К НЕВЕДОМЫМ БЕРЕГАМ.

Двадцатилетний командир фрегата «Паллада» великий князь Константин Николаевич в своей просторной, комфорта­бельно обставленной каюте. Здесь трюмо, пианино, несколько мягких кресел, два дивана, софа из двух частей, поставлен­ных под прямым углом, одна вдоль корабля, другая – попе­рек (удобно лежать при бортовой качке и при килевой), шкаф, набитый книгами, и платяной шкаф, тоже набитый – военными и штатскими костюмами.

Константин Николаевич в прекрасном настроении: работы по подготовке «Паллады» к дальнему плаванию успешно бли­зятся к концу. Он одобряюще смотрит на смущенного Генна­дия Ивановича в ожидании услышать то, что эти дни слышали от каждого обращающегося с просьбой: «Ваше высочество, возьмите меня с собой в плавание». Он готов тут же ответить согласием.

– Ваше императорское высочество, – продолжая сму­щаться и волнуясь, тихо произносит Невельской. – Вам хо­рошо известно мое отношение к служебным обязанностям в течение почти десяти лет, – он переводит стесненное ды­хание...

«Конечно, оставайтесь при мне, – собирается ответить ве­ликий князь и приоткрывает рот. – Иметь вас при себе – это и мое желание... вы меня предупредили», – хочет сказать он, но останавливается: вместо просьбы великий князь слы­шит нечто неожиданное и странное.

– Я буду говорить совершенно откровенно, – продолжает Невельской, – ваше высочество, я хочу уйти в дальнее пла­вание!

– Вот именно это я и имею в виду,– с живостью подхва­тывает великий князь. – Вы пойдете со мной на «Палладе».

– Нет, ваше высочество, – твердо отвечает Невель­ской, – я хочу идти один... Хочу идти туда, о чем давно меч­таю... Это мой долг перед родиной.

– Я не понимаю вас, – обиженно говорит великий князь. – Мы оба служим родине... Служба со мною вас по­чему-то не радует, – и пожимает плечами. – Так я понял?

– Ваше высочество, я давно вынашиваю в себе единую мысль и горячее желание послужить родине на заброшенном и забытом Востоке: там и люди нужнее. Между тем возможность послужить там все время ускользает от меня далее и далее. Слабеет решимость, слабеет воля, и я чувствую, что теперь, именно теперь судьба дает мне последний шанс на осуществление мечты многих лет!

– Геннадий Иванович, никак не пойму, чего вы от меня хотите, однако мешать вам ни в чем не собираюсь!..

– Ваше высочество, я, конечно, и не жду от вас какой-нибудь помехи, наоборот, я жду вашей помощи – я хочу по­лучить в командование строящийся транспорт «Байкал».

– «Байкал»? – Константин Николаевич широко раскры­вает глаза. – Странная просьба, Геннадий Иванович, – на­значение на транспорт, кроме больших хлопот и неизбежных неприятностей, вам решительно дать ничего не может. Объяс­нитесь поподробнее.

– Слушаюсь, ваше высочество. Разрешите, – Невельской развернул карту восточной половины Азии, от Байкала до бе­регов Северной Америки.

– Извольте взглянуть сюда, ваше высочество, – он про­вел карандашом по Сахалину, гряде Курильских и Алеутских островов и вдоль побережья Америки, от северной ее оконечности к югу до Сан-Франциско. – Эти места требуют заселе­ния и укрепления для того, чтобы обратиться в мощную пер­вую линию наших крепостей в Тихом океане. Недаром плава­ние вдоль густой цепи островов местные мореходы остроумно называют «идти по-за огороду»; этот естественный частокол из островов представляет собой непроходимый барьер для любого неприятеля. Другими словами, ими мы легко можем закрыть выход из Тихого океана к нашему на десятки тысяч верст открытому северному побережью... За стеной островов мы неодолимы!..

– Я все это от вас слышал неоднократно, – тоном упре­ка прервал Невельского великий князь.

– Я умоляю вас, ваше высочество, выслушайте терпеливо мои доводы. Я хочу, чтобы вы их не только знали и поняли, но приняли бы их и уверовали, как верую я! – горячо воскликнул Невельской.

– Ну что же, продолжайте, я слушаю, – смиренно согла­сился Константин Николаевич, с обреченным видом пододви­гая себе кресло. Потом встал, прошелся по каюте и склонил­ся над картой.

