вверх.
– Этажом выше или на небесах? – уточнил Слава.
– В аэр-р-ропорту Толмачево, – плохо повинующимся языком вяло проговорил парень.
– Где ее там найти?
– Уехала интервью б-брать.
– У кого?
Парень развел руками.
До Толмачева напрямую через пригородный поселок Обь, несмотря на скверную дорогу, Голубев доехал всего за полчаса. В прохладном здании аэровокзала было малолюдно. Слава зашел в комнату милиции. Там, облокотившись на стол и подперев кулаками подбородок, в одиночестве скучал дежурный сержант. Показав ему служебное удостоверение, Слава спросил, где может находиться журналистка, приехавшая в аэропорт за каким-то интервью?
– Здесь уже давно толпа журналистов тусуется. Ждут прибытия из Москвы самолета с важной птицей, – сержант устремил полусонный взгляд в окно. – Видишь, лейтенант Ворохов удерживает нахальную ораву, чтобы не прорвались на взлетное поле.
За окном у небольшого автобуса толклись на ногах десятка два молодых людей, увешанных фотоаппаратами, видеокамерами и магнитофонами. Добрую половину журналистской братии составляли разбитные девицы в мини-юбочках, плотно обтягивающих бедра и едва прикрывающих то, что пониже. Среди них выделялась энергичная пухленькая блондинка. В отличие от соратниц она была в белых брючках, а вместо замысловатой прически, как у других, белокурые волосы ее, перехваченные на затылке резиновым колечком, торчали пушистым хвостиком. Перед сгрудившимися представителями средств массовой информации неодолимым препятствием возвышался невозмутимый милицейский лейтенант с черной коробочкой портативной рации на груди. Постукивая по широченной ладони резиновым «демократизатором», он пристально следил, чтобы какой-нибудь шустряк или шустрячка не бросились по взлетному полю к только что приземлившемуся ИЛ-62.
– Как бы мне присоединиться к ним? – спросил Слава.
Сержант нехотя поднялся:
– Пойдем, провожу.
Едва вышли из вокзала, хриплый динамик монотонно объявил: «Совершил посадку рейс семьсот двадцать один Москва – Новосибирск, встречающие пройдите к камере выдачи багажа». Журналисты засуетились, будто их ошпарили кипятком. Голубев направился было к ним, но в это время рация на груди лейтенанта громко прорычала:
– Ворохов! Гони б…дей в автобус!
Лейтенант невозмутимо перевел приказ шефа:
– Господа журналисты, прошу занять места в автобусе.
Обе двери стоявшего неподалеку автобуса тотчас распахнулись, и журналисты дружной ратью бросились на их штурм. Слава хотел последовать примеру рыцарей пера, но, сообразив, что во время интервью возле самолета ему делать нечего, спросил лейтенанта:
– Господа журналисты сюда вернутся?
– А куда они на хер денутся, – флегматично ответил лейтенант и удивленно уставился на Голубева. – Ты кто такой?
– Свой в доску.
Голубев развернул красные корочки. Лейтенант скосил взгляд на удостоверение:
– А-а-а… угрозыск. Кого ищешь?
– Эльвиру Живанкову.
– Пройдоху из «Сибирских вестей»?
– Так точно. Она здесь?
– Туточки. Раньше всех в автобус впрыгнула. Вон, уже чего-то маячит белобрысая бестия.
Голубев посмотрел на автобус. У одного из окон сидела блондинка с «пушистым хвостиком» и, растопырив пальчики, показывала лейтенанту «козу». Тот погрозил ей «демократизатором». В ответ она показала ему кукиш.
– Это и есть Живанкова? – спросил Слава.
– Кто ж еще. Таких артисток-журналисток больше нету. Каждого залетного из Москвы политика встречает.
– Что-то журналистов сегодня много. Случайно, не президент России прилетел?
– Старый президент отлетался по состоянию здоровья. Молодые борцы за счастье народа к нам зачастили.
– Какая нужда их в Сибирь потянула?
– Федеральные выборы на носу. Приходит пора сказочными обещаниями очаровывать провинциальный электорат… А местные щелкоперы к появлению любого столичного краснобая слетаются, как мухи на дерьмо.
ИЛ-62 неспешно подрулил на стоянку, выключил ревущие до звона двигатели и замер. Автобус с журналистами медленно направился к самолету. Не успел он миновать половину пути, невесть откуда к воздушному лайнеру с шиком подкатил кортеж черных джипов в сопровождении машин ГИБДД с включенными мигалками. Автобус тотчас остановился.
