщик испуганно огляделся и сунул под потертую глиняную книгу еще более старые разрисованные кости. — В божественных снах государя кроется будущее каждого его подданного. И ваше тоже…
— Если мне понадобится узнать свое будущее, я обращусь к бабке-гадалке. У нас есть одна, она гадает на кошачьей шерсти, поэтому у нее кот уже весь лысый ходит, общипанный до хвоста, — вдохновенно продолжала орать я, несмотря на то что джинния уже пыталась оттащить меня в сторонку. Вокруг начинал потихонечку скапливаться народ…
— А у этой женщины… есть у нее лицензия? Предсказывать могут только гадальщики, имеющие на то разрешение с царской печатью. Сие искусство недоступно для непосвященных и шарлатанствующих, — подозрительно напомнил ясновидец, сложив руки на груди и отводя взгляд. — Можете испытать меня, если хотите…
— Не хотим, — в очередной раз попыталась спасти положение Акиса, но меня понесло.
— Почему это? Очень даже хотим! — Я осеклась, кажется, он желает, чтобы мы играли в его игру. — Допустим, приснился мне… то есть царю, сон о семи тучных и семи худосочных колосьях. А потом о стольких же толстых коровах и равном количестве коров-доходяг. К чему бы это?
— Значит одно — не будешь кормить коров, они у тебя околеют!
— Умник, — восхитилась я. — А поточнее насчет колосьев?
— Деньги давай, если хочешь узнать. Кстати, за коров с тебя один гильгамеш.
— Это же золотой самой большой стоимости?! За один гильгамеш быка купить можно! — возмущенно воскликнула Акиса, перетряхивая кошелек. Видимо, в карманах обчищенных ею граждан гильгамешей не было…
— Курс падает, не то что быка, и хорошую овцу не всегда купишь. А вы что, неместные?
— Вот, возьми пять мер серебра! Но гильгамешей у меня, кажется, нет, — опустив голову, честно призналась моя подруга, похоже не услышав его последней фразы.
