В окружении бравых охранников из самолета по трапу первым спустился лысоватый коренастый мужчина в сером костюме и сразу попал в горячие объятья встречавшей свиты, среди которой для большего впечатления не хватало лишь девушек с хлебом-солью. Поочередно нацеловавшись с гостем, все быстро уселись в джипы. Кавалькада роскошных иномарок исчезла из аэропорта столь же стремительно, как и появилась.
– Утер губернатор носы щелкоперам, – усмехнулся лейтенант. – Видать, единомышленник его прилетел.
– Вроде бы похож на лидера коммунистов, – сказал Слава.
– Кажется, он. С демократами глава области не целуется и встречать их не приезжает.
Автобус вернулся на прежнее место. Журналисты понуро стали выходить из него. Только Живанкова по-прежнему излучала энергию и озорство. Голубев торопливо подошел к ней. Поздоровавшись, сказал:
– Эльвира, мне надо с вами поговорить.
– На какую тему?
– Я от Игоря Купчика, – стараясь прежде времени не раскрывать карты, уклончиво ответил Слава.
Зеленоватые, слегка подкрашенные глаза Живанковой насторожились:
– Ну и что?…
– Игорь по-товарищески подсказал мне, что Влада Багина – ваша подруга.
– Да, Владка – вторая жена моего третьего мужа.
– И вы с ней не в ссоре?
– А чего нам делить? После Владки он и меня бросил.
Голубев улыбнулся:
– Хочется, чтобы разговор наш о Багиной был объективным.
– Господи, неужто из-за блудливого мужика мы с Владкой станем поливать друг дружку грязью… – Живанкова посмотрела вслед удалявшимся коллегам и легко перешла на «ты»: – У тебя тачка есть, чтобы до города доехать?
– Иномарка, – гордо сказал Слава.
– Поехали, дорогой поболтаем.
Когда Голубев подвел Живанкову к «Запорожцу», Эльвира с недоумением спросила:
– Эту тарахтелку ты называешь «иномаркой»?
– Как иначе ее называть, если она изготовлена за границей, – будто удивился Слава.
– Курица не птица, и Украина не заграница. Далеко ли на таком примусе можно уехать?
– Хоть на край света!
– На безрыбье и рак рыба?
– А на безголосье и корова соловей.
Живанкова, усаживаясь в машину, засмеялась:
– Болтаешь классно. Можешь смело в политику врываться. Видел, с каким шиком встречают политиков?
– Видел… – Чтобы продлить время разговора, Слава направился из аэропорта в Новосибирск по окружной дороге. – Что за сокол сегодня прилетел?
– Главный российский большевик. Губа увез его в свою резиденцию. Станут пить водку и обсуждать, каким узлом потуже затянуть «красный пояс».
– Обиделась на губернатора, что не дал взять интервью?
– Господи, да мне написать триста газетных строк разговора с пустомелей – раз плюнуть.
– Ты ведь с ним и словом не обмолвилась.
– Ну и что?… Он же зацикленный, как заезженная пластинка. Десятый год долбит одно и то же. Полистаю газеты с уже опубликованными интервью и найду в них штампованный ответ на любой вопрос.
– А не получится ляпсус, как с адмиралом Миончинским? – воспользовался случаем Голубев.
– Информацию о клубе «Юнга» я не из газет взяла. Лично беседовала с трепачом. Когда Игореша Купчик сказал мне, что Женька служил боцманом, и объяснил, чем отличается адмирал от боцмана, сразу позвонила Миончинскому. Тот, балабон противный, расхохотался. Извини, мол, киска, пошутил. Тут я от всего сердца болтуну впаяла: «Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие!».
Голубев засмеялся. Живанкова отвернулась к окну и, видимо, чтобы избежать дальнейшего разговора о «ляпсусах», тихонько запела:
– Жизнь не сахар и не мед – никто замуж не берет, – подхватил Слава.
– Это не про меня. Не считая Игореши Купчика, я уже трижды была замужем.
– Для твоего возраста, однако…
