книжки писать. По его сценарию даже ставилось что-то вроде спектакля в труппе, что называется театром Кирилла Ганина (для информации: это тот режиссер, на которого правонаследник Булгакова подал в суд за издевательство над романом «Мастер и Маргарита»). Книжки пишет все больше о женщинах. Сначала делал интервью с самыми богатыми, потом с самыми успешными, потом с проститутками, содержательницами притонов и потом даже жиголо и сутенерами.
– Какая прелесть! – не удержалась от брезгливого возгласа Елена Алексеевна.
– Вот одна из тех, кого он определил как самую успешную, пробилась ко мне на программу. Кто-то за нее просил или заплатил, не знаю, но пришла. Дорвавшись до эфира, стала сразу взбивать вокруг себя пену и в запале об этом Грибном наговорила кучу всяких гадостей. Дескать, ни ей, ни кому-либо из тех, у кого он брал интервью, не понравилось то, что оказалось опубликованным. Она потребовала снять свое интервью, на что Грибной заявил, что сделает это только в том случае, если она заплатит ему три тысячи долларов, поскольку он и его девочки работали. Он разговаривал, они писали. Всю эту историю она рассказывала в красках, в лицах, в ролях. Эфир еще не закончился, а Грибной уже звонил начальству. Спасло то, что возмутительница спокойствия оказалась протеже самого высокого начальника. Мне порекомендовали ее больше не приглашать, на этом мои проблемы и закончились, а у них между собой склока идет по сей день.
– Хорошая история для рейтинга. Я смотрю, ты на Первом канале закалилась в жарких боях. Только вряд ли это дает тебе право думать, что, разогнавшись там, можно у нас творить в масштабе всего канала. Получается, что сами мы никак не справимся? Уж как-нибудь. Нам тут и заграница помогать собралась. Так что креатива на канале уже по ноздри.
– При других обстоятельствах справились бы, конечно, – без эмоций в голосе сказала Лариса.
– А что у нас с обстоятельствами приключилось?
– Приключилось то, что я тоже являюсь акционером канала.
– Вот оно! Приехали, – удовлетворенно констатировала Сорская.
– Откуда же это у вас акции? – с явным недоверием поинтересовалась Миркина.
– Часть подарил Вольнов, – победоносно сообщила Лариса. – Я хоть и трудоголик, раненная на карьере, как считает моя коллега Маша Сергеева, но все же женщина, причем привлекательная. Смешно было бы думать, что Андрей Константинович пройдет мимо моей женской неотразимости. Роман был недолгим, но память у меня о нем осталась самая наилучшая. Да, вот такая небольшая часть акций. Треть свободных акций у вас, милая Алла Григорьевна, а остальные две трети у меня. Вольнов подарил мне не так уж и много, но тем самым навел меня на прекрасную мысль. Я стала потихоньку скупать, ну не сама, конечно (впрочем, сейчас это не важно), акции у других акционеров. Вот так, Алла Григорьевна, незаметно в конце концов я тоже стала совладельцем телекомпании.
– Успокойтесь обе. Это еще ничего не значит. Контрольный пакет все же у Бориса. Завещания нет, но Андрей всегда об этом говорил и ему и мне. Так что вы рано начали передел власти, – торжественно заявила Елена Алексеевна. Она даже встала и вышла на середину гостиной, чтобы ее видели все.
В этот момент встала и Сорская. Она внимательно выслушала хозяйку дома, затем, выдержав небольшую паузу, чтобы обратить на себя всеобщее внимание и сделать тем самым свое сообщение самым ударным, начала говорить, очень медленно и четко произнося каждое слово:
– Значит, так, девочки, все выступили с тронными речами? А теперь послушайте меня. Вы все прибежали к новой хозяйке телекомпании, сын которой, как вам кажется, владеет контрольным пакетом акций, а значит, ее слово будет очень веским в дележе остального вольновского состояния. В угоду ей вы все ополчились против меня, чтобы показать свою лояльность и преданность. Вы сильно просчитались. Да, наши отношения с Вольновым не были узаконены. Он не хотел, видите ли, ранить своих близких. Не хотел расстраивать стариков родителей. Но я была главной женщиной в его жизни, и, чтобы доказать это, он написал незадолго до своей смерти завещание. Все люди предчувствуют смерть. Он не оказался исключением. Может, поэтому, а может, чтобы просто доказать свою любовь, Андрей завещал мне все свое движимое и недвижимое имущество, все, что ему принадлежало. Все юридически оформлено и заверено у нотариуса. Со всеми документами, дорогие дамы, можно ознакомиться у нотариуса, координаты которого узнаете у Арнольда Мартыновича.
