не замечает, – поставила точки над «i» Маша Сергеева. – Жаль, конечно. Ольга дала бы исчерпывающую информацию, но она погрязла в своих личных переживаниях.
– А Боря придет? – вдруг спросила ее Алиса Лисовская.
– Конечно, должен быть с минуты на минуту. А он тебе нужен?
– Нет, но если будет еще и Борис, то тем более хорошо, что они не пришли, – прервала ее значительным тоном Алиса Лисовская. – Нас бы тогда за столом могло оказаться тринадцать человек.
– И что из того? – не поняла Маша.
– Алиса права, – поддержала ее Елена Алексеевна. – Это плохой знак. Тринадцать человек к несчастью для самого молодого или для того, кто первый встанет из-за стола.
– И что с ним будет? – озабоченно спросила Маша.
– Умрет. Такое поверье, – как бы извиняясь, проговорила хозяйка дома.
Машу почему-то эта информация озадачила, но она все же вернулась к теме, с которой ее сбило замечание Алисы.
– Да, так что касается завещания, его можно оформить задним числом у знакомого нотариуса, естественно, за хорошее же вознаграждение. Люди и пишут в «Судный час» о таких случаях, когда всплывает несколько завещаний одного человека, и поди разберись, какое настоящее. Родственники годами судятся. Помимо этого, завещатель может даже не подписывать свое завещание, скажем, если он тяжело болен и рука у него дрожит. В этом случае подписать может любой человек, который находится с ним рядом в этот сложный момент. Такой у нас закон.
– Да Арнольдику и не надо никаких других подписей! – возопила Миркина. – У него пустых листов с подписью Андрея целая папка. Любая экспертиза признает.
– Судя по всему, это и не важно. Другого завещания ведь нет, – заметила Елена Алексеевна.
– Да, верно, – согласилась Алла. – Принцип здесь простой – кто первый встал, того и тапки. Матильда – редкая умница, узнала, что Андрей погиб, и тут же сообразила историю с завещанием. Не теряла времени любящая вдова.
Сорская, сверкнув глазами в ее сторону, зло проговорила:
– А кто из вас время терял? Вон как резво сбежались. Однако вы можете говорить что хотите, но завещание оформлено при жизни Андрея.
– Это просто невозможно. Я в это не верю, – решительно заявила Мартынова. – Вольнов – человек, живущий одним днем, не мог заняться оформлением завещания. Во всяком случае такого, забыв о своей семье, детях.
– Он так изменился в последнее время. Может, его и впрямь воли лишили? – высказала предположение Алиса Лисовская.
– Все намного проще, – развеяла сомнения Маша, – обошлось и без зомбирования, видимо, не захотелось тратить большие деньги. Сколько, вы говорите, Алла Григорьевна, стоит лишить человека воли? Десять тысяч?
– Это ориентацию поменять, а просто заставить что-то подписать намного дешевле, – деловито отозвалась Миркина.
– Короче, – подвела итог Маша, – на зомбирование решили не тратиться. Да и зачем? Арнольд Мартынович все юридические формальности взял на себя. Будучи давним клиентом нотариуса, который обслуживает компанию, он дал ему это завещание вместе с другими бумагами, тот и заверил. Вот так все просто. Это было сделано действительно при жизни Вольнова. Так что ирония ваша, мадам Сорская, по поводу бессмысленности нашего расследования была не совсем уместной. Начали мы его давно, как только узнали о случившемся. Хотя оснований вроде бы и не было никаких. Мы поехали в милицию, поговорили со следователем, который занимался расследованием обстоятельств этого дела. Его там сразу определили как несчастный случай. Никаких дознаний, никаких экспертиз. Пробили номер машины, узнали имя владельца – и вот вам пожалуйста, получите труп.
