избегал на нее даже капать, хотя всех остальных поливал от души!
Барашек весь дрожал, я успокаивающе похлопала его по густой шерсти на спине, от влаги она завилась колечками, закрывая боевые раны. Хм, да тебя брить пора, приятель! У меня руки зачесались, так захотелось лично его обработать Акисиным (увы, больше не моим!) эпилятором. Такое шелковистое руно пропадает…
— Эй, хватит меня гладить. Я царь! Немного, бе-э, уважения, хотя… гладь, женщина…
Миша резко убрал мою руку со спины царя, неодобрительно хмурясь. Ой, мама, нашел к кому ревновать…
Скоротечный ливень быстро закончился, не превратившись в потоп и не принеся ощутимых потерь сельскому и животноводческому хозяйству Шумер.
Через пять минут мы дошли до площади перед зиккуратом Ана. А еще примерно через десять во главе народа были в храме. Нет, мы не осквернители святынь, вся толпа послушно сняла обувь при входе. Хотя за всех не отвечаю, конечно, баран наверняка не снял. Но ему и дела не было, пошел себе звонко пачкать чистые полы грязными копытцами…
Акиса не любит использовать красноречие, оно не является ее сильной стороной, но прекрасно умеет убеждать людей, обходясь другими талантами. В этом случае сработало заклинание Доверия, как она призналась позже. Ей было достаточно лишь на полчасика внушить людям, что баран — их заколдованный царь, а тот, кто выдает себя за царя, узурпатор! Дело нетрудное, там и народу-то было от силы человек пятнадцать — двадцать. Кому охота переться в храм, свергать правительство, вместо того чтоб мирно сидеть себе под вечер, попивая местное пиво, щекоча жену и обсуждая с соседями виды на урожай проса в Египте…
Конечно, лучше было бы действовать тоньше. Например, пока Акиса готовит толпу, мы с Мишей и бараном могли бы попытаться проникнуть к чародею незамеченными, надеть черные маски, взять в руки план помещения и напасть на него. Пусть неблагородно, зато быстро — рогами под колени, тряпку в рот, руки за спину и под арест! Ну или что-нибудь еще придумать…
— Любимая, — тихо попросил меня Миша, вооруженный храмовой метлой. — Пожалуйста, держись позади всех. Вдруг этот злодей ударит каким-нибудь опасным заклинанием, я не хочу потерять тебя в первых рядах…
— А… люди?
— Они знают, на что идут.
— Не знают, — вспылила я.,- Они под внушением. Не хочу трупов и баррикад, ни один баран со своим троном не стоит даже капли крови его подданного!
Царь посмотрел на меня пораженно и гневно. Я показала ему язык…
— Я тоже так считаю, — немного успокоила меня Акиса. — Но не переживай, о щепетильнейшая, чародей один. Он так боится за свою власть, что не доверяет даже собственной охране. Мы возьмем его, с благословения Аллаха…
— В храме один только вход, и ведет он, бе-э, на эту лестницу. Предателю не убежать!
— Завяжите узлы на одежде, тогда он и его демоны не будут иметь над вами власти, — распорядилась джинния. — И барану этому завяжите в узел… что-нибудь…
Все исполнили ее мудрый совет и бодрой толпой дунули наверх. Меня захлестнула авантюрная аура революционерки Софьи Перовской, хотелось петь «Марсельезу», размахивать маузером и непременно чего-нибудь порушить!
Чародей, черноволосый парень с идеальными чертами лица и глубокими карими глазами (облик истинного царя!), обедал в роскошно обставленной комнатке. Кажется, у него были свои козыри, он просто излучал уверенность в собственной неуязвимости. Потому даже не взглянул на нашу толпу…
— Как невежливо. Вы не дали мне доесть.
Кажется, все почувствовали себя немного неловко. Только баран не растерялся и, вытянув шею и разглядев, что тот ест, решительно пригрозил:
— Богиня Аллат накормит тебя пылью, собака, вместо, бе-э, гусиных потрошков!
