- Утонул?
- Нет, Мелхиседека, он умер своей смертью.
- Иногда ты говоришь очень непонятно, Енох! Ты что-то скрываешь от меня? Разве может человек умереть своей смертью? Его убили каиниты?
- Нет, Мелхиседека.
- Тогда я совсем ничего не понимаю! Неужели ты думаешь, что его убили сыны Божии?
- Он заболел и умер!
- Заболел и умер? Разве такое может быть?
- Может, и очень скоро люди привыкнут к подобному ходу вещей.
- Ты говоришь страшные вещи, Енох! Господь наказывает нас? Почему не умирают каиниты?
- Они умирают. Их жрецы изучают умерших - мечтают продлить жизнь.
- Ты говоришь страшные вещи, Енох! Неужели это правда?
- Все это у каинитов содержится в тайне, чтобы никто не догадался, что человек может умереть своей смертью. Но скоро им будет не под силу утаивать естественную смерть.
- Мне страшно, Енох!
- В моих словах нет ничего страшного, Мелхиседека. Со смертью тела наша жизнь не заканчивается. - И Енох говорил сестре о воскресении, но она мало что поняла. И тогда она спросила:
- Еноше, ты часто упоминаешь Илию - кто этот Илия?
- Он будет жить за девять столетий до вочеловечивания Господа, при нечестивых правителях. Илия напомнит людям о Боге. 'И доколе вы будете хромать на оба колена?' - скажет Илия, ибо народ, среди которого станет проповедовать пророк, будет поклоняться и падшим ангелам, которым поклоняются каиниты. (Мечта Тувалкаина!) Илия не вкусит смерти и будет взят в огненной колеснице на небо. А в конце времен, когда на земле воцарится тот, кто будет выдавать себя за вочеловечьшегося Бога, Илия сойдет на улицы вечного города и будет обличать зверя и проповедовать покаяние. А я, Мелхиседека, буду послан ему в помощь. Мы будем проповедовать 1260 дней, и зверь убьет нас, и мы вкусим смерть, как и все люди.
- Люди будут знать, что ради них Господь вочеловечился, - и все равно станут поклоняться зверю? У каждого человека будет ангел-хранитель, - и люди все равно будут поклоняться зверю?
- И тогда немногие послушают нас, но и таких, кто не потерял ценности в очах Господа, будет немало!.. Веру в истинного Бога объявят одной из вер, идея Божества будет высмеиваться лицедеями. Объединят все верования во всемирную религию, и тогда воцарится зверь. Но потом придет Спаситель. И Тувалкаин добьется своего, но людей его объединенной веры смоет потоп.
- Еноше, а почему ты так мало говоришь о потопе?
- Я говорю, но не всем. Всем о потопе будет свидетельствовать мой правнук. Имя его Ной.
- Ной? Но я не знаю среди сифитов никого, кто бы носил это имя.
Енох улыбнулся.
- Он еще не родился, Мелхиседека! Бог даст, и тебе, может быть, придется его воспитывать. Но и его мало кто послушает. Слишком уютно будет жить людям и на упоминание о потопе они будут отвечать снисходительной улыбкой. Клоунессы каинитов постараются, и Ноя объявят чудаком, а имя его окружат презрением. - Енох лежал с закрытыми глазами. Тень листвы густо покрывала его лицо. - Ты уже будешь старенькой, Мелхиседека, и в твоей пещерной комнате устоится запах, характерный для жилища престарелого человека. Но в отличие от других стариков ты, Мелхиседека, никогда не будешь жаловаться на старость и немочь. С Ноем уже будет говорить Бог, но людям по их немощи иногда надо, чтобы их поддержали и люди. Однажды Ной придет к тебе и скажет:
'На наших землях, Мелхиседека, закончилось дерево гофер, из которого Бог повелел
