умеренным» . Буржуазная печать в унисон с «леваками» распространяла клевету, будто Ленин «открыто и без оговорок признал, что диктатура пролетариата потерпела фиаско»15, «полностью потерял веру в революцию» и стал «империалистом», поборником создания «всемирной державы» . Советские предложения, намечавшие пути развития экономических связей между Советской Россией и Западом, помещались под заголовками «Отход от большевизма»17. Последовательное проведение принципа мирного сосуществования, развития экономических связей между Советской Россией и Западом объявлялось отречением от мнимых попыток Кремля экспортировать революцию, капитуляцией перед капитализмом.'' «Прошли те знаменательные дни, - писала газета английских «твердолобых» «Морнинг пост», - когда Россия была готова истребить капиталистическую Европу, их сменила мрачная современная действительность, к задачам которой как будто относится спасение России капиталистической Европой». Английские «твердолобые», разумеется, выступали против «спасения доживающего свои последние дни» большевизма18.
Не было нелепостей, перед которыми останавливались бы противники установления и развития нормальных экономических и политических отношений с Советской Россией. Так, британская консервативная печать развернула кампанию за отмену англо-советского торгового соглашения. Газета «Дейли мейл» писала, выделяя в передовой статье это место курсивом как особенно важный вывод: «Торговли в реальном смысле слова с Россией почти или вовсе не существует и не может быть до исчезновения большевизма»19.В парламенте от имени консервативного кабинета было разъяснено, что разрыв торговых отношений «ни в какой мере не повредит британской торговле»20. Невольно раскрывая подоплеку этих абсурдных утверждений, газета «Тайме» так объясняла позицию тори: «Торговое соглашение, бывшее очень сомнительным экспериментом, потерпело неудачу. Оно не привело к здоровой торговле с Россией. Напротив, оно стало главным средством укрепления советской монополии внешней торговли, которая является помехой для нормальных торговых связей с русским народом»21. Итак, никакой торговли, если она не ведет к «исчезновению большевизма» и к созданию «нормальных» капиталистических порядков в России. А раз этого не предвидится, отказ от огромного российского рынка, оказывается, «не наносит ущерба» британской торговле! К тому же делались отчаянные попытки возложить вину за подрыв советско-английской торговли на Советский Союз, на что прямо указывали министр иностранных дел Керзон и консервативная печать. Несуразность этих заявлений вызывала возражения в рядах лейбористов и либералов. «Что бы ни думал лорд Керзон, - писала либеральная «Манчестер гардиан», - русские явно стремятся сохранить торговые соглашения и в случае возможности улучшать отношения между двумя странами. Почему бы им не стремиться к этому? Они могут только выиграть и не могут ничего потерять. Лорд Керзон может не доверять их заявлениям, но так как их заявления и их материальные интересы столь полно совпадают, скептицизм должен явиться лишь свидетельством фанатического предубеждения»22.
Как признавала либеральная печать, тори пытались изобретать любые предлоги, чтобы требовать «ответных мер» против Советской России. Они не возмущаются мнимыми «нарушениями ею соглашения, а скорее приветствуют их, так как они способны привести к столь желанному для них разрыву отношений23. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать, например, «Обращение к лорду Керзону», опубликованное как раз во время предъявления Советской России пресловутого «ультиматума Керзона» в органе «твердолобых» (как называли правое крыло консерваторов) «Морнинг пост». В обращении осуждались любые связи с большевиками, «так как опасение скорого крушения современной цивилизации - страх, которым еще несколько лет назад были одержимы только безумцы, ныне овладел всеми мыслящими людьми, мужчинами и женщинами. Британский народ пассивно терпел и на Востоке, и на Западе действия всех тех сил, которые стремятся подорвать общество. Не пришло ли время выступить против этих подрывных тенденций и показать, что Великобритания все еще верит в цивилизацию и религию, которая является духовной основой ее существования?»24.
Противники нормализации отношений с Советской страной, приплетая не идущие к делу ссылки на цивилизацию и религию, утверждали, что они готовы идти лишь на нормальные связи, являвшиеся другим названием отношений на капиталистической основе и реставрации в Советском Союзе буржуазного строя. В наши дни нынешние империалистические «ультра» - прямые наследники тогдашних «твердолобых» - выдвигают под другими этикетками те же требования отказа от социализма.
