– Да? Жаль… – Кучин искренне огорчился.
– И потом – столько народу на Эвересте побывало, неужели никто бы не заметил установку для ядерного взрыва?
– Ну, может, и не ядерный взрыв. Какой-нибудь портативный излучатель чего-то там. На дистанционном управлении…
Его взгляд упал на рисунок. Секунду Кучин хмуро смотрел на него, отгоняя резвящиеся бредовые идеи.
Следующая двойка истребителей была уже рядом. «Боинг» пер на них по прямой. Самолеты разошлись в стороны, беря в «клещи» непрошеного гостя. Остальные «Сухие» стремительно набрали высоту и затерялись в густеющих сумерках, оставаясь на подхвате.
– Пассажирский «Боинг», вы злостно нарушили границу Российской Федерации, немедленно заходите на посадку! – рявкнула рация на африкаансе [133]. Наверное, проследили, что аэробус следует из ЮАР.
– Тридцать шестой язык.
– Тридцать седьмой, если ирландский считать за отдельный.
Очередная ракета шаркнула под днищем «Боинга».
– Интересные дела, блин, – хмыкнул Кучин. И ударил ладонью по рукояти управления двигателем. – Нет, Валера, шалишь, я чувствую, что мы где-то рядом! Давай попробуем ассоциативный самодопрос первой степени. Быстро говори любое слово, которое приходит тебе на ум. Джомолунгма!
– Марианская впадина!
– Чего? Почему?
– Ну, это… – смешался Зыкин. – Не знаю. Сам же говорил – ассоциация. Просто Марианская впадина – самое глубокое место на планете.
– И?
– А Эверест – самая высокая точка.
– Да-а? – искренне удивился Кучин. – Вот черт, а я до вершины так и не добрался. Обидно. – Он энергично забарабанил по РУДу. – Ага, ага, понимаю… Два сапога – пара…
– …мы вынуждены применить силу! – надрывалось радио на хинди.
– И что ты понимаешь? – осторожно спросил Зыкин.
– Два сапога – пара! – заорал Кучин в восторге от собственной эврики. – Термопара! Энергия из разности температур! На Джомолунгме холод собачий, это я тебе как специалист говорю. А в этой твоей впадине… Тьфу ты, там тоже не жарко. Не получается.
– Не получается, – согласился Валерий.
Скорость перехватчиков была не в пример выше, чем у неповоротливого «Боинга». Матовыми рыбками-пираньями истребители пронеслись слева-справа от лайнера – мелькнул веселый блик от бортовых огней на кабине одного из них – и синхронно легли на крыло. Разворачиваясь для атаки. Слева- справа.
– Ну и плевать, – сказал Кучин. – Как еще можно увязать гору и океанское дно, а? На Эвересте воздух разреженный, а в океане – давление будьте нате. На Эвересте солнце светит – а в океане темно, как у негра в ноздре…
– И вода к тому же соленая, – добавил Валера. – А толку-то? Бомбу все равно не построишь.
– К черту бомбу! Если получаемый из разности давлений ток аккумулировать где-нибудь… – Взгляд старшины снова стал отсутствующим. Зыкин с уважением смотрел на боевого товарища. – В Китае есть урановые рудники… а где рудники – там свинцовые заграждения. Аккумулятор… Потом, если включить этот аккумулятор… – Он снова посмотрел на сапог. – Если сапоги – это, скажем, клеммы…
– Илья, – пресек Зыкин, – ток из разницы давлений тоже не получится.
Рация повторила совет на банту [134] и, наконец, заткнулась. Пилоты двойки перехватчиков приняли решение. Зря палить в верткий «Боинг» больше не станут, но и таранить погодят – просто прижмут к земле, вынудят сесть тяжелую тушу на заснеженные угодья – а там уж как «Боингу» повезет.
Приняв за точку отсчета в выполнении маневров горизонт и, для коррекции, отклоняя РУС в нужную сторону буквально на долю секунды, и потом – на ту же долю секунды в противоположную сторону для компенсации созданного крена, Кучин возмутился:
– Какого лешего? Из разницы температур получается, а из разницы давлений – нет?!
– Потому что давление – это эквипотенциальное поле!
– Экви… Чего сказал?
Истребители на минимальных скоростях шли параллельным курсом… нет, не параллельным – они медленно сжимали клещи. Уходили вперед, разворачивались, пристраивались совсем близко – видны были даже заклепки на фюзеляжах – и вновь прижимали к земле, раздирали авиалайнер в турбулентных потоках, пугали грохотом двигателей… и вновь уходили вперед.
– В общем, не получится, и все! – крикнул Зыкин.
– Вот черт… Черт, черт, черт! Значит, мимо! Значит, все напрасно! Ну, пора кончать эту канитель!!!
Кучин резко повернул рычаг управления двигателями и одновременно рванул штурвал на себя.
«Боинг» панически взвыл всеми четырьмя моторами, однако послушался и рывком задрал нос к зениту. Встал почти вертикально. И буквально замер в воздухе. Но – только на один короткий удар сердца. А потом ухнул вниз. Хвостом вперед, с высоты семисот метров…
…С высоты семисот метров, аэробус, огромная туша, летающий кашалот и т.д. нырнул, ушел с траектории, исчез, двигатели надрывались, пытаясь удержать самолет на высоте, но он проседал, падал, соскальзывал и одновременно оставался на месте.
Это было настолько неожиданно, настолько невероятно, чтобы тяжелый и неповоротливый, как слепень, «Боинг» вдруг выполнил сверхсложную фигуру «Кобра Пугачева», удающуюся лишь российским ассам только на российских истребителях класса «Су», что в первый момент военные летчики вообще не поняли, как все произошло. А когда поняли, было уже поздно.
«Боинг» внезапно исчез из точки, где пересекались курсы «Журавлей», образовавшееся воздушное завихрение подтолкнуло истребители друг к другу – и «Сухие» чудом не поздоровались крыльями… Эфир обожгло отборным матом. И вдруг, будто получили категорический пинок под фюзеляж, «Журавли» развернулись и исчезли, словно комары на зиму… Пришел Лесник, и всех разогнал…
А в это время, в кабине «Боинга», под свист воздуха, под матерки Кучина, пытающегося вернуть управление, под вой вконец перепуганных красавиц, под заупокойный плач моторов, Валерий Зыкин вдруг шепотом произнес:
– Знаю.
И сквозь весь этот гвалт боевой товарищ его услышал.
– Что?..
…Нет, никак «Боинг» не хотел выбираться из отвесного падения. На плечах Кучина взбугрились мышцы, с такой силой он удерживал штурвал, пытаясь…
– Ток! – выдохнул Зыкин.
– Что?!
…А «Боинг» норовил завалиться на крыло, уйти в необратимый штопор и размазать себя по Нечерноземью, и не было никакого…
– Тайна Тихого океана!
– Что?!!
…А земля все ближе, все ближе… Не физическая сила старшины Кучина пока удерживала машину – тут и грамотная работа с режимами моторов, и особая игра элеронами, и…
– Надо две пластины, из сверхтонкой фольги! Одна на Эвересте, другая в Марианской впадине! И от них провода! Верхние слои атмосферы ионизирует солнечный ветер! Получается положительный заряд! Ну, электроны выбиваются с внешней оболочки атомов!
Двигатели надрывались, пытаясь удержать авиалайнер в воздухе, но тот проседал, соскальзывал, падал отвесно вниз.