– Народ безмолвствует, – прокомментировала Маша Сергеева, чтобы как-то разрядить нависшую в гостиной гнетущую тишину.
– Я еще не все сказала, – продолжила Матильда, взглядом уничтожая Машу. – Чтобы сообщить эту, возможно, не очень радостную для вас весть, я и пришла сюда, а вовсе не для того, чтобы участвовать в ваших дурацких разборках и выяснениях отношений. Кто, после кого и как долго был с Вольновым, что он кому сделал, кого любил и кто у него родился... Теперь, я думаю, для всех очевидно, кого он любил. Юридически запротоколировано, и спорить с этим бессмысленно. Собственно, это и все, что я хотела вам сообщить, а теперь хочу со всеми вами попрощаться. У меня, знаете ли, полно дел.
Матильда праздновала победу, все вокруг притихли, и в этот момент раздался голос юной Маруси:
– Вы тут все говорите и говорите. А ведь на поминки собрались. Мы и пришли, чтобы салатиков поесть. Запахи всякие уже давно идут.
– И то правда, будущую мать нехорошо голодом морить. Она за двоих ест. Проголодалась, наверное! – воскликнул Кардиналов, довольный такой амортизацией сообщения Матильды, которое, как он считал, она сделала совершенно ни к месту, не вовремя, слишком рано, что может повлечь за собой всякие неприятности. Особенно несвоевременным был объявленный ею уход, но об этом, кажется, все сразу забыли.
Елена Алексеевна растерянно проговорила:
– Действительно, простите ради бога, прошу всех к столу.
– А что, все, кто должен прийти, уже собрались? – деловито спросила Маша.
– Бориса еще нет, – с показной заботливостью заметил Кардиналов.
– Борис будет чуть позже. Он задерживается. А так все в сборе. Прошу к столу. Продолжим разговор там. Все равно этот поток уже не остановить, а те из нас, кто не так активно принимает участие в общей беседе, смогут основательно подкрепиться, – сказала Елена Алексеевна, улыбнувшись Марусе, сразу заметно оживившейся, услышав ее слова. Будущая мама времени зря не теряла: стоявшая неподалеку от ее кресла на столике ваза с фруктами была уже наполовину опустошена. Барышню мало волновали семейные разборки и все эти склоки. Она хотела поесть чего-нибудь вкусненького, всяких деликатесов. За этим и пришла.
Хозяйка дома встала и знаком попросила гостей следовать за ней в соседнюю комнату.
Банкет без поминок
Сообщение Матильды произвело ожидаемое ею впечатление. Все находившиеся в гостиной притихли, и реплика Маруси, напомнившей о еде, была спасением для многих. Сразу говорить никому не хотелось, да и что тут скажешь. Только Люси Магвайер с нескрываемым интересом наблюдала за всем происходящим, да еще Маша Сергеева почему-то улыбалась. Первой за столом заговорила именно она.
Но до этого момента прошло немало времени. Войдя в комнату, гости были потрясены красотой убранства столовой и сервировкой стола, занимавшего почти всю комнату. Окна были зашторены тяжелыми темными портьерами, над столом горела огромная хрустальная люстра, ее свет отражался во всех хрустальных бокалах, фужерах и маленьких рюмочках, блиставших на столе, покрытом белоснежной скатертью. Тарелки, всевозможные салатницы, блюда, соусницы – все из одного, видимо, парадного сервиза, сделанного под кузнецовский фарфор. Хотя не исключено, что сервиз был подлинным. Прежние обитатели этого дома не гнушались держать дома музейные ценности. Приборы полностью: и вилки и ножи. Все говорило о том, что данное застолье никакого отношения к поминкам не имеет. Скорее, семейный ужин в честь погибшего неизвестного. Пока неизвестного.
Маруся не зря рвалась за этот стол. Она села поближе к блюду с рыбными закусками и сразу стала заполнять свою тарелку семгой и осетриной, блинами с икрой, поглядывая на салаты и прочие закуски, которые планировала отведать. Остальные чинно расселись за столом. Немного помявшись, приступили к трапезе. Маша Сергеева, из уважения к хозяйке, тоже украсила свою тарелку зеленью и закуской, которая стояла поблизости. Но как только представился удобный момент, заговорила:
– День сюрпризов, открытий и откровений сегодня, мне кажется, удался на славу. Но еще не вечер.
