Настасья Мироновна заговорщицки подмигнула и поманила пальчиком. Приблизившись, Родион ощутил сквозь духи неубиенный запах старости.
— Племянничек мой еще тот кровопийца, — прошептали ему в ухо. — Так вы с него три шкуры сдерите. Не жалейте. И слову его не верьте: обманет. Но это тс-сс…
— Да и сынок у него неприятный, — в тон ответил Ванзаров. — Какой-то дохлый, так бы и прихлопнул.
— За грехи это Филиппа… Слабенький он. Сама его не люблю. Но что делать, надо на поклон ездить. Такая беда. Средств у нас с сыночком никаких нет. Вот сундуковскими подачками и перебиваемся…
Начкина опять подмигнула. А быть может, глаз дернулся. Словно заключив договор с юным миллионером, она поднялась и с трудом, поддерживаемая сынком, отправилась наверх, переодеться к обеду.
Родион же отправился на поиски новых жертв. Они попались на мраморной лестнице. Веселый господин, приветливо замахав, крикнул:
— Родион Георгиевич, можно вас на пару слов?
Наверняка Сундуков уже оповестил о золотых рудниках Маньчжурии. Родственник оказался так расторопен, что представился сам — племянником Сундукова Семеном Кряковым — и не забыл познакомить с женой, запросто названной Дусей. От Семена исходили волны дружеского расположения. Вот только бегающие глазки и острые морщинки на лбу указывали, что господин не так прост. Скорее всего, живет за счет Сундукова, за что его же тихо ненавидит. Не служит, играет в карты — заметно по движению пальцев. Источает патоку, продаст и предаст за грош. Жена его… «Мгновенный портрет» выдал диагноз: точное отражение мужа. Внешне довольна жизнью, но случись что — горло перегрызет за деньги. И мужем тоже не поперхнется.
Семен стал выспрашивать, какое счастье занесло такого приятного господина в этот дом. Родион не скрыл, что не друг и не новый родственник, а почти враг, то есть беспощадный кредитор. Супруги переглянулись и молча пришли к согласию.
— Хотите совет, по-дружески, но под большим секретом? — интимно понизил голос Кряков.
Ванзаров был не прочь.
— Дядюшку надо брать за горло… — костистые пальчики показали, как беспощадно надо душить, — и не отпускать, пока не сдастся. Рвите его на части, загоните в угол, разотрите в порошок. Тогда добьетесь своего. Мы на вашей стороне. Только я вам ничего не говорил.
Благодарности Родион не выразил, но всем видом показал, что уж душить умеет.
— Никогда мне Сундуков не нравился, не доверяю ему, — добавил он мрачно. — Да и дети у него неприятные. Так бы пнул под зад. Особенно мальчишку. Избалованный негодник.
Блестя глазами преданной псины, Семен схватил ладонь золотопромышленника, стал трясти, приговаривая «как его понимает!». И спросил:
— У вас правда миллионы?
— Всего два…
— Милости просим к нам! — выпалила Дуся. — Мы тут поблизости дачку снимаем. Будем сердечно рады. У нас, конечно, по-простому, но угостим на славу. И много чего расскажем… Правда, Сёма?
Муж всячески поддержал приглашение, на этом и расстались. Супруги отправились в комнату готовиться к обеду, а Родиону потребовался глоток воздуха. Уж больно густая любовь сварилась в этом семействе.
Он двинулся протоптанным маршрутом. От наблюдения забора и статуй отвлек блеск под ногами. Приглядевшись, Родион заметил в траве что-то металлическое, оказавшееся серебряной крышечкой солонки из чистого хрусталя. Внутри пересыпались кристаллики. Вероятно, кто-то из слуг обронил. Выпасть солонке неоткуда. Наверху жилые комнаты, внизу широкий холл. Сунув находку в карман, Ванзаров сделал круг и наткнулся на изящную даму, курившую на свежем воздухе.