Самозванец лишь презрительно ухмыльнулся и сделал небрежный жест рукой. Из серебряного перстня на его мизинце сорвалась длинная молния и рассыпалась в воздухе на тысячу маленьких уродливых демонов…
— Убейте их, — ровно приказал чародей.
— Аййй-я!!! — взвизгнули демоны, бросаясь на нас. Наиболее слабонервные горожане кинулись наутек, Миша храбро отбивался метлой, я отмахивалась грязным платьем Золушки (не помню, вторым или третьим?), и лишь дочь джиннов стояла спокойно и невозмутимо, скрестив руки на груди. Демоны орали, шумели, сновали туда-сюда, но никому не причиняли вреда…
Боже, какая я дура! Акиса же всем велела завязать узлы, эта древнешумерская нечисть ничего не может нам сделать, а мы тут суетимся, как спартанцы при Фермопилах…
— Хозяин-на, мы-на ниче-на им-на не можем-на, — грустно признали это же и сами демоны, мигом скрываясь в серебряном кольце. Чародей несколько занервничал… Ага!
— Гражданин, — строго начал мой жених, взяв метлу «на караул», — вы арестованы за попытку государственного переворота, насильственную смену власти и покушение на жизнь и достоинство законного главы правительства. Вот этого барана!
— Не обзывайся, бе-э…
— Думаете, я так легко сдамся? — зловеще прошипел чародей, вставая и хватая столовый нож. — Все силы Зла в один миг слетятся сюда по слову моему! Вы будете на коленях молить меня о пощаде, а вашими душами будут играть огненные черви в царстве Тьмы! Я призываю…
— А я против, — негромко сказала Акиса.
— Что?!! Что ты посмела сказать, женщина?
— Я против, Гомров, — так же ровно пояснила моя подруга, доставая из сумочки проверенную погремушку.
— Ты… как ты… нет, но…
— Да, я знаю твое истинное имя, а значит, могу управлять тобой. — Джинния всего лишь раз встряхнула погремушкой и прямо перед обалдевшим чародеем на миг возникла оскаленная морда Аумакуи — демона-акулы!
— Пощадите-е… — Злодей упал под стол и, корчась, стал просить не убивать его.
Баран пустился в пляс от радости.
— Откуда ты узнала его имя? — удивленно спросила я Акису.
— Он был вынужден открыть его демонам, одного я поймала. — Она при всех кончиками пальцев выудила из декольте разомлевшего демоненка. — Низший ранг, служат кому попало, но продажны и похотливы. За две минуты возлежания на моей груди он разболтал все…
Черт подери, хочу такой бюст! Ну согласитесь же, вещь полезная во всех отношениях, завистливо подумала я, едва не впадая в комплексы. И на всякий случай пнула Мишу, а то тоже встал разинув рот…
— Пощадите-е, — нудно, на одной ноте продолжал выть поверженный чародей.
— Расколдуй меня, бе-э! И верни мою царскую печать, а потом посмотрим.
— Подождите, сначала я поведаю вам свою печальную историю.
— Ни за что! — проникновенно отказалась я. — Мы тут уже всякого наслушались, хватит, хотим домой.
— Я отправлю вас домой, у меня есть связи…
— Неплохо бы. Так ты в курсе, что мы здесь застряли? Может, ты тому виной?
— Не верьте ему, бе-э, он обманщик, продавший душу злым демонам!
Барана тоже можно было понять, он натерпелся и не хотел ни минуты оставаться в своей шкурке, требуя превращения обратно.
— Увы мне, сто семь духов на свете есть. Бедствия чинят они, нарушают порядок на земле, их жал ядовитых вам не избежать… Предлагаю компромисс.
— Никаких компромиссов и переговоров с узурпаторами! — твердо отрезал Миша.
— Демоны нас окружают, всюду они, и из десяти девять злых, несущих погибель. Без магии не
