— Надо как можно скорее вернуться домой. Встретить убийцу.
— Автобус пойдет только вечером, — просияла Патриция.
— Ничего, как-нибудь доберемся.
Элен бережно ощупала себя, проверяя, целы ли ребра. Затем пересчитала пуговицы на плаще. Глубоко вздохнула. Три попутных автобуса, которыми они добирались, были переполнены, а последний просто превосходил все дотоле виданное.
— Так и есть. Одной не хватает.
— Всего-то? — Патриция внимательно осматривала куртку. — Интересно, где трещало?
— О, и второй нет.
— Надеюсь, это худшее, что нас ждет в погоне за преступником.
Элен только глазами сверкнула, и Патриция умолкла. Подруги постояли на шоссе, глядя вслед автобусу, в котором их так безжалостно смяли. Потом по грунтовой дороге направились в деревню. Порыжевшие кленовые листья шуршали под ногами. Слышался гул прибоя. Ветер доносил детские голоса, захлебывающийся смех. Залаяла собака.
Патриция глубоко вздохнула:
— Как хорошо! После давки особенно радуешься безлюдью.
Элен скептически на нее посмотрела. Сказала с ударением:
— Меня безлюдье не радует.
Патриция спохватилась:
— Элен, ты уверена, что убийца захочет чайник купить?
— Если не напугаем его.
Это «если» не слишком успокоило Патрицию, но раздражать Элен непрерывным нытьем не стоило.
Подруги вошли в деревню — и разом споткнулись. Схватились за руки.
Возле крайнего дома стоял старенький черный автомобиль. Элен с Патрицией ни на мгновение не усомнились — автомобиль убийцы. Патриция посмотрела на подругу, обнаружила, что та побледнела, и перепугалась окончательно. Что касается Элен, то и ей вид зеленеющей Патриции мужества не прибавил. Разумеется, она все рассчитала — теоретически. Но не была готова так быстро перейти от теории к практике.
Они стояли и смотрели на автомобиль, в глубине души надеясь, что, может быть, это не к ним. Вокруг автомобиля суетились деревенские ребятишки. Подбежала Синь-эй.
— А у вас гость. Давно дожидается. Дедушка сказал, что вы уехали в город, но он все равно направился к домику.
Элен мрачно кивнула — от судьбы не уйдешь. Потом в глазах ее зажегся огонь, однажды уже заставивший Патрицию посочувствовать убийце. Элен вспомнила о тя-ю. Стоило представить смеющуюся женщину с портрета, страх пропадал. Элен жаждала встретиться с убийцей лицом к лицу. Как можно скорее.
— Гость… — воодушевилась Патриция. — Неужели Эндо приехал? Или Комито, Тои?
Элен неохотно согласилась:
— Возможно.
— Помогли бы нам задержать преступника, — размечталась Патриция.
— Ara, помогли бы. Особенно растяпа Комито, — сквозь зубы процедила Элен.
Патриция, по счастью, не услышала. Три мили подруги отмахали в гробовом молчании: Элен, бодро чеканя шаг, — впереди; Патриция, нога за ногу, — следом. Остановились у мостков. Молча оглядели берег, ожидая увидеть — врага? друга ли?
Берег был пуст. Они стояли, внимательно осматриваясь. Патриция едва могла дышать от волнения, Элен готовилась изобразить самую ослепительную улыбку, как только вдали появится гость. Патриция неожиданно схватила ее за руку:
— Смотри! Там, за деревом…
Элен, мгновенно напрягшись, повернулась.
— Где?
— За сосной.
Элен всмотрелась. Дерево было слишком тонким, чтобы за ним спрятаться, но корявый ствол и впрямь напоминал скорчившуюся человеческую фигуру.
— Никого нет.
— Значит, мне померещилось, — перевела дыхание Патриция.
Элен кивнула. «На каждом шагу чудится опасность, за каждым деревом — убийца». Она еще раз пристально осмотрелась. Вокруг не было ни души.
— Наверное, поднялся к Павильону или в монастырь, — предположила Патриция.
— Тогда это кто-нибудь из друзей. Убийца сидел бы под дверью, шагу не отходя.
Патриция просияла. Да и Элен, к стыду своему, почувствовала, что не разочарована. Патриция достала ключи, шагнула к двери… И вскрикнула — дверь распахнулась сама.
На пороге стоял Эндо. То есть Элен сообразила, что это Эндо, когда Патриция вскрикнула вторично — тихо и ликующе — и вцепилась в него обеими руками. «Могла бы догадаться и раньше, кто это, — пристыдила себя Элен. — Свитер прежний». Лицо его менялось до неузнаваемости — стоило измениться выражению.
Эндо улыбался, широко и сияюще, но Элен мгновенно насторожилась. В этой улыбке ей почудилось что-то затаенное, какой-то оттенок — необъяснимый и потому подозрительный.
— Как вы попали в дом? — спросила она.
Вместо ответа Эндо широко распахнул дверь, приглашая их войти. Элен с Патрицией переступили порог и дружно прислонились к стене.
Все перегородки были сложены, так что дом просматривался до самой веранды. Распахнутая дверца стенного шкафа слабо поскрипывала, колеблемая сквозняком. Одежда вперемешку с книгами, постельным бельем, полотенцами, листами бумаги и другими вещами устилала пол. Кровати были сдвинуты с места и разворочены. Взломщик успел побывать и на кухне, но ограничился беглым осмотром.
Две пары глаз обратились к Эндо: вопрошающие — Патриции, угрожающие — Элен. Он в притворном ужасе вскинул руки.
— Это не я.
— А кто? — прокурорским тоном осведомилась Элен.
— Думал, вы знаете. Когда пришел, все уже было в таком виде.
Элен опомнилась, мгновенно отринув вспыхнувшее подозрение. Сказала шутливо:
— Уже вторично я принимаю вас за убийцу.
— Если это случится в третий раз, боюсь, мне несдобровать, — засмеялся Эндо.
Патриция наградила подругу уничтожающим взглядом: «Как тебе только в голову могло прийти!»
— Выходит, мы его упустили, — медленно произнесла Элен.
И почувствовала на себе взгляд Эндо, ощутимый, словно прикосновение. Эндо не сказал ни слова, но сразу стало понятно, что шутки кончились и он ждет объяснений. Они сгребли в сторону расшвырянные вещи и устроились на циновках. Элен с Патрицией, торопясь и перебивая друг друга, поведали обо всем происшедшем, начиная с покупки чайника и заканчивая утренней поездкой к торговцу. Лишь об одном умолчали: ночном приключении на горе. К делу это отношения не имело, а выставлять себя в самом жалком виде — кому охота? Затем изложили свои выводы и подозрения.
— Позвонили в полицию? — спросил Эндо, едва они умолкли.
— Нет.
— Почему?
— Хотели поймать преступника сами, — робко ответила Патриция.
Эндо одарил их таким взглядом, что даже самоуверенная Элен смутилась. Поднялся на ноги.
