алкмаарец поднялся. Несколько мгновений он стоял, пошатываясь, опираясь на свой меч. Левая рука, разрубленная в нескольких местах, висела на обрывках кожи и уцелевших мышцах. Бешеный вышел вперед, ударил копытом в землю, искры зашипели, попав на влажную траву.
– Я вас не отпускал, – сказал Дарган с угрозой.
Все замерли и уставились на живого мертвеца.
– Вы дали клятву, и освободить вас могу только я.
– Ты нас освободил этой ночью, – напомнил следопыт.
– Нет. Я позволил вам биться с разбойниками. Но и только. Возвращаться в Ниинорд я вам не разрешал. Вы еще в моей власти. Вернее, во власти моего медальона.
– Так разреши, – сказал Гоар с вызовом, так и не поняв, куда клонит алкмаарец.
– При всем желании не могу, медальон похищен. Сначала помогите мне вернуть талисман. Тогда я сниму с вас клятву. Даю слово. Не надо даже будет идти дальше. Ибо у меня больше нет цели.
– Тебе только кажется, что цели нет, – довольно громко сказала Цесарея.
– Да зачем мы слушаем эту нежить! – возмутился Гоар. – Прикончим его, и все. Клянусь всеми святынями Империи – это же смешно, подчиняться какому-то ходячему трупу!
– Я спас вам жизнь, когда Идразель хотел вас убить! – напомнил Дарган.
– И что? Где теперь Идразель? Удрал! И унес с собой твой медальон. Не свисти, мертвец, ты больше не имеешь над нами власти. Эмери, прикончи этого мертвяка и забери у него меч. Нам его клинок послужит лучше, нежели ему.
– Ничего не получится! – проговорил Дарган. Он говорил глухо, почти шептал – сил кричать у него не было. – Медальон все еще имеет над вами власть. Пока я вас не освобожу от клятвы, вы будете подчиняться мне – даже если вы попытаетесь уничтожить меня. Я не ведаю, кому достанутся в этом случае данные вами клятвы, не знаю, получит ли Идразель вас в наследство вместе с моей душой, заключенной в медальоне, но свободными вы можете стать только по моей воле.
– Вранье! – взъярился Гоар. – Он просто запугивает. Вы что, не видите, это же труп! У него нет ни прежних сил, ни власти. Без талисмана он ничто! Эмери, прикончи его! И на коней! Джастин, посадишь позади себя Цесарею. Все в путь! Живо! Сектанты мертвы, Идразель сбежал, освободимся от нежити, и в Ниинорд! Или вы забыли, что все еще служите Империи?
Гоар вскочил на коня. Но жеребец, вместо того чтобы скакать по тропинке, вдруг заржал, поднялся на дыбы и скинул всадника. После чего резво проскакал целый круг по поляне и, как ни в чем не бывало, остановился рядом с конем смерти и принялся щипать траву. Гоар поднялся и сгоряча побежал за своим жеребцом, но вдруг остановился и завыл от боли – левая рука его была неестественно вывернута. Со стороны казалось, что он нелепо передразнивает раненого Даргана.
Похоже, во время падения Гоар сломал себе руку.
– Вы никуда не уедете, я же сказал, – проговорил алкмаарец с нескрываемым удовлетворением. – Вам нужны еще подтверждения?
– Наша задача – проводить Цесарею в Ниинорд, а не помогать тебе, Дарган, – напомнил следопыт. – Наш союз был вынужденным…
– Как и все на этом свете. Без моей помощи вы не доберетесь до Ниинорда. Вернее, без помощи талисмана. Хотите выполнить миссию – помогите мне. А я помогу вам, обещаю. Да, мое тело мертво, и оно ничего не стоит без талисмана. Но и ваши тела мало значат, если лишить их душ. Помогите мне вернуть душу, я спасу вас и помогу исполнить приказ.
– Вы что, верите нежити? – возмутился Гоар.
– Я верю, – сказал следопыт.
– И я, – отозвался Эмери.
Он перевел дыхание и отступил – почти с радостью.
– Я тоже, – сказал Джастин.
– Тебе придется подчиниться мнению большинства, Гоар, – заметила Цесарея.
