— нет. Столько таких, как нужно, заводов не найдется. Не говоря уже об изготовлении технологической оснастки, о кадрах рабочих и инженеров, на этих заводах не будет специальных артиллерийских станков, они импортные. Следовательно, этот путь исключается.
Второй путь — создать кооперацию нескольких заводов, включив в нее и наш. Этот путь как будто заманчив. Но в таком случае изготовление специальных артиллерийских деталей будет возложено на нас, а мы даже свое текущее производство с трудом обеспечиваем такими деталями Значит, и этот путь неприемлем.
Третий путь — развернуть все производство дивизионных, танковых и противотанковых пушек на нашем заводе. Попросить для этого оборудование, построить производственные площади, изготовить технологическую оснастку и т. д. Этот вариант потребует много сотен станков, как отечественного производства, так и импортных. Где их взять, если большая часть станкостроительных заводов — на колесах в дороге на Восток, а импортных не получить. Разве только из США? Строительство потребует много материалов, мощную строительную организацию и займет много времени. Для изготовления технологической оснастки нужен будет уже не инструментальный цех, а большой инструментальный завод. Нет, и этот вариант явно не подходит.
Остается только четвертый путь, о котором мной уже не раз говорено, использовать внутризаводские резервы. «Странно, — пожмет плечами иной читатель, — с дополнительным оборудованием, дополнительными производственными площадями задачу решить нельзя, а не получая от государства ничего сверх положенного, можно?»
Да, именно так! Потому что под использованием внутренних резервов мы подразумевали принципиально иной подход к делу — не количественный рост станочного парка и производственных площадей, а дальнейшие качественные изменения всей нашей работы; конструктивно-технологическую модернизацию пушек, чтобы сократить число деталей и повысить их технологичность, разработку высокопроизводительной технологии (она была названа впоследствии рациональной), скоростное проектирование и освоение пушек в валовом производстве.
Опыт конструктивно-технологической модернизации мы приобрели уже в 1936–1937 годах, работая над улучшением дивизионной пушки Ф-22. Чтобы избежать обычного в таких случаях уменьшения или даже временного прекращения выпуска пушек, мы разделили модернизацию на два этапа и последовательно внедряли их в производство. Это позволило нам избежать болезней переходного периода. Модернизированная Ф-22, сначала полуторной, а затем второй очереди, во многом превосходила первую модель. Правда, тогда мы имели дело с одним орудием, а теперь в производстве было несколько разных пушек, это усложняло дело, но война есть война. Решалась судьба государства, вся наша жизнь решалась.
Итак, в ближайшее время необходимо увеличить выпуск орудий не в 7, а в 18–20 раз. Такой головокружительный скачок и во сне не приснится, но выступать я должен только так, убеждать людей должен именно в этом. Может пройти больше года, пока мы осуществим всю программу перестройки, но наращивание темпов производства должны начать сразу.
5
Утром 11 августа я пришел на завод пораньше. Хотелось посмотреть кое-какие материалы, чтобы окончательно убедиться в правильности принятого ночью решения. В нашем деле главное — точный инженерный расчет, хотя воля к достижению цели и трудовой энтузиазм играют огромную роль.
Анализ материалов убедительно показал, что принятое решение — единственно правильное.
На душе стало легче, но все же я волновался, хотя был уверен, что партийная организация и коллектив завода меня поддержат.
Созвонился с Еляном, договорился созвать техническое совещание ОГК с приглашением начальников цехов и отделов, а также секретарей партийных организаций. Все собрались быстро, и Амо Сергеевич предоставил слово мне. Чтобы скрыть свое волнение, я для начала пересказал телефонный разговор со Сталиным. После того как назвал цифры о численном превосходстве гитлеровцев в вооружении, замолчал, чтобы дать возможность товарищам осмыслить эти цифры.
Они произвели сильное впечатление. Обращенные ко мне взгляды были красноречивы: не тяни, продолжай! Тогда я изложил просьбу Сталина и свой ответ ему о том, что обязательно передам эту просьбу коллективу и что завод в ближайшее время резко увеличит выпуск пушек.
Неожиданно поднялся уже хорошо знакомый читателю технолог Степан Федорович Антонов, хотя я еще не окончил своего сообщения.
— Василий Гаврилович, разрешите вставить два слова! — И он произнес речь, которая сегодня может кому-нибудь показаться наивной и даже неправдоподобной, но которая отражала в себе то время, душевное состояние людей в те грозовые дни, их надежды, их веру, речь, которую я воспроизвожу почти дословно — так она мне запомнилась.
— Дорогие товарищи, — Антонов повернулся к аудитории, — это было в гражданскую. Владимир Ильич Ленин обратился тогда к сормовичам с просьбой дать Красной Армии танки. Сормовичи никогда танков не выпускали, но дали слово сделаем. Первый танк назвали: «Борец за свободу товарищ Ленин». Так ответили сормовичи. А теперь Центральный Комитет партии в лице товарища Сталина обращается к нам, волжанам, с просьбой дать больше пушек. Дать, как можно скорее. И оговаривает, что если придется временно снизить качество, то можно пойти и на это. Что же мы, волжане, младшие братья тех сормовичей, ответим? Товарищ Сталин, коллектив завода даст столько пушек, сколько потребуется, но снижать качество нам негоже. Наша волжская марка стояла и будет стоять всегда высоко! Дорогие товарищи, правду я говорю — дадим?
Все зааплодировали.
— Правду сказал!.. Дадим, не снижая качества… — понеслось отовсюду.
Я продолжил свое сообщение. Назвал цифры: на первом этапе, то есть к концу декабря, за счет использования внутризаводских резервов нужно и можно резко увеличить выпуск пушек в 5 раз, а в течение года — в 18–20 раз. Только такое увеличение даст нам некоторый перевес в артиллерии над фашистской Германией. Потом доложил о путях решения задачи.
Участники совещания выступали деловито, внесли много полезных предложений по организации работы.
Елян сидел хмурый, сосредоточенный и не выступал. Я понимал его состояние: он еще не свыкся с цифрой увеличения выпуска в 5 раз, а тут вдруг — в 18–20!
Совещание прошло на высоком уровне и приняло решение: увеличить выпуск пушек в течение года в 18–20 раз.
В обеденный перерыв партийная организация ОГК созвала в отделе митинг, и опять я был счастлив, видя, с какой твердостью и уверенностью весь митинг голосует «за». Эта уверенность шла оттого, что еще до войны коллектив уже был готов работать по-фронтовому…
Попробую коротко рассказать о сделанном в первые месяцы войны.
15 августа я утвердил план-график, который составил созданный специально для этого штаб из нескольких сотрудников отдела главного конструктора и работников других отделов и цехов. И тут уже для всех стали очевидными масштабы задуманной перестройки производства. Не боясь громких слов, скажу, что мы задумали провести на производстве настоящую революцию. Штаб составил и приказ по заводу, утверждающий план-график, который я передал директору на подпись.
Здесь надо сделать отступление. Вспомним, что входит в понятие «производство». Это взаимосвязанное сочетание трудовых процессов, начиная от разработки идеи и кончая отправкой готовой пушки заказчику. Понятие производства охватывает собой и подготовку, и организацию, и изготовление. Следовательно, и планировать эти составные части нужно взаимосвязанно. Но прежде у нас планировалось только изготовление, то есть работа цехов. Планирования в широком смысле этого слова не было. Забота об опытно-конструкторских работах и чертежах для валового производства лежала на отделе главного конструктора, но без связи с планированием изготовления пушки. Правда, по мере того как мы отходили от