— Любите получать от жизни радость? — спросили его, окинув особенным женским взглядом, сразу определявшим материальные и прочие возможностии. И как им это удается? Ну, ладно…
«Мгновенный портрет» набросал резкий эскиз: барышня глубоко отцветшего возраста. Считает себя тонкой натурой. Довольно взбалмошна. Истерична. Возможно, в одиночку пьет. Неудачную личную жизнь компенсирует свободным поведением. Слишком прямые черты лица и перетянутую фигуру считает эталоном красоты. Дорого себя ценит, хотя… Цену Родион уточнять не стал, полагая, что сведения о маньчжурских рудниках стали уже всеобщим достоянием. Он сдержанно ответил:
— Я люблю деньги.
— Какой резвый мальчик… Мне такие нравятся. У вас есть страстный роман?
— Любовь, семья, дети… Нет, это не мое. Особенно дети. Не выношу эти сопливые создания.
Дама посмотрела так внимательно, словно не верила чуду. И даже выбросила сигаретку.
— Маргарита Кунц, — ему протянули для поцелуя кисть, похожую на куриную лапку. — Сестра жены этого чудовища. Вы мне интересны…
— Что можете предложить, чего бы я не купил за деньги? — спросил Родион, наглым образом трогая ее пальцы.
Маргарита сощурила блеклые глазки:
— Об этом поговорим после… Вы мне нравитесь все больше, ценю такие натуры. А с виду такой пухля… Останетесь до понедельника?
— Очень не хотелось бы. Получу с Филиппа долг и сразу уеду, противно на дне рождения его сынка изнывать.
— Буду иметь в виду, — сказала Маргарита и ушла в дом.
Больше всего захотелось скинуть роскошный костюм, залезть в ванну и там долго тереться мылом с мочалкой. Или хоть в бане отлупить себя вениками. Многовато гадости налипло. Он не набрел еще ни на какие выводы, логика бурчала что-то невнятное, но в одном убедился наверняка: интуиция Сундукова не обманывает. И хоть предчувствия против правил лучшего сыщика, пардон, конечно, но тяжкий аромат преступления буквально пропитал дом. В самом деле, надо быть начеку.
Из глубин замка вырвался грохот рынды, каким сзывают на пожар или народную войну. Но слуги мелькали своим чередом. Никаких признаков наступавшей опасности. Только возник дворецкий, спокойный, как труп, и величественно пригласил на ланч: все уже собрались, Филипп Филиппыч ожидает за столом. Оглушительный перезвон оказался ударом гонга, как и принято в настоящих английских замках.
Владелец рудников поспешил к семейной трапезе.
Стол накрыли в огромной столовой, стены которой подпирали новенькие рыцари в средневековых доспехах. Хрустальная люстра свешивалась льдиной, грозя проломить стол, случись крюку сплоховать. Во главе застолья восседал Сундуков. На другом конце поместилось тишайшее существо, в котором внимательный глаз опознал безропотную супругу. По правую руку от хозяина нашлась милейшая тетушка с Алоизием. Слева — семейство Кряковых, рядом с которыми устроилась барышня Кунц. Как бы случайно, пустой стул оказался как раз подле нее.
— Без вас не начинаем, милейший Родион Георгиевич, — без тени вежливости напомнил Сундуков.
Не просто гость, но суровый кредитор, Ванзаров не стал путаться в извинениях, а молча занял предназначенное место. Маргарита наградила его томным, чего-то ожидающим взглядом. Прочие родственники, как по команде, заулыбались, выражая дружелюбие. Только Алоизий был чрезвычайно занят — он ковырял в носу. До полного состава семейства не хватало Альбертика и Лидочки. Наверно, детям за взрослым столом находиться не разрешалось.
Официанты, они же слуги, разнесли густой мясной суп, от которого валил пряный аромат. В ранний ланч это блюдо явно не вписывалось. Но тут ведь не английский замок, отчего бы не поесть как следует. Сундуков провозгласил тост на удивление мелкой рюмкой за здоровье детей. Все покорно выпили и застучали ложками. Помня, что творит с сыскной полицией водка, Родион не стал выяснять, как ударяет она в голову золотопромышленникам, и пригубил осторожно. Зато налег на суп и начал присматриваться к сотрапезникам.
За столом царила тишина, довольно напряженная. Алоизий и Семен честно уплетали суп, милая Дуся
