метода последовательного проектирования, планирование усложнялось, постепенно перешагивало за рамки нашего отдела, мы связывались с другими звеньями завода. Я уже рассказывал, как у нас родились методы скоростного, совмещенного проектирования, как было положено начало комплексному планированию. Теперь, когда на повестку дня встало использование всех внутризаводских резервов, планирование стало определяющим, главным фактором.
Чтобы график стал действительно графиком, а не просто клочком бумаги, в нем нужно было предусмотреть все, начиная с первой линии, проведенной конструктором на ватмане.
Возьмем для примера трубу ствола. Нужно разработать проект для нее, рабочие чертежи, сделать необходимые расчеты; одновременно разработать технологию, конструкцию и рабочие чертежи приспособлений и специального инструмента; заказать заготовку трубы, приспособления и инструмент; заказать сортовой материал, инструмент и детали. А затем передать все это цехам для запуска в производство. Все процессы ведутся одновременно и параллельно. Чтобы обеспечить нормальный ритм, все они должны быть спланированы во времени. Комплексное планирование должно создать полную синхронность не только между различными звеньями завода, но и между отдельными исполнителями, потому что от выполнения задания каждым из них зависит выполнение общего плана.
При составлении графика работ по резкому увеличению выпуска пушек мы применили комплексное планирование. При этом исходили из того, что вся работа выполняется новыми методами, которые неизбежно влекут за собой гармоническое сотрудничество конструкторов, технологов, производственников и обслуживающих отделов. В итоге такого сотрудничества производственный план завода со всем его материально-техническим обеспечением предопределялся уже в то время, когда разрабатывался технический проект той или иной пушки. При этом исходным пунктом была конструкция. Она несла в своем зачатке все — и общую трудоемкость, и сроки ее выпуска, и себестоимость, и качество. Скоростное проектирование и конструктивно-технологическое формирование, когда буквально все показатели будущего производства закладываются в чертежи пушки, когда оборудование загружается наиболее рационально, а его размещение подчиняется потоку, исключающему возвратное движение деталей и узлов, — такой принцип помогал рабочим, мастерам и инженерам быстро входить в ритм производства, ежедневно его ускоряя. Наращивание темпа обусловливалось четкой координацией работы всех звеньев завода — механиков, инструментальщиков, литейщиков, кузнецов, термистов, снабженцев, внутрицехового и заводского транспорта и т. д. Отработка чертежей, технологии, технологической оснастки, создание новой техники — агрегатных и специальных станков, высокопроизводительного инструмента или переоборудование старых станков — все это делалось совместно, одновременно, параллельно.
Сочетание комплексного планирования и наших методов скоростного проектирования обусловливало характер и сроки работы. График предусматривал жесткие нормы времени на изготовление пушки и ее отдельных механизмов, даже отдельных трудоемких деталей. Конструкторам, технологам, конструкторам по проектированию приспособлений и специального инструмента были розданы эти нормы. В большей степени успех или неуспех дела решала степень технологичности конструкции. И мы вменили конструкторам в обязанность, чтобы они вместе с технологами боролись за выполнение заданной нормы. Говоря яснее, конструктор отвечал за то, что созданную им деталь или агрегат можно сделать и собрать за столько-то часов, как намечалось графиком.
Был ли в этом риск? Да, был, но технически обоснованный, на него нужно было идти, потому что такой метод работы сулил большой экономический эффект. Он поднимал конструкторскую, технологическую мысль на более высокую ступень, а без этого невозможно было решить задачу огромного увеличения выпуска пушек. Эти методы были новыми не только для нашего завода, не только для советской промышленности, но и для западных стран, промышленность которых до войны была нами достаточно хорошо изучена.
А чтобы не ухудшилось качество пушек, требовалось удвоить внимание при их конструировании и при разработке технологии. Новые методы многократно увеличивали ответственность руководящих работников отдела главного конструктора. Мы на это пошли. Хочу назвать имена членов штаба, авторов плана-графика. Многие из них уже знакомы читателю. Это конструкторы Шеффер, Ренне, Гордеев А.А. и Гордеев А.Ф., Котов, Худяков, Горшков, Мещанинов, Муравьев, Назаров, Семин, технологи Антонов, Лычев, Маринин, Бородкин, начальник планово-производственного отдела Максименко, начальник сталефасонного литья Чумаков и начальник технического бюро этого цеха Коптев, начальник термического цеха Колесников, начальник сталелитейного цеха Пермитин.
