попытался ее отвлечь рассказом о своих делах. Он готовился к поездке. Прошел слух, что жители одного из островов добыли какое-то подтверждение тому, что госпожа Ота закончила свои дни именно там. Необходимо съездить, разобраться. Известно ли Патриции, что за последний год три острова из пяти были окончательно отвергнуты? Если теперь удастся сделать выбор между оставшимися двумя…
«Так вот в чем дело, — думала Патриция. — Вот почему убийца торопился. Отказаться от подобной поездки никак не мог. Но и сокровища рвался добыть».
— Понимаете значение такого открытия?
— Понимаю, — мрачно откликнулась Патриция. — Ваше имя прогремит на весь Тайан.
Комито отмахнулся:
— Знаете, сколько новых книг будет написано? Создано спектаклей? Нарисовано картин? Неужели кто-то из художников сумеет остаться равнодушным? Когда происходит такое, словно распахивается дверь в другой мир. Заглянуть туда сумеют немногие. Зато расскажут о том, что видели, остальным.
Патриция сидела, опустив глаза. «Не слушай, — твердила она себе. — Не важно, что сердце отзывается на его слова. Думай не о словах, о делах. Он задушил тя-ю».
При мысли, что убийство будет невольно связано с именем госпожи Ота, Патриция ощутила такой гнев, что решила непременно задержать убийцу. Но прежде отважилась на последнюю проверку.
— Надеюсь, мы с Эндо тоже совершим открытие.
Комито поперхнулся чаем.
— Правда?! — вскричал он, откашлявшись.
Патриция слегка опустила ресницы, подтверждая.
— Какое же? — не отставал Комито.
Патриция внимательно вглядывалась в его лицо. Подумать только, раньше приняла бы как должное и торопливые расспросы, и сведенные в напряжении брови, и нетерпеливое постукивание ногой, словом, все, что теперь кажется неопровержимым доказательством вины.
— Дело касается Ю-Чжана.
Комито даже привстал на стуле. Патриция внезапно испугалась: вдруг он решит, что ей известно слишком много?!
— Лучше вам расспросить Эндо. Он появится с минуты на минуту.
— Хорошо, подожду.
Несколько минут они молчали. Патриция не могла усидеть на месте, словно что-то жгло ее изнутри. Понимала, лучше выждать, посмотреть, вернется ли Комито к разговору о чайнике. «Не стоит первой начинать разговор», — заключила Патриция и тут же выпалила:
— Элен возвратилась в город. Кстати, новый чайник увезла с собой.
Комито отреагировал совсем не так, как ожидала Патриция. Не последовало быстрых напряженных взглядов или торопливых расспросов. Он рассеянно произнес:
— Досадно.
Поднялся.
— Пожалуй, мне пора.
— Еще рано, — запротестовала Патриция, украдкой поглядев на часы.
Но Комито, подобно большинству тайанцев, обладал безупречным чувством времени.
— Два часа на исходе, так что я возвращаюсь в город. Если хотите, вечером загляну к Элен, передам от вас привет. Где она остановилась?
«Ловко!» — чуть не воскликнула Патриция вслух.
Предположим, она назовет отель. Комито явится туда и попадет в засаду. Но… если его что-нибудь спугнет? Или Элен, уверенная, что к ней пожаловал друг, поведет себя неосторожно? Подвергнуть ее жизнь опасности? Нет, Комито должен оставаться в домике на сваях. Хотя бы до возвращения Эндо.
Только как его задержать? И тут Патрицию осенило.
— Комито, посмотрите в окно. Видите, возле валунов начинается тропинка. Добегите по ней до поворота. Оттуда хорошо просматривается большой участок пути. Если Эндо не увидите, так и ждать не стоит.
— А если увижу, лично скажу ему «до свидания», — засмеялся Комито, но послушно отправился на берег.
Едва он сошел с мостков на песок, Патриция вихрем вылетела на веранду. Проверила, надежно ли привязана моторная лодка, и соскочила в нее. Держась за борта, прошла на корму. Она плохо разбиралась в технике, но бензобак обнаружить была способна. Как и открыть сливной кран. В воздухе распространился запах бензина, и Патриция с ужасом увидела, как по воде расплывается огромное радужное пятно. Комито непременно заметит — не слепой же!
Услышав, как заскрипели мостки, Патриция стремительно завернула кран, выскочила из лодки и влетела в дом. Чувствуя, что от нее разит бензином, щедро намылила руки.
Вошел Комито.
— Нет, Эндо я, к сожалению… — Он запнулся и потянул носом. — Чем это пахнет?
У Патриции затряслись колени.
— Средством от ос, — торопливо нашлась она. — Непрерывно залетают в дом.
— Попробуйте лучше бензином, — посоветовал Комито. — Старый, проверенный способ. Нет, сами не пытайтесь, завтра я снова приеду и помогу.
— Где Эндо? — перебила Патриция, торопясь отвлечь его от этих ужасных мыслей о бензине.
— Эндо не видно, а я не могу дольше ждать.
— Как жаль! Я провожу вас.
Они вышли на веранду. Солнечные блики весело плясали на волнах, образуя причудливые разводы на поверхности бензиновой лужи. Понимая, что стоит Комито взглянуть на воду — и весь план рухнет, Патриция судорожно схватилась за голову. Комито, естественно, повернулся.
— Опять нехорошо?
— Ничего, ничего. Плывите, а то опоздаете.
При этом напоминании Комито спрыгнул в лодку. И снова Патриция запаниковала. «Увидит по счетчику, что бак пуст. Вспомнит запах, разглядит лужу. Он меня убьет». Она тихо ахнула. Комито вскинул голову. Патриция цепко держалась за перила.
— Вы сейчас упадете! — сердито крикнул Коми-то. — Ступайте в дом.
— Отчалите, тогда уйду, — капризно возразила она.
Комито отвязал веревку, еще раз сердито потребовал:
— Уходите.
Взревел мотор. Лодка понеслась, разрезая волны. Комито обернулся, взмахнул рукой — то ли прощально, то ли требуя, чтобы Патриция уходила в дом.
Патриция не двинулась с места. Она не знала, много ли бензина вылилось, и теперь беспокоилась, что Комито сумеет добраться до города или до оживленных мест, где ему в любом случае помогут. Тогда случившееся только насторожит его.
Лодка удалялась. Превратилась в крошечную точку, еще чуть-чуть — и исчезнет из глаз. Патриция ждала. Точка не исчезала. Прошла минута, другая, третья. Патриция вглядывалась до рези в глазах. Несколько раз отворачивалась, боясь, что ей только мерещится. Снова смотрела. У самого горизонта, между сине-серой водой и бледно-голубым небом, чернела точка. Потом она как будто чуть увеличилась. Патриция сообразила, что случилось, и села на ступени.
Комито выпрямился в лодке во весь рост и призывно размахивал свитером.
Поразмыслив, Патриция пришла к выводу, что теперь Комито не ускользнуть. Из рыбачьей деревушки лодку не видно, другого жилья поблизости нет, грести ему нечем, вода холодная — вплавь не доберешься, так что придется дожидаться полицейского катера. Представив Комито в наручниках, убитого горем профессора Шеня и всех остальных участников экспедиции, донельзя расстроенных, Патриция вернулась в дом в самом мрачном расположении духа.