– Большинства… – передразнил Гоар, и оскалился от боли в руке. Он отыскал подходящий пень, сел. – Да при чем здесь большинство… Вы просто подчиняетесь нежити. Но стоит напомнить, что отрядом командую я.
– Можешь ехать один в Ниинорд, – сказала Цесарея. – А мы посмотрим, как у тебя это получится.
Несколько мгновений Гоар молчал, лишь переводил взгляд с одного своего соратника на другого. Они верили, что сделались рабами этого алкмаарского колдуна, и разубедить их никто не мог. Гоар скрипнул зубами. Если бы он не свалился так глупо с коня!..
– Ладно, ладно… я понял угрозу. Залечи мне руку, Цесарея, и мы попробуем вернуть мертвяку его цацку, – уступил большинству упрямый рыцарь.
– Глядите, глядите, хорек! – заорал вдруг истошно Торм.
– Что ты орешь? Хорек, ну и что? – напустился на мальчишку Гоар.
– Наш Хорек, наш! – продолжал орать Торм, потрясая черным капюшоном, зажатым в правой руке, а левой указывая на убитого.
Ренард наклонился над телом.
– Это наш Хорь, бежавший лучник. Он был среди разбойников.
– Будь он проклят! – Эмери в сердцах пнул убитого. – Предатель!
– Вот чье тело я с удовольствием скормлю Бешеному, – заявил Ренард.
Глава 23
Просто сказать: догоним Идразеля, а вот выполнить решение – куда сложнее. Во-первых, пускаться в погоню пешком не имело смысла – тогда демонолог наверняка их опередит, тем более что мраморная горгулья могла перенести его через крутые перевалы и узкие непроходимые тропинки или бурелом. Нести демонолога все время ей было не под силу, но и такие краткие перелеты давали неоспоримое преимущество.
Так что всем пришлось ехать верхом: Цесарея села на свою кобылу, Торм устроился позади следопыта на жеребце Нигеля. Гоар вынужден был уступить свое место во главе отряда монахине: как ни надувался заносчивый рыцарь, но сидеть со сломанной рукой в седле ему было трудновато. Цесарея своей магией попыталась срастить его руку – впрочем, как и раны и ссадины остальных – но Всевышний не откликнулся, а оставшихся у нее магических сил хватило лишь на то, чтобы снять боль. Так что пришлось прибегнуть к банальной немагической медицине – наложить лубок на левую руку заносчивого рыцаря. Чем и занялась Цесарея, пока Ренард зашивал ниткой кожу на руке и боку Даргана и замазывал прорехи остатками состава из флакона. Где не хватило, кожу залили сосновой смолой. Дарган не чувствовал боли и невозмутимо переносил все операции на своем мертвом теле, а вот Гоар ругался и плевался, не в силах терпеть.
– Ты похож на мертвеца, который помер от чумы много дней назад, – сказал следопыт алкмаарцу, заканчивая накладывать стежки.
– Магия смерти – сильная вещь, – заметил Дарган. – Только «Свет души» оберегал меня, но теперь он слишком далеко.
Эмери и Джастин тем временем сложили трупы разбойников и сектантов в одну кучу и закидали ветками: сооружать более солидную могилу не было времени.
– Всех козлоголовых разбойники прикончили? – спросил Ренард.
– Похоже, всех. Даже Ирг погиб, хотя и пожег человек пять, не меньше, – отозвался Эмери. – Вот только Меченого мы не нашли.
– Сбежал? – предположил следопыт.
– Или его сожрала эта тварь? – Эмери покосился на Бешеного.
– Он жрет плоть, а кости выплевывает. Как и одежду. Судя по жвачке из черных капюшонов и плащей, он слопал четыре трупа разбойников, – рассудил следопыт. – Сектантов почему-то не трогал.
– Может, разбойники слаще на вкус, – неестественно хохотнул Эмери.
– Может быть. Но это означает одно: Меченый сбежал, – заметил Ренард.
– Поглядите, что он прихватил с собой… он же вор… с пустыми руками наверняка не ушел… – заметил Дарган.
– Исчезла моя сумка, – сказала Цесарея. – Та, в которой лежали бумаги и золотые монеты…
Опа! У монахини было при себе золото. Отлично. А Дарган экономился на каждом медяке, закупая
