нас грабить! Точно так же, как нас грабят их грязные соотечественники, угрюмо снующие по рынкам и синагогам, только под прикрытием закона! Вот где наши враги!
Толпа опять орёт, но внимание частично обращено и в другую сторону, где соратники, не выдержав прессинга омона, начали кидать бутылки с зажигательной смесью. Повсюду дым и сырой запах гари. Небо совсем тёмное, всё вокруг серое, и лишь Правые знамёна ярко выделяются над толпой.
– Так почему вы терпите действия врагов, Русские люди?! Почему не защищаете Отечество? Ведь ваша судьба, вся судьба ваших родителей и детей только в нём! Наше Отечество – это и есть мы, Русский народ!
Все орут: «Слава Руси!» и в то же время почти все находятся в беспокойном движении. Что творится с одного края – вообще не видно из-за чёрного дыма, но шум там стоит сильный. В клубы дыма постоянно забегают соратники, размахивая какими-нибудь аргументами, оттуда же выбегают другие, чтобы прокашляться.
– Итак, Русские люди, я призываю вас потребовать себе лучшей жизни, и отобрать то, что по праву принадлежит вам, у врагов! Вы должны прекрасно понимать, что враги прикрываются демократией или коммунизмом, это и есть их изобретения! Но у нас есть третий путь! Это национальный социализм, и мы, национал-социалисты, призываем вас вместе с нами вступить в беспощадную борьбу с врагами и вернуть всё то, что принадлежит нам! Россия для Русских! – вот наш девиз! Поддержав национал-социалистов, ты защищаешь себя и свою семью! Слава Руси!
Крик «Слава!» смешался с грохотом взрыва гранаты. Видимо её бросил кто- то из наших после того, как менты применили оружие: я видел, как тащили молодого скинхэда с огнестрельным ранением живота, и две девчушки с медикаментами растерянно и испуганно пытались что- то сделать. После взрыва гранаты стало понятно, что пора сваливать. Это поняли все. Фанаты закидали всё дымовыми шашками, и толпа ринулась в одну из сторон, по большой улице. Спрыгнув с трибуны, я стал свидетелем замечательной вещи: Вован и пара соратников, настроив свою радиостанцию на ментовскую частоту, отдали тем приказ освободить ту улицу, куда все понеслись. Судя по всему, менты сразу не поняли, что приказ ложный, и разбежались перед несущейся толпой. Мы побежали вместе со всеми. Среди бегущих были в основном наши соратники, но явно были и другие люди, попавшие под влияние толпы. Сзади, в дыму, оставались самые отчаянные, обеспечивая более-менее спокойный уход основной массе, сдерживая ментов. Были слышны выстрелы. Когда мы выбегали с площади, с неба посыпал сильный снег, своей белизной прорезая тьму сгустившегося на площади дыма.
Я бегу среди соратников, и меня постоянно кто-нибудь одобрительно похлопывает по плечу. Говорят, что хорошо сказал. Я думаю, что всё это очень странно, что я вообще что-то говорил с трибуны, я, мало чем отличающийся от любого другого скинхэда, а не какой-нибудь подготовившийся партийный деятель.
– Колян, здорово, что ты успел всё это сказать! Готовил речь-то? – спрашивает оказавшийся рядом Дмитрий, главный из местного отделения их партии.
– Нет, не готовил. Само как-то… Вы чего сегодня странные какие-то?
– Да так, свои проблемы…
Мне показалось сначала, что партийные что-то задумали, такие у них были задумчивые лица, но видимо нет, потому что когда начались волнения, они проявили себя одними из лучших. Ну, это как всегда. С лидером или без, в партии или индивидуально, главное, что сопротивление есть.
– А где Джинн?
– В первых рядах, с самыми штурмовиками! Дорогу прокладывает!
Толпа несётся по улице, нападая на попадающихся недочеловеков, круша витрины и забрасывая всем подряд ментов. Некоторые сворачивают на боковые улочки, но то, что толпа докатится через всю улицу до другой площади, – это не вызывает сомнения. Я перестал видеть знакомые лица, лишь мелькающие впереди и по бокам сырые от снега бомберы и люди характерного стиля одежды, показывали, что я в гуще событий. Вообще, тоже надо бы сворачивать, я же не собираюсь нестись вперёд при том, что никакой цели уже нет. Мы о себе уже заявили.
До меня доносится гулкий грохот мощнейшего взрыва. Рядом кто-то радостно кричит: «Синагогу взорвали!» Я начинаю смеяться.
Неожиданно движение останавливается, и я натыкаюсь на чью-то массивную спину. Оказалось, что передо мной теперь остались только самые брутальные штурмовые скинхэды, не один десяток раз испытавшие себя в бою. Остановились, чтобы отдышаться перед тем, как прыгнуть. Прыгнуть на отряд омона, вооружённого дубинками и щитами. Космонавты… Многие из наших соратников являются футбольными хулиганами, и именно они теперь собираются разнести на хуй этих долбанных космонавтов. Плечом к плечу, вгрызаясь в сырой асфальт тяжеленными ботинками, сжимая в стальных кулаках арматуру, топоры и кувалды, они несутся теперь на омоновцев, с трудом сдерживающих страх, они взмывают вверх и опускаются ногами на головы и плечи оппонентов. Это как танк сминает пехоту. Море крови и боли. И свободный проход к другой площади.
Марш Защитников Отечества по главной улице города. Я думаю, именно так скажут соратники из других городов. И конечно же, это будет им примером.
ЧАСТЬ III. ПЛАВИЛЬНЯ
Загремели небесные струны,
Продолжаясь потоками ливня.
Неразбавленным басом Перуна
Отзывается Фюрера Имя.
(А. Широпаев)
1. Герой
В то ясное мартовское утро Максим как всегда вышел на балкон, покурил, плюнул вниз с двенадцатого этажа и пошёл делать зарядку в коридоре. В одной комнате спит жена, в другой – двое малых детей. Максим старается делать всё тихо, чтобы никого не разбудить раньше времени. Разминка суставов, подтягивания на перекладине, качание пресса, отжимания от пола и приседания – вот стандартная программа поддержания себя в форме. Конечно, физические возможности Максима уже не те, что в двадцатилетнем возрасте, однако при том сидячем офисном образе жизни, который он вынужден вести, его результаты очень даже ничего. Через неделю Максиму исполнится тридцать три года. В этом возрасте многие уже отрастили пивное брюхо и не могут ни разу подтянуться на перекладине. Не мудрено, если десять лет сидеть за столом в офисе, в пивной и на кухне, и вставать на ноги только для того, чтобы перенести себя с одного места на другое. Максим понимал всё это, и многое другое, и с тем или иным успехом регулярно занимался спортом с одиннадцати лет. В начале стимулом было конечно вовсе не противодействие сидячему образу жизни, а нечто другое.
«Однажды бабушка попросила меня купить хлеба и дала деньги. Я пошёл в магазин, купил хлеб, осталась сдача. Уже там я заметил двух парней постарше, которые наблюдали за мной. Когда я вышел из магазина, они догнали меня и остановили.
– Э, парнишк, постой! Слышь, ты сам-то откуда?
