Она покусала нижнюю губу. — Я не знаю, что думать.
— Ты знаешь, что я далеко не идеален. — Грас вздохнул. — Но я пытаюсь им быть. Ты можешь… попытаться подумать, что я… не такой плохой. — Ему хотелось сказать нечто более звучное — увы, не получилось.
Эстрилда не смотрела на него, не в силах отвести взгляда от кровавых следов, ведущих к двери. Медленно, очень медленно она кивнула.
— Я попробую.
Грас и Ланиус смотрели на дверь, за которой еще оставались рабы. Дверь была закрыта, засов — на месте. Итак, эти рабы не смогут покинуть комнату. Конечно, рабы-убийцы тоже не должны были выбраться из комнаты. Не должны, но выбрались.
На лицах стражников, охранявших комнату, когда оттуда сбежали рабы, застыло выражение какого-то деревянного смущения.
— Неужели вы не слышали, как отодвигается засов? — спросил Ланиус.
Они одновременно покачали головами.
— Нет, ваше величество, — ответил один из них.
— Все выглядело нормально, — добавил второй.
— Вы не видели, как мимо вас прошли двое рабов? — поинтересовался Грас.
Королевские стражники опять покачали головами.
— Нет, ваше величество, — ответил один из них.
— Мы не заметили ничего странного, — согласился второй.
— Я им верю, — сказал Ланиус.
— Я тоже, к несчастью. Во всех этих печальных событиях виноват я.
— Ты? — удивился Ланиус — Почему?
— Мне следовало позаботиться о том, чтобы рабов постоянно охранял колдун, — ответил Грас. — Следовало, но я этого не сделал. После того как Алса… покинула столицу, я забыл об этом. Кроме того, у меня не было волшебника, которому я мог бы доверять, и до сих пор нет… Рабы показались мне безобидными, и я решил, что достаточно будет выставить у закрытой снаружи двери двоих солдат.
— Не стоит недооценивать Низвергнутого. — Ланиус щелкнул пальцами.
— В чем дело?
— Потом. — Молодой король кивком указал на стражников, словно говоря: «Не при них».
Деревянные лица стражников не изменились. Через мгновение Ланиус понял, что виной всему ужас. Они боялись, что лишатся голов за то, что едва не допустили убийства обоих королей Аворниса.
— Они не виноваты, — сказал он. — Их заколдовали.
Сумеет ли Грас сдержать свое недовольство? Обычно ему это удавалось, но не при таких обстоятельствах, когда лишь чудом удалось избежать смерти от рук наемного убийцы. Ланиус испытал огромное облегчение, когда Грас сказал:
— Да, я знаю. Власть Низвергнутого простирается далеко, и мы не можем надеяться на то, что нам всегда удастся перехитрить его. — Стражники с облегчением вздохнули. — Иногда я думаю, что нам никогда не удастся перехитрить его.
— Я тоже, — произнес Ланиус так горячо, словно молился в храме.
По коридору к ним спешил гонец.
— Ваше величество! Ваше величество!
— Да? — произнесли Грас и Ланиус одновременно. Ланиус даже не понял, почему он это сделал. Гонец, несомненно, обращался к Грасу.
— Ваше величество, казначей просил напомнить, что ваша встреча с ним должна была состояться час назад.
Казначей явно не хотел, чтобы такие мелкие неурядицы, как заказное убийство, нарушали распорядок дня.
— Скажи Петросусу… — начал было Грас, но замолчал. — Скажи Петросусу, что я скоро буду. Чем быстрее мы вернемся к нормальной жизни, тем лучше. — Он кивнул Ланиусу. — Я прав, ваше величество?
— Да, конечно, но…
Грас не дал ему закончить.
— Рад, что ты согласен. Скоро увидимся. А сейчас мне следует выяснить, что за мысли родились в маленькой голове Петросуса. Итак, если позволишь… — Он направился вслед за посыльным.
— Но мне необходимо сказать тебе кое-что, — крикнул ему вслед Ланиус. — Очень важное.
— Уверен, что никакой спешки нет, — бросил Грас через плечо, словно говоря: «Ничего важного ты сказать не можешь».
Прежде чем Ланиус успел назвать Граса болваном, тесть уже скрылся за углом. Юноша едва слышно выругался. Потом выругался громко, но облегчения не почувствовал. Он едва не побежал за Грасом. Хотя какой в этом смысл? Король не станет слушать его сейчас. А слуги будут. Поэтому он приказал им разыскать всех котозьянов, сбежавших из комнаты, после того как раб открыл дверь.
— Хвала Олору, ты невредим, как и мой отец, — чуть позже сказала ему Сосия.
Ее радость почему-то ранила, словно была ножом, которым его пытался убить раб.
— Конечно, кого еще благодарить, кроме Олора.
— В жизни отца случилось так много событий в последнее время, — сказала она.
— Верно, — сказал Ланиус и не мог не добавить: — В некоторых из них виноват он сам, как ты знаешь.
Сосия не стала спорить.
— Конечно. Но не в том, что произошло сегодня. Он привез сюда рабов для других целей.
— Я никогда не виню человека в том, что он хочет больше узнать. Просто мне жаль, что он не послушал меня, когда я пытался сказать, что…
Но Сосия тоже уже не слушала его. Вошел плачущий Крекс с разбитой коленкой. Рану следовало промыть, что вызвало еще более громкий плач и слезы, потом его нужно было успокаивать в два голоса. Когда Крекс, наконец, решил, что ничего страшного с ним не случится, слуги подали ужин. Ланиус выпил больше, чем обычно, вина. Вскоре после ужина он лег в постель и уснул как бревно, правда, в отличие от людей, у бревен наутро не бывает головной боли.
Грас потянулся за графином.
— Позволь налить тебе еще вина, — сказал он Эстрилде.
Она подвинула к нему свой бокал.
— Спасибо. Сегодня не помешает выпить.
Он наполнил ее бокал, налил вина себе. Супруги сделали по глотку.
— Я тоже так думаю. Эстрилда поставила бокал на стол.
— Я поблагодарила тебя?
— Сейчас поблагодарила. — Грас пожал плечами. — Хотя в этом не было необходимости.
— Мне казалось, что уже поблагодарила. Может быть… я относилась к тебе слишком строго.
Грас снова пожал плечами.
— Я не обижаюсь. У тебя были веские основания. Не могу сказать, что не я предоставил их тебе.
— Ты мог просто устроить так, чтобы то, что произошло… произошло. — Эстрилда сделала большой глоток. — И тебе не пришлось бы разбираться со всеми этими дрязгами.
— Ты уже говорила об этом, — сказал Грас — Твои слова страшно разозлили меня. И я крайне огорчен тем, что мне нужно было убить кого-то, чтобы доказать, как я люблю тебя.
— Да. — Жена кивнула. — Мне тоже жаль.
Она потянулась к своему бокалу, промахнулась, слишком громко засмеялась и, наконец, схватила бокал.
— Завтра я буду жалеть, что не умерла, но сейчас мне наплевать. Я буду продолжать пить, потому что не умерла.
— Я рад, что ты не умерла.
— Я тоже. — Она зевнула. — Я не умерла, но очень хочу спать. — Она с трудом встала на ноги. — Где