Лорд Керзон и его единомышленники, развертывая яростную антисоветскую кампанию, вместе с тем истерически требовали прекращения «советской пропаганды» (такое требование, как известно, содержалось в «ультиматуме»). Консервативная печать призывала даже не обсуждать этого требования, а настаивать на его безоговорочном выполнении 5. При этом «твердолобые» в качестве довода против нормализации отношений с Советским Союзом приводили демонстрации протеста, прошедшие в нашей стране в связи с «ультиматумом Керзона». А такая признанная поборница западной демократии, как газета «Тайме», негодовала: «Советский поэт Маяковский, обращаясь с балкона к демонстрации, объяснял толпе, кем является, по его мнению, лорд Керзон. „Керзон, - заявил-Маяковский, - скрывается под маской лорда, но в действительности это - хищник'»26.
Вместе с тем определенные круги буржуазии, в отличие от наиболее агрессивного крыла империалистической реакции, настаивавшего на продолжении вооруженной интервенции, делали ставку на установление экономических связей с Россией, но без надежды, конечно, на «эволюцию» государства диктатуры пролетариата. Так, одна из немецких газет писала в конце февраля 1922 года: «С помощью иностранной интервенции России (!) не поможешь. Оздоровление может произойти только на пути политической и хозяйственной эволюции. На это развитие остальная Европа, особенно Германия, может оказать существенное влияние»27. Еще более откровенно выражала эти мысли тогда же другая немецкая газета в статье «Новые пути Ленина»: «Вся европейская демократическая пресса приветствовала с открытым ликованием новую политику Ленина, повсюду она встречала по крайней мере похвальные упоминания в том смысле, что наконец большевизм понял невозможность далее вести дела, как прежде, что Россия станет постепенно подходящим партнером для переговоров и т. д. Созданное таким образом настроение чрезвычайно облегчило деятельность официальной большевистской дипломатии. Оно сделало возможным заключение торговых соглашений с Италией, Англией, Германией и Швецией». Перечисляя успехи советской внешней политики, газета вместе с тем объявляла: «Цель западных политиков - так опутать большевиков, чтобы они, шаг за шагом отступая назад, пропустили бы в Россию хозяйственные лозунги Антанты»28. Что ж, «хозяйственные лозунги» пришлось оставить там, где они находились, а развитие торговли Советской России с капиталистическим миром стало большим позитивным фактором международного развития. В 20-е годы наша страна стояла еще в начале своей длительной и упорной борьбы за мир, но и в то время в буржуазном лагере можно было встретить и сторонников признания существующих реальностей, понимающих значение для Запада восстановления экономических связей с Россией. Так, вернувшийся из России очевидец капитан П. Хиббен заявлял, выступая в Нью-Йорке: «Будущее России - это будущее Европы. Это будущее мира. Мировая промышленность, процветание, более того, всемирный прогресс являются результатом возвращения России на ее место в экономической жизни всего мира»29. Конечно, оно представлялось по-разному различным политическим силам капиталистического мира, однако разграничительная черта между ними проходила по линии «за» либо «против» этого возвращения, равнозначного признанию или непризнанию принципа мирного сосуществования государств с различным социальным строем. Реалистический подход на Западе к внешнеполитическим проблемам, поиски почвы для установления и развития взаимовыгодных связей встречали неизменную поддержку со стороны Советского правительства, возглавляемого В. И. Лениным. Оно настойчиво проводило этот курс, даже когда наталкивалось на стену враждебности и непризнания.
История знает немало примеров, когда наиболее реакционные и агрессивные круги империализма пытались повернуть вспять процесс утверждения в международных отношениях ленинского принципа мирного сосуществования государств с различным общественным строем.
…Весна 1923 года. Первые шаги в налаживании мирных отношений между Советской страной, еще недавно являвшейся объектом вооруженной контрреволюционной интервенции сначала Германии, а потом Антанты, и рядом капиталистических стран Европы. И ответ на это британских тори - ультиматум лорда Керзона, предъявленный Советскому правительству.
Ультиматум не принес лавров консерваторам, в том же году проигравшим парламентские выборы.
