кровать?
— Подожди. Я пойду с тобой.
Когда Грас встал, стены комнаты куда-то медленно поехали. Ему казалось, что он шел в королевскую спальню вполне нормально, может быть, немного медленно. Судя по смешкам жены, она так не считала. Грас подумал, что ее качающаяся походка выглядит смешно, но… лучше проявить сдержанность, чем хихикать.
— Вам что-нибудь понадобится, ваши величества? — спросил слуга.
Король покачал головой, от чего закружились стены спальни. Слуга вышел и закрыл за собой дверь. Грас разделся и нырнул под одеяло, ночью было холодно даже во дворце. Эстрилда легла рядом с ним. Они не спали вместе с тех пор, как она узнала об Алсе.
Грас решил подождать, что скажет или сделает она. Слишком поспешные действия могли все испортить.
— Спокойной ночи. — Он задул лампу.
— Спокойной ночи, — отозвалась жена, когда ночь поглотила спальню.
Грас пошевелился и почувствовал, что Эстрилда пошевелилась тоже. Они коснулись коленями.
— Извини, — сказал Грас.
— Все в порядке. Нет, не так. Кубок разбился, и остались кусочки. Может быть, нам удастся соединить хоть некоторые из них.
— Надеюсь. Я…
Он не стал подыскивать слова. Вместо этого он потянулся к ней в темноте. Если женщина оттолкнет его… Если оттолкнет, исчезнет последняя надежда.
Эстрилда не оттолкнула, а потянулась к нему.
— Сегодня я не скажу «нет». После того как ты… — Она замолчала. — Сегодня я не скажу «нет».
Он ласкал ее, за долгие годы, успев определить, что именно ей приятно. С Алсой было не так, с ней он каждую ночь узнавал что-то новое. Он потряс головой. Если жена не станет злиться на него сегодня, он постарается больше не думать об Алее.
Чуть позже он задумался, сможет ли сделать то, что хочет, и пожалел, что выпил слишком много вина. Но он смог. Судя по тому, как извивалась под ним Эстрилда, смог совсем неплохо. Слезая с нее, он, совершенно обессилев, прошептал:
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответила она.
Ее слова донеслись откуда-то издалека, потому что Грас уже погружался в сон, глубокий и черный, как окутавшая спальню ночь.
Ланиус должен был каким-нибудь способом привлечь внимание Граса. Найденный способ не совсем ему нравился, но это не значило, что он был плохим. Мысленно вздохнув, он произнес:
— Ваше величество?
Грас всегда замечал, когда Ланиус признавал его королем Аворниса, хотя бы потому, что случалось это крайне редко.
— Да, ваше величество?
— Удели мне несколько минут. Очень важный разговор. Особенно после вчерашних событий.
Это подействовало. Грас кивнул.
— Говори. Обещаю выслушать тебя.
— Давай найдем тихое место, чтобы нам никто не мешал. — Ланиус указал на сновавших по коридору слуг.
— Видимо, разговор действительно серьезный, — заметил Грас. — Об этом ты пытался заговорить со мной пару раз?
— Да. Тогда можно было отложить разговор. После вчерашних событий — нет.
— Хорошо, ваше величество. — Грас оказал ему знак внимания, отнесясь серьезно. — Давай найдем удобное место и поговорим.
В первой комнате, в которую заглянули короли, о чем-то сплетничали две служанки, которые тут же изумленно уставились на них. Теперь у них появилась новая тема для сплетен. Следующая комната была заставлена полками с постельным бельем, и свободное место было предназначено только для того, чтобы складывать белье на полки или снимать его.
— Здесь будет удобно? — с сомнением в голосе спросил молодой человек.
— По крайней мере, здесь нас никто не побеспокоит, — ответил тесть. — Закрой дверь. — Ланиус выполнил его просьбу. — Итак, что тебя беспокоит?
— Ты когда-нибудь слышал имя… Милваго? — спросил Ланиус.
Он никогда не произносил его вслух и с беспокойством оглянулся. Его мог подслушать кто-то или… что-то. Для Граса это было только имя, причем незнакомое.
— Кажется, нет, — равнодушно ответил он. — Похоже на аворнийское, больше ничего не могу сказать. Ты же хотел со мной поговорить, я внимательно слушаю.
— Не обещаю, что скажу много, — сказал Ланиус, — потому что знаю мало. Все, что было написано, за века превратилось в пыль и пепел, священники позаботились о том, чтобы изменились даже церемонии. Да, они попытались избавиться от всех записей, но не смогли. В конце концов, они — всего лишь люди. Даже крестьяне забыли его, а у крестьян хорошая память.
— Кто он? Или я должен сказать: кем он был? — спросил Грас. — Ты — знаток истории, так что в этом я полагаюсь на тебя. Какой-нибудь древний еретик? Очень похоже, судя по твоим словам.
— Можно сказать и так, — произнес Ланиус странным голосом. — Да, можно сказать и так.
— Хорошо. Пока все ясно, — кивнул старший король. — Не сердись, ваше величество, но я хочу спросить: зачем мне все это знать?
— Я не буду сердиться. Это оправданный вопрос. И я могу ответить так: мы и сегодня слышим о нем, с той лишь разницей, что называем его Низвергнутым.
Теперь он овладел полным вниманием Граса, как и должно было случиться. Тот наклонился к нему, напрягшись, как преследующий добычу охотник.
— Милваго был… кем? Так его звали до того, как низвергли с небес?
— Да. — Ланиус кивнул. — Такое имя он носил, когда был богом. Я нашел сведения о нем в древнем пергаменте, что хранился в церковном архиве под собором.
— Такое имя он носил, когда был богом, — повторил Грас — Ты представляешь, как странно это звучит…
— Поверь, ваше величество, для меня это звучит не менее странно, — ответил Ланиус. — Я никому об этом не говорил до этого момента.
Дважды всего за несколько минут Ланиус использовал титул, обращаясь к Грасу, и почувствовал, что это не осталось незамеченным. Впрочем, тесть не стал это обсуждать, а задал правильный вопрос. У него был несомненный дар задавать правильные вопросы, как не раз замечал Ланиус.
— Если когда-то этот Милваго был богом, богом чего он был? Может быть, плохой погоды? Или просто плохого настроения?
Хорошие догадки — Ланиус всем сердцем желал, чтобы хоть одна из них была правильной. Но он сказал правду, вернее то, что считал правдой, судя по находке в архивах под собором. Для этого понадобилось одно слово:
— Всего.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Грас. — Я спросил, богом чего он был?
— Всего, — ответил Ланиус с несчастным видом. — Насколько мне удалось выяснить, он был главным богом на небесах, от которого произошли в незапамятные времена Олор, Квила и все другие боги.
— Ты шутишь!
— Клянусь богами. — Ланиус засмеялся, хотя смеяться было не над чем. — Нет.
— Что они сделали? — спросил Грас. — Ополчились на него и низвергли с небес, как скверные сыновья набрасываются на богатого отца, не дожидаясь его смерти?
Теперь шутником можно было назвать его. Но Ланиус кивнул.
— Да, полагаю, именно так они и поступили, хотя скверным, скорее всего, следует считать Милваго.
