Куда же это его угораздило вляпаться на этот раз?..
Очнувшись, он первым делом осмотрелся.
Понял, что находится в каком-то военном лагере, разбитом неподалеку от городских стен. Судя по всему, люди, размещавшиеся здесь, не были в состоянии войны. Слишком уж беспечно себя вели. Наверное, просто находились на постое.
Лагерь представлял собой квадратную площадку, огороженную со всех сторон невысоким деревянным частоколом из зазубренных бревен, между которых были вплетены ветви деревьев. У ворот над оградой возвышалась наблюдательная вышка метров четырех или пяти в высоту.
На некотором расстоянии от частокола были установлены большие палатки из какого-то материала, в котором питерец заподозрил шкуры животных. Насчитал их что-то около десяти или двенадцати. Два ряда по пять-шесть палаток и одна, чуть меньшего размера, нежели остальные, но изготовленная из более дорогого материала, посредине. Возле нее были воткнуты какие-то шесты с эмблемами и лавровыми венками из блестящего металла. Что было написано на этих эмблемах, молодой человек разобрать не смог. Слишком далеко он от них находился.
Сам Роман размещался в большой клетке из толстых бронзовых прутьев, стоявшей в нескольких метрах от частокола и в отдалении от палаток. Рядом находилась еще пара таких же клеток, в которых содержались либо такие же, как он, бедолаги, либо животные.
Заметив, что молодой человек пришел в себя, к его узилищу подошли четверо мужчин, вооруженных короткими мечами. «Гладиусы», — вспомнилось название оружия. Затем приспел еще один, в котором Градов узнал того самого глазастого парнишку, смутившего его вопросом, заданным на наречии квиритов. В руках юноша держал копье. «Пилум», — припомнил и это наименование. На первый взгляд, предметы вооружения изготовлены достаточно близко к оригинальным, виденным Романом в музеях и на иллюстрациях к книгам.
«Ролевики?» — подумалось.
Собрались на какую-нибудь очередную реконструкцию исторической баталии?
Или киношники прикалываются? Но вроде бы никакой информации о том, что в Узбекистане собрались снимать блокбастер из древнеримской жизни, ему не попадалось ни в прессе, ни в Интернете.
Ладно, по ходу дела разберемся.
Старший из парней, наверное, командир, знаками показал журналисту, чтобы тот выходил из клетки.
— И не балуй! — прикрикнул.
На всякий случай, вдруг пленный не сведущ в латыни, мужчина сделал угрожающе-красноречивый жест гладиусом у своего горла. Дескать, ежели что, зарежу.
Роман пожал плечами и, скрестив руки за спиной, покорно вышел. Решил особо не сопротивляться до выяснения обстоятельств дела. И не демонстрировать пока своих лингвистических познаний.
Его тут же взяли в плотное кольцо. А нахальный курчавый паренек даже кольнул Романа своим копьецом пониже спины.
— Давай, топай, — оскалил белые ровные зубы.
Вот неожиданность. Сказано это было на архаичном… арабском наречии.
Все страннее и страннее…
Привели Градова к еще одной палатке, возле которой находилась сложенная из кирпича небольшая печь с жарко пылавшим огнем.
К ним подошел ражий полуобнаженный детина в кожаном фартуке. Он для чего-то ощупал шею журналиста, поиграл бровями, что-то прикидывая в уме. Потом отлучился в палатку, погремел там какими- то железяками и вышел, держа в руках тяжелую металлическую пластину, согнутую в кольцо.
— Наклони голову, — приказал коротко.
Роман непонимающе развел руками. А сам лихорадочно соображал.
Ничего себе шманцы! Это на него, как на собаку, ошейник надеть удумали?! Что делать? Успокоить ребят и сделать ноги, пока не поздно?
В том, что он легко справится с пятью вооруженными мужчинами и этим кузнецом, Градов не сомневался. Чувствовал себя в прекрасной форме, несмотря на недавнюю контузию.
Но что делать дальше? Как добраться до стойбища Фработака, питерец совершенно не представлял.
Что ж, временно покоримся «грубой физической силе», а там видно будет. Лишь бы клеймить не вздумали.
Поэтому дал поставить себя на колени возле походной наковальни и лишь чуток дернулся, когда кузнец заклепал у него на шее бронзовое «ожерелье».
«Ну, вот ты и в рабство угодил, Роман Валентиныч, — горько усмехнулся про себя. — С чем и поздравляю».
— А как насчет прав человека? — на всякий случай поинтересовался на английском, продолжая надеяться, что вот сейчас откуда-нибудь выскочат режиссер с оператором и все прояснится.
Этого наречия, судя по недоумевающим выражениям лиц мужичков, здесь не понимали. Или делали вид, что не разумеют?
Попробуем арабский, специально для молодежи.
На этот раз «сработало». Носатый юноша удивленно захлопал длинными девчоночьими ресницами и залопотал:
— Ты кто есть?! Откуда? Сирия, Петра, Иудея? Отвечай, когда спрашивать!
Говорил, слегка коверкая слова. Это чтобы до Романа лучше дошло? Как наши разговаривали с пленными немцами на Великой войне.
Или просто арабский паренька был слишком архаичен, как это уже отметил Градов?
— Россия, — ответил, не особо рассчитывая на симпатию со стороны лиц национальности, похожей на кавказскую.
И не ошибся. Вернее, получил все те же удивленные выражения лиц.
— Руссия? — озадачился пацаненок. — Это где такой земля, и какой народ там жить?
— Сарматия, — решил подыграть питерец, вспомнив, как называли римские авторы земли славян. — А живут там склавины.
На этот раз ребята оживились и закивали головами.
— Склавины, — сказал один из «римлян» и, показав на ошейник Романа, добавил: — Рабы с Севера. Далеко-о…
— Сам ты раб! — огрызнулся журналист на родном языке, и его снова, само собой, «не поняли». — А вы-то кто и на кого работаете?
Это уже по-арабски.
Курчавый юноша гордо выпятил не сильно мускулистую грудь и, стукнув себя по ней кулаком, изрек:
— Вторая центурия третьей когорты Двенадцатого легиона Каппадокия!
Ишь, чешет, как по писанному.
— Допустим. А год, по-твоему, сейчас какой?
— Восемьсот семьдесят второй от основания Города! — без запинки, как на уроке истории, оттарабанил юноша сначала на латыни, а потом на ломаном арабском.
Его приятели снова закивали, подтверждая сказанное.
Так, прикинул журналист. Если ему не изменяет память, от прозвучавшей даты надо отнять то ли семьсот пятьдесят два, то ли семьсот пятьдесят три года. Это получается…
Ничего себе! Примерно сто восемнадцатый год от Рождества Христова.
Проверим.
— И правит сейчас император Адриан?
— Какой такой Адриан?! — возмутился носатик. — Ты хотел сказать Траян, склавин? Марк Ульпий Траян!