Маша обратилась в сторону, очевидно, к одной из камер, установленных в комнате, и сказала в нее:
– Боря, присоединяйся к нам. Надо, наконец, рассказать о нашем расследовании и его результатах. – Затем она опять обратилась к сидящим за столом: – Мы рассматривали все версии, в том числе и самоубийство. Причиной тому могли послужить не только семейные проблемы, но и какие-то серьезные деловые осложнения, а потому мы просмотрели все бумаги и юридические документы, поступившие на имя Вольнова, зарегистрированные им отправления – все за последний месяц. И вот тут-то и всплыло это завещание, которое проводилось как документ компании, видимо, для пущей убедительности. Для нас с Борисом это было шоком.
Как только Маша сделала паузу, чтобы перевести дух, послышался голос Маруси. Она уже давно ерзала на стуле и пыталась задать волнующий ее вопрос. Но возможность никак не представлялась. Застольная пикировка заполняла собой все звуковое пространство, не давая проникнуть в нее посторонним репликам. И все же Маруся наконец изловчилась вставить свой вопрос, обращенный к хозяйке дома:
– А горячего сегодня не будет?
Елена Алексеевна невольно улыбнулась, взглянув на родственников, истомившихся в ожидании новых гастрономических изысков, интересовавших их намного больше споров и расследований. Они не относились к категории тех людей, кому интересен процесс. Их интересовал результат. Судя по перебранке, дошедшей уже до взаимных оскорблений, до конечного результата было еще очень и очень далеко, доморощенные расследования тоже особого доверия у них не вызвали. Другое дело еда, она никогда не теряет своей актуальности.
– Горячее сейчас подадут.
Тут же открылась дверь, ведущая на кухню, и домоправительница с кухаркой вкатили сервировочный столик, заставленный красивыми кастрюльками, прикрытыми запотевшими стеклянными крышками. Видимо, они давно уже ждали команды, истомившись не меньше Маруси.
Маша, взглянув на все это кулинарное великолепие, с недоумением посмотрела на Елену Алексеевну, но та лишь слегка пожала плечами. Большинство сидевших за столом кастрюльки мало заинтересовали.
– Предлагаю тем, кому интересны результаты нашего расследования, перейти в гостиную. Остальные присоединятся позже – после горячего и десерта. Елена Алексеевна, я понимаю, это совсем не по протоколу, но у нас встреча, мягко говоря, без галстуков.
– Чтобы тут все не перевешались, – мрачно пошутила Лариса Мартынова.
– Да какие уж сегодня протоколы, – сокрушенно согласилась Елена Алексеевна. – Конечно, проходите в гостиную. Разговор незастольный предстоит.
За столом одобрительно закивали.
– Действительно, не до еды сейчас, – согласилась Алиса Лисовская.
– Лично я все же горячего отведаю, – поколебавшись, не согласилась с ней Миркина. – Я присоединюсь попозже.
Матильда с видом оскорбленной невинности молча встала и направилась в гостиную. Кардиналов, как побитая собака, потрусил за ней.
– Прекрасное предложение. Силы мы подкрепили. В еде у вас русский размах. Всего много. Насыщаешься от одного взгляда, – произнесла Люси Магвайер, давно мечтавшая встать из-за стола.
Гости плавно стали перемещаться в гостиную, оставив за столом самых стойких бойцов – Марусю с отцом и Аллу Миркину.
За окнами уже смеркалось. Огромные напольные часы у окна пробили шесть раз. С последним боем часов в гостиную вошел Борис. Несколько напряженно улыбаясь, пожелал всем доброго вечера.
– Боря, – обрадовалась Маша долгожданной поддержке. Ей было трудновато держать оборону и сообщить сенсационные подробности их расследования. Она с облегчением передала всю инициативу в сильные мужские руки, но ни в коем случае не расслабилась и была готова в любую минуту прийти на подмогу своему верному рыцарю.
Борис, подождав, когда все рассядутся по своим местам, сразу перешел к главному:
– Начнем с того, что я с самого начала не поверил в несчастный случай. Шестым чувством не принял, а когда мы узнали о завещании, то стал вырисовываться явный мотив. Еще бы: человек составляет завещание, а через неделю погибает. Согласитесь, удивительное стечение обстоятельств.
