– Ты знаешь, есть надежда, есть надежда!… – встретил меня «Дикообраз», и лицо его вдруг просияло. До сих пор он держался несколько угрюмо, и в конце концов даже на меня стало находить уныние, когда я его видел, но теперь, взглянув на него, я тоже сразу повеселел и воскликнул: «Ура-а!», еще не зная, в чем дело.
– Сегодня, примерно так в полвосьмого, туда зашла эта гейша, Судзу.
– С «Красной рубашкой»?
– Нет.
– Так это нам ни к чему! – Гейши пришли вдвоем, но, право, похоже, что есть надежда!…
– Почему?
– Почему? А потому что такие, как он, всегда хитрят: такой сначала пошлет вперед себя гейшу, а потом сам тайком придет.
– Может быть, и так… Наверно, уже часов девять?
– Двенадцать минут десятого, – ответил «Дико-образ», взглянув на свои никелированные часы, которые он вытащил из-за пояса. – Ну-ка, погаси лампу, а то покажется странным, если на сёдзи будут видны тени двух коротко остриженных голов. Хитрая лисица насторожится сразу!
Я задул лампу, стоявшую на лакированном столике. Теперь только сёдзи чуть-чуть освещались светом звезд. Луна еще не взошла. Мы прильнули к сёдзи и затаили дыхание. Стенные часы пробили половину десятого.
– Слушай, а он придет сегодня? Если он и этой ночью не придет, то мне больше невтерпеж! – сказал я.
– Я буду тут караулить, покуда у меня деньги не кончатся.
– А сколько ж у тебя денег?
– Я расплачиваюсь каждый вечер, чтоб удобно было выехать отсюда в любое время. На сегодня, это значит за восемь дней, я заплатил здесь пять иен шестьдесят сэн.
– Ты, я вижу, заранее все подготовил. А в гостинице не удивляются?
– Вообще-то здесь спокойно, только плохо, что внимание ослабить нельзя.
– А днем ты, должно быть, отсыпаешься?
– Днем сплю. Но страшно неудобно, даже на улицу не выйдешь.
– Небесная кара тоже, брат, нелегкое дело! Но если теперь он ускользнет от правосудия, это будет черт знает на что похоже!
– Сегодня ночью он обязательно придет! Ой, смотри!… Смотри!… – вдруг зашептал «Дикообраз».
Я невольно замер. Мужчина в черной шляпе остановился под фонарем «Кадоя», посмотрел наверх, потом пошел дальше по темной улице.«Ошиблись! Какая досада!» – подумал я. В это время часы безжалостно пробили десять. И сегодня, видно, тоже впустую!
Кругом все затихло. Из публичных домов отчетливо доносились звуки барабана. Из-за гор вдруг показалась луна. На улице стало светло. И в этот момент внизу послышались голоса. Высунуться было нельзя, и установить, кто это, было трудно, но, по всей видимости, кто-то шел сюда. Раздался звук шаркающих гэта на толстой подошве, потом краем глаза я уловил очертания двух фигур; они приближались.
– Теперь уже все в порядке! Помеха ведь устранена…
Вне всякого сомнения, это был голос Нода.
– Только куражится, а мер никаких не принял, вот и получил по заслугам, пусть пеняет на себя!
Это был «Красная рубашка»!
– А тот парень тоже, видно, безмозглый! Верно? Когда этот осел приехал сюда, он мне сразу понравился, очень уж лихой мальчуган!
– Прибавки не хочет, подал заявление об уходе. Неврастеник, должно быть, ясное дело!
«Открыть бы окно, спрыгнуть со второго этажа да исколотить их как следует, хоть бы душу отвел!…» – подумал я и еле-еле удержался от этого.
Двое внизу засмеялись и, пройдя под фонарем, вошли в «Кадоя».
– Ага! – воскликнул «Дикообраз».
– Ага! – отозвался я.
– Пришел!
– Пришел-таки!
– Прямо гора с плеч!…
– Нода, скотина, обозвал меня «лихим мальчуганом»!
– А меня? Меня «помехой» назвали! Хамье!
Мы собирались подстеречь их и напасть, когда они пойдут обратно. Но когда они оттуда выйдут? Кто их знает!…
«Дикообраз» спустился вниз в контору и предупредил:
– Может случиться, что сегодня ночью я уйду по делам Скажите, чтоб меня выпустили, – попросил он.
Хорошо, что в конторе были предупреждены, а то могли бы принять нас за воров.Очень трудно было дожидаться, пока «Красная рубашка» придет, но сидеть неподвижно и ждать, когда он выйдет, было еще труднее. Лечь спать нельзя, а высматривать его все время в окошечко было невыносимо, и я никак не мог успокоиться. Никогда еще мне не приходилось переживать такие мучения!
– Давай лучше ворвемся туда и накроем их с поличным! – не вытерпел я.
Но «Дикообраз» сразу же отверг мое предложение.
– Если мы сейчас ворвемся, скажут, что мы хулиганы, и нас задержат на полдороге. Если же мы расскажем о том, что нам нужно, и будем добиваться встречи с ними, то нам ответят, что их здесь нет, а они либо совсем сбегут, либо перейдут в другую комнату. Допустим даже, что мы вломимся туда, – но ведь там, может быть, десятки комнат, почем мы знаем, в какой они? Нет, брат, ничего другого не придумаещь, как потерпеть здесь, пока они выйдут.
Пришлось хоть и через силу, а терпелизо ждать до пяти часов утра.
Едва заметив две фигуры, вышедшие из «Кадоя», мы в тот же миг пустились вслед за ними. Было рано, первый поезд еще не шел, так что они все равно должны были идти пешком до города. От окраины Сумита вела аллея криптомерии, справа и слева от нее лежали рисовые поля. Кое-где виднелись соломенные крыши; дальше начиналась насыпь, которая проходила прямо посередине рисового поля и тянулась до нашего призамкового города. Надо только выйти за пределы Сумита, а там не важно, где именно мы их нагоним, – хотя все-таки лучше, если б удалось настичь их в аллее, в безлюдном месте. Мы шли за ними, держась на некотором расстоянии, а когда вышли на окраину, сразу пустились бегом и налетели на них сзади.
– Что такое? – обернувшись, изумился «Красная рубашка», но «Дикообраз» крикнул:
– Стойте! – и схватил его за плечо.
Нода, повидимому, струсил и, казалось, готов был сбежать, поэтому я зашел вперед и преградил ему путь.
– Почему это старший преподаватель школы ходит ночевать в «Кадоя»? – тут же начал «Дикообраз».
– А что, разве есть правила, где сказано, что старшему преподавателю нельзя ночевать в «Кадоя?» – воз-разил «Красная рубашка», как всегда выбирая вежливые выражения. Однако лицо его слегка побледнело.
– Как же такой блюститель морали, который утверждает, что даже в
