Она почувствовала смутное беспокойство.
Рафаэль де Веласко, видимо, воспитанный человек, но что-то подсказывало ей, что он опасен и ей лучше в дальнейшем не иметь с ним дело.
Глава вторая
Около семи часов утра Рафаэль заказал завтрак и занял место за длинным столом в гостиной.
Прошлой ночью он завершил дело, которое привело его в Виторию. Еще в начале года он заключил сделку с баскским контрабандистом на поставку оружия. И вот сделка состоялась: Рафаэль расплатился золотом и получил сделанные в Англии винтовки. За них была заплачена кругленькая сумма, но дело того стоило.
Сейчас оружие было спрятано в дорожном экипаже, некогда принадлежавшем его отцу. На случай встречи с французским патрулем у Рафаэля было заготовлено правдоподобное объяснение.
Звук легких шагов привлек его внимание: в гостиную спускалась привлекательная блондинка, которой он вчера помог устроиться в гостинице.
— Доброе утро, сеньорита. — Он вежливо встал. — Я не ожидал вас снова увидеть.
— Я тоже, сеньор Веласко, — сдержанно ответила Дезирэ, хотя ее сердце невольно забилось.
— Я только что заказал завтрак. Не хотите ли присоединиться?
— Почему бы и нет! — откликнулась она как можно более беспечно, чтобы скрыть удовольствие, которое ей доставило приглашение.
Сегодня Рафаэль, одетый в бархатные брюки и короткую кожаную куртку, был еще привлекательнее, чем вчера. Под расстегнутой курткой была видна белоснежная рубашка с открытым воротом.
— Прошу вас. — Рафаэль придвинул ей стул. Она не сразу поняла, что он предлагает ей сесть.
Он крикнул что-то по-испански, и через ми-нугу им принесли блюдо со свежеиспеченными булочками и две кружки дымящегося черного кофе. Потом появилась баночка какого-то варенья, и Дезирэ намазала им хрустящую корочку.
— Нравится?
Она кивнула, внезапно смутившись оттого, что, возможно, вела себя несколько бесцеремонно.
— Я правильно вас поняла, — спросила она, — что вы намерены сегодня уехать?
Рафаэль только молча кивнул.
— А можно в Витории нанять лошадей?
Он снова кивнул, но, когда она осведомилась, в какой конюшне он обычно берет лошадей, он спросил:
— А зачем вам это знать, мисс Кавендиш? Вопрос неожиданно вызвал у Дезирэ раздражение.
— Потому что я не могу объясниться с Консуэло, а мне надо как можно скорее попасть в Бургос.
— Но вы сказали, что вас должны встретить в Витории?
— Разве? — вспыхнула Дезирэ. — Надо же! Я имела в виду Бургос.
Врать она не умеет, решил Рафаэль. У нее все написано на лице. Он уже вчера понял, что она что-то скрывает. Может, она сбежала из дома, чтобы встретиться с возлюбленным?
Господи! Что это взбрело ему в голову!
Но она прелестна. Кожа чистая и гладкая, а таких ярко-синих глаз он вообще никогда не видел.
Дезирэ ругала себя. И зачем только ей понадобилось говорить правду?
Чтобы скрыть смущение, она отпила глоток кофе.
— Скажите, вы сбежали от своей семьи?
— Нет, — удивилась она и сообщила, что она сирота.
Рафаэль встретил ее ответ скептическим взглядом. Дезирэ вдруг решила, что ничего не случится, если она расскажет ему, зачем приехала в Испанию, не вдаваясь в детали.
— А ваш брат знает, что вы задумали? — Странно, подумал он, что делает англичанин в Бургосе? Наверно, он виноторговец. — И он дал согласие на то, чтобы вы ехали без сопровождения?
Его проницательность поразила Дезирэ. Еще никто не спрашивал ее, действительно ли Этьен одобрил ее план. Все были уверены, что она уехала с его разрешения.
— Не совсем, — призналась Дезирэ. — Мы говорили об этом, когда он приезжал домой, и он не сказал «нет». Так что я просто написала ему, что еду.
— Мне кажется, мисс Кавендиш, вы поступили опрометчиво, — строго сказал Рафаэль, но в душе не мог не восхититься ее отвагой.
— Вы, вероятно, правы. Но я умирала от скуки и решила, что в Испании смогу немного развлечься. Но пока, — добавила она с горечью, — мне не везло.
— С вами плохо обошлись? — Рафаэля вдруг охватил гнев. — Этих негодяев следует высечь!
— Не стоит, — поспешила успокоить его Дезирэ. — Они не причинили мне вреда. Они не стоят того, чтобы даже вспоминать о них.
— Как скажете.
Она вздохнула с облегчением. Но может, она слишком осторожничает? Может, надо было немного подправить рассказ о предательстве Боше и соврать, что ее сопровождал испанец? Как поступить? Но даже если окажется, что ему все равно, что она француженка, ему не понравится, что сначала она намеренно ввела его в заблуждение.
Она уже жалела, что назвалась англичанкой.
Это так все запутало. Мама была права, когда говорила, что ложь стоит перед правдой и в конечном счете всегда оборачивается против того, кто соврал.
Она поняла, что успокоит свою совесть, только если полностью сознается в своем преднамеренном обмане, но ей не хотелось, чтобы он от нее отвернулся. Но почему мнение Рафаэля де Веласко было для нее так важно?
Она с трудом себе призналась, что не перестает о нем думать с того самого момента, когда его увидела. Он с такой же легкостью завладел ее мыслями, с которой уладил вчера ее проблемы с гостиницей.
Он не был похож на тех мужчин, которых она знала, — одни льстецы, достойные презрения.
Рафаэля де Веласко нельзя было представить в роли льстивого поклонника. Было очевидно, что природа наградила его властолюбием, а его мужественность заставляла сильнее биться ее сердце.
Господи, да что же это с ней? Она его едва знает, а ведет себя словно шестнадцатилетняя школьница.
— Я не могу допустить, чтобы то, что случилось вчера, помешало моим планам, — решительно заявила она. — Я еду к брату и надеюсь, что меня встретят в Бургосе. Я уверена, он уже ждет меня.
Она посмотрела на Рафаэля с вызовом, но он лишь пожал плечами.
— Если я и считаю, что вы поступаете опрометчиво, я не имею права вас отговаривать, сеньорита.
— Значит, вы поможете мне достать лошадей?
— Я направляюсь на юг, и Бургос у меня по пути. Если хотите, мы поедем вместе. У меня удобный экипаж.
Сердце Дезирэ застучало так громко, что она испугалась, что он услышит.
— Вы очень добры, делая мне такое щедрое предложение, но мы едва знакомы, сеньор. Не знаю, удобно ли…
— Вы считаете, что это будет нарушением приличий. — Он прервал ее нетерпеливым взмахом руки. — Простите меня, но я забыл упомянуть, что со мной едет моя дальняя родственница и нас будут сопровождать несколько верховых. Моя родственница не говорит по-английски, но, я думаю, она вас устроит в качестве дуэньи.
В его глазах было столько теплоты, что у Дезирэ даже слегка закружилась голова. А еще в них мелькнуло что-то такое, что врожденная скромность мешала ей увидеть раньше. Он помогает ей вовсе не по доброте душевной или потому, что хорошо воспитан. Он находит ее такой же привлекательной, каким она