Изучив график, мы наглядно увидели, какая огромная предстоит нам работа. Решили провести ее в три этапа.
Первый этап — конструктивно-технологическая модернизация отдельных элементов пушек и создание для них новой технологии и новой оснастки. Этот этап мы условно назвали малой модернизацией. Уже в декабре 1941 года она должна была увеличить выпуск пушек в пять раз.
Второй этап — модернизация остальных элементов пушек, опять же с коренным изменением технологии и оснастки. Это — большая модернизация. К маю 1942 года она должна была дать рост выпуска пушек в девять раз.
И, наконец, третий этап — разработка и внедрение во всех цехах рациональной технологии. С ее помощью мы рассчитывали довести выпуск нашей грозной продукции до 18-20-кратного увеличения. Неискушенному человеку такие замыслы могли показаться фантастическими, но в нас вселял уверенность наш творческий опыт.
Когда конструктор заканчивает разработку своего изделия, а тем более, когда изделие это изготовят и испытают, у автора появляется двойственное чувство: удовлетворение и неудовлетворение. Думаю, это присуще всем людям творческой профессии. Конструктор удовлетворен тем, что изделие, созданное им, живет, действует, а неудовлетворен потому, что в процессе созидания у него возникли новые идеи, более интересные, но возникли — увы! — слишком поздно, когда он уже не мог их реализовать. Если ему поручили бы заново разработать то же самое изделие, он создал бы его иначе, более совершенным. Это вполне закономерно, иначе невозможен был бы прогресс.
Обобщив накопленный в КБ опыт, обобщив все замечания, которые высказывались конструкторами на наших совещаниях, штаб наметил основные пути модернизации. Конечно, эти наметки не только не исключали творчества исполнителей при разработке, а, наоборот, предполагали их: мысль конструктора должна была рождать нечто более совершенное.
Но вернемся к началу.
В первые дни, считая с 15 августа, наибольшее напряжение ощущалось в рабочих комнатах конструкторов, где происходил пересмотр отдельных элементов пушек, — в них закладывали более высокую технологичность, максимально упрощали конструкцию.
Повышением технологичности мы занимались непрерывно, но каждый раз в это понятие вкладывалось новое содержание, потому что требования к технологичности непрерывно возрастали, они повышались одновременно с культурой конструирования. Теперь наш тезис был таков: пушка, в том числе каждый ее агрегат и механизм, должна быть малозвенной, должна состоять из наименьшего числа деталей, но не за счет их усложнения, а за счет наиболее рациональной конструктивной схемы, обеспечивающей простоту и наименьшую трудоемкость при механической обработке и сборке. Конструкция деталей должна быть настолько проста, чтобы их можно было обрабатывать с помощью простейших приспособлений и несложным инструментом. И еще одно условие: механизмы и агрегаты должны собираться каждый в отдельности и состоять из узлов, в свою очередь собирающихся каждый самостоятельно.
Весь этот головоломный «кроссворд» конструктор решал не один, а вместе с технологами, конструкторами приспособлений и инструмента, потому что главным фактором во всей работе стали экономические требования при безусловном сохранении служебно-эксплуатационных качеств пушки.
Впервые в истории нашего завода технолог стал ведущей фигурой в проектировании. Для него это было непривычно. Наш технолог привык совсем к другому: был он или не был виноват в невыполнении заводом программы, его всегда били. Поэтому ли, потому ли, что теперь на них ложилась огромная ответственность, технологи сначала чувствовали себя неуверенно. К правам, к власти надо привыкнуть. К чести технологов надо сказать, что они «оперились» быстро.
Модернизация требовала простоты и малой трудоемкости во всем. Приведу для примера затвор.
Прежде у каждой нашей пушки, а их шло в производстве пять, был свой затвор, отличный от других.