– Камчатка, – продолжал Невельской, – со своей исклю­чительно удобной по природным условиям обширной Авачинской бухтой и портом, способным вместить чуть ли не все флоты мира, беззащитна перед блокадой ее сравнительно не­большим десантом. Она легко может быть отрезана от остальной части империи и лишена снабжения, а наш флот так же легко может быть заперт в бухте...

– Но ведь есть и другие порты на побережье, – заметил Константин Николаевич, указывая на Охотск.

– Нет, ваше высочество, купцы, а особенно Российско-Американская компания, хорошо его изучили. Их совершенно не удовлетворяет Петропавловск, обиженный удобной связью с материком, но ни с какой стороны не устраивает и Охотск, где они ежегодно теряют свои суда на баре и кошках. Теперь стали указывать на Аян, несмотря на явные его недостатки: мал, открыт с южной стороны, не имеет связи с Якутском – пока это только ничтожная фактория Российско-Американ­ской компании. Будущего порт иметь не может и для стоянки военного флота непригоден.

– Вы напрасно так браните Аян, – возразил великий князь, усаживаясь в кресло. – Аян считают будущей опорой военного флота на востоке.

– Потому что нет другого, о чем я и говорю! – с запаль­чивостью воскликнул Невельской. – А отсюда прямой вывод: надо продолжить поиски, проверить еще и еще раз побережье до Аяна и изучить все береговые извилины до самой Кореи...

Константин Николаевич вскочил с кресла и замахал ру­ками, протестуя, но это не остановило разгорячившегося Не­вельского.

– Надо, наконец, основательно исследовать устье Аму­ра!.. А здесь, как назло, мы почему-то не только не обнару­живаем настойчивости и упорства, но даже попросту укло­няемся от каких бы то ни было попыток исследования. – Он остановился и понизил голос: – Я хочу, ваше высочество, с ва­шей помощью добиться согласия на это исследование, труд­ное и ответственное, и сочту разрешение за величайшую для меня милость!

– М-м-м... – замялся великий князь. – Вы, по-видимому, совершенно не желаете считаться с данными, установленны­ми Лаперузом, Бротоном и, наконец, вашим божеством – адмиралом Крузенштерном. А они положительно утвержда­ют, что вход в Амур для морских судов непроходим, так как загроможден банками, мелями и песками...

– Ваше высочество! – воскликнул Невельской. – Обра­тите внимание на то, как издавна все государства интересо­вались и интересуются до сих пор устьем Амура! А ведь в нем наше вечное незыблемое владычество над побережьем Тихого океана, в нем наш естественный водный путь от побе­режья на тысячи верст в глубь своей страны, в нем наше снабжение всего азиатского и американского севера хлебом. От владения Амуром зависит наша мощь на востоке! Ино­странцы, особенно англичане, проникают сюда к нам под са­мыми неправдоподобными предлогами: здесь и десятки экспе­диций для отыскания пропавшего Франклина, здесь и бесчис­ленные китоловы под флагами Соединенных Штатов, Англии, Голландии, Франции и даже сухопутной Швейцарии. Здесь и подозрительные купцы с пушками вместо товаров, и будто бы занесенные бурями разные морские бродяги. И это все воронье, ваше высочество, нет-нет да и пробует пройти в Амур и Охотское море между Сахалином и берегом!..

– Все это так, – прервал Невельского великий князь, по­дойдя к нему вплотную и с какой-то снисходительностью гля­дя сверху вниз на тщедушную фигурку, – все это так... я все это знаю и сочувствую, но чем я-то могу помочь?

– Я прошу вас, ваше высочество, во-первых, как я уже сказал, помочь мне получить в командование транспорт «Бай­кал» и, во-вторых, поддержать мое ходатайство перед светлейшим князем Меньшиковым о поручении мне, после сдачи груза в Петропавловске, обследовать побережье южнее Охотска, войти в устье Амура, пересечь по сухому пути перешеек между Сахалином и материком и дойти до Татарского за­ лива.

– Второе уже сделано без вас, – возразил великий князь. – И повторяю, достаточно авторитетно: имена Крузен­штерна, Лаперуза и Бротона сами говорят за себя.

Невельской, однако, не сдавался.