В душе моей поют сиротские соборы,и белый снег метет меж сосен и берез,но те, кого люблю, на приговоры скорыи грозный суд вершат не в шутку, а всерьез.О, нам хотя б на грош смиренья и печали,безгневной тишины, безревностной любви!Мы смыслом изошли, мы духом обнищали,и жизнь у нас на лжи, а храмы — на крови.Мы рушим на века — и лишь на годы строим,мы давимся в гробах, а Божий мир широк.Игра не стоит свеч, и грустно быть героем,ни Богу, ни себе не в радость и не впрок.А я один из тех, кто ведает и мямлити напрягает слух пред мировым концом.Пока я вижу сны, еще я добрый Гамлет,но шпагу обнажу — и стану мертвецом.Я на ветру продрог, я в оттепели вымок,заплутавшись в лесу, почуявши дымок,в кругу моих друзей, меж близких и любимых,о как я одинок! О как я одинок!За прожитую жизнь у всех прошу прощеньяи улыбаюсь всем, и плачу обо всех —но как боится стих небратского прочтенья,как страшен для него ошибочный успех…Уйдет вода из рек, и птиц не станет певчих,и окаянной тьмой затмится белый свет.Но попусту звенит дурацкий мой бубенчико нищете мирской, о суете сует.Уйдет вода из рек, и льды вернутся снова,и станет плотью тень, и оборвется нить.О как нас Бог зовет! А мы не слышим зова.И в мире ничего нельзя переменить.Когда за мной придут, мы снова будем квиты.Ведь на земле никто ни в чем не виноват.А все ж мы все на ней одной виной повиты,и всем нам суждена одна дорога в ад.
1980
1981–1985
Второй псалом Армении
Армения, — руша камения с горзнамением скорбных начал,—прости мне, что я о тебе до сих пореще ничего не сказал.Армения, горе твое от ума,ты — боли еврейской двойник,—я сдуну с тебя облака и туман,я пил из фонтанов твоих.Ты храмы рубила в горах без дороги, радуясь вышним дарам,соседям лихим не в укор, а в уроквоздвигла Матенадаран.Я был на Севане, я видел Гарни,я ставил в Гегарде свечу,—Армения, Бог твою душу храни,я быть твоим сыном хочу.Я в жизни и в муке твой путь повторю,—и так ли вина уж тяжка,что я не привел к твоему алтарюни агнушка, ни петушка?
