– Я не смог найти подставки для яиц.
Неудивительно, поскольку, тщательно вымытые, они вновь отправились к трусикам.
– Мне только гренок. Сейчас поджарю. – Я начала выбираться из кровати.
– Подожди. – Он удержал меня, положив руку на мое плечо. – Как прошла неделя? Скучала обо мне?
И тут, словно явившаяся на подмогу кавалерия, с подъездной дорожки донесся настойчивый звук детской трубы.
– Если я не ошибаюсь, моя младшая внучка сообщает о своем прибытии, – пояснила я, спасенная в самый последний момент.
Френсис посмотрел на меня.
– Джон и Петра, – добавила я.
Он поднялся, прошел к окну.
– Точно. – И помахал им рукой, как марионетка.
– Я не могла сказать «нет», – солгала я.
Он взглянул на меня, во взгляде читались удивление, злость, а мне оставалось лишь виновато смотреть на него.
– Очень даже могла. Но цели я достигла.
Когда мы увидели дочь фермера Хоупа, она была с мужем, Джеффом, это не имело ровно никакого значения, потому что нас окружала семья.
– Можем мы не говорить с ними? – спросила я Френсиса, когда в субботу вечером мы сидели в саду местного паба. – Иначе мне всю неделю придется бегать от них.
Не посмотрев на них, даже кивком не ответив на их приветствие, я подхватила Рози на руки, понесла к низкой стенке, огораживающей сад, рассказывая о колокольчиках, одуванчиках и прочих полевых цветах. За спиной я услышала вежливый обмен приветствиями, предложение заглянуть к ним в гости. Френсис, который в другой ситуации согласился бы, сказал, что нам надо проводить детей.
– Мы успеем, – услышала я голос Петры.
– Дилис! – позвал меня Френсис, что означало: «На помощь!»
– У нас много фотографий свиней, – добавила дочь фермера Хоупа.
Мои внучки разом оживились.
– Большое спасибо, – сказала я, возвращаясь к скамье и семье, – но мне хочется показать им Голден- Кэп.
– Может, завтра?
Но Френсис уже спрашивал у девочек, кто сумеет первой добежать до ворот паба. Потом повернулся, очень жестко попрощался и взял меня под руку.
– Как продвигается книга? – спросила дочь фермера Хоупа.
– Отлично, – ответила я.
– Я рассказала о ней отцу. У него масса фотографий, очень необычных… Вас это может заинтересовать.
– Благодарю, – кивнула я. – Буду иметь в виду.
Френсис что-то пробормотал себе под нос. Вроде бы «Старый вонючий козел». Из-за другого столика фермер Хоуп, улыбаясь, приветственно махал нам рукой, не подозревая, что его записали в извращенцы.
– Фотографии, однако. – Френсис наконец-то нашел повод выплеснуть накопившуюся злость.
– Пошли, – пробормотала я.
– Что за книга, мама? – спросил Джон.
– Так, ерунда, – отмахнулась я.
Петра, представительница другого поколения, твердо уверенного в том, что место женщины не на кухне, тут же встряла:
– Ну что вы стесняетесь. Рассказывайте.
– Я думаю о том, чтобы написать книгу об обнаженной натуре. Вот и все.
Петра и Френсис многозначительно переглянулись. Взгляды эти трактовались однозначно: «Чем бы дитя ни тешилось…»
Френсис весь уик-энд пребывал в прескверном настроении. Не проявил должного отцовского внимания, когда Джон обратился к нему за советом по стратегии какой-то кампании, планируемой Органическим обществом. Не показал себя любящим дедушкой. Более того, когда все вываливались из автомобиля с криками «Сюрприз, сюрприз», едва успел сменить злобную гримасу на натянутую улыбку. Отказался от соевого шоколада Петры, от ее фасолевой запеканки и демонстративно налил себе большую порцию виски, когда остальные пили привезенный Петрой и Джоном персиковый сидр.
– Я думал, что мы собираемся наслаждаться отдыхом вдвоем, – прошипел он, когда мы легли в постель.
– Не будь эгоистом, – отрезала я, лицемерка до мозга костей. – И помни, какие тонкие здесь стены.
