ничего не услышал, но согласно закивал головой.
— То сохатый близко, — прошептал Сеид, — готовь лук, — и вложил стрелу в свой, зажав копье под мышкой.
Но они шли и шли, а лось все не появлялся. Хлюпала вода под ногами, кочки становились все выше, ноги проваливались глубже, и Ишкельды уже несколько раз зачерпывал воду в сапоги.
Наконец, где-то раздался слабый хруст ветвей, потом хлюпанье воды, и из центра людской цепи раздался крик:
— Вижу! Вижу! На меня идет!
Молодые воины было, рванулись на крик, но их остановил Сеид:
— Куда рыпаетесь! Тут ваше место, а там и без вас управятся. А вдруг как он развернется да в эту сторону попрет?!
Слева от них свистнула стрела, потом другая, кто-то закричал, верно отпугивая сохатого, слышно было, как люди, тяжело ступая, бежали по болоту. Неожиданно прежние звуки покрыл громкий рев зверя. Парни вздрогнули и поежились. Они еще не видели лося, но по реву представили себе его размеры, и им сделалось жутко.
— Видать, хорошо зацепили его, что так орет, — высказал предположение Сеид, — сейчас точно в сторону рванет. Как бы не к нам.
В это время послышались крики загонщиков, которые обходили болото и теперь возвращались обратно. Лось был уже ранен несколькими стрелами в шею, грудь, спину, но они причинили ему лишь сильнейшую боль, не ранив смертельно. Ошалевшее от боли и криков животное заметалось в кругу меж наседавших на него людей и, низко опустив голову с лопатообразными рогами, пошло напролом. Но охотники дружно встретили его копьями, ударив в голову, разорвали длинное ухо. Один успел заскочить сбоку и ткнул в живот.
Лось, поняв, что здесь ему не пробиться, неожиданно рванулся влево и сбил того, кто пронзил ему брюхо. Не обращая на упавшего внимания, он что есть мочи рванулся в ту сторону, где людей не было видно. А именно там, притаившись за толстыми осинами, стояли Ишкельды и Томасы.
Они увидели, что прямо на них несется обезумевший лось, весь утыканный стрелами, которые качались в такт бегу. Натянув луки, они пустили по стреле, которые впились в бока животному, но ничуть не приостановили его бег. Тогда, отбросив луки в сторону, они схватились за копья, изготовившись к бою. Друг от друга они находились на расстоянии десятка шагов, и лось, поливая кровью мокрую болотистую землю, несся прямо меж ними. Парни даже не знали, видит ли он их, и, выбрав момент, почти одновременно метнули копья, целясь под лопатку. Сохатый захрипел, качнулся, но продолжал свой бег, правда, уже не столь уверенно. Молодые охотники в это время были полностью беззащитны, и, пожелай тот с ними расправиться, им бы пришлось плохо. Тем более, что остальные охотники находились достаточно далеко и на выручку не успели бы.
Лось вбежал в кустарник, раздвигая его мощной грудью, и скрылся из вида. От собственного бессилия они вскинули вверх руки, досадуя на неудачу, но вдруг из кустарника послышался громкий хрип и удар о землю. И в тот же момент кто-то закричал:
— Я убил его! Он мой! Я взял его!
Друзья узнали голос Сеида, который еще совсем недавно находился рядом с ними, и они только теперь заметили, что его нет, а там, где он стоял, валялось брошенное на землю копье.
К ним уже бежали и остальные охотники с копьями наперевес, все в болотной жиже, заляпанные комьями грязи. Впереди, широко открыв рот и тяжело дыша, разбрызгивая воду и перепрыгивая через кочки, несся Азат.
Ишкельды и Томасы кинулись в сторону кустарника, откуда кричал Сеид. Раздвинув ветки, они увидели огромную тушу лося, который дергал задними ногами в предсмертной конвульсии, и держащегося за копье, что торчало из левого бока животного, старого Сеида. Он не переставал радостно орать, нажимая на древко копья:
— Мой лось! Мой! Я его взял! Пусть все видят! Подбежали все охотники, и Азат, вынув нож, пошел к голове животного, чтоб перерезать тому глотку. Ишкельды нерешительно подошел к Сеиду и робко проговорил:
— Вроде как это мое копье будет, а твое там, под деревом лежит, где ты его потерял.
Дружным смехом встретили остальные охотники слова юноши.
— Сеид у нас самый храбрый охотник!
— Штаны-то, штаны-то мокрые у него!
— Даже копье свое потерял! — хохотали охотники, а Сеид лишь крутил головой и сверкал глазами, не зная что ответить.
Наконец он решил, что лучше для него будет посмеяться вместе со всеми, и крикнул:
— Я за ним так быстро бежал, что и копье бросил. Хотел его за ухо схватить, а он, как меня увидел, так и упал. Испугался, видать, шибко. Вот какой я страшный, однако!
Все засмеялись еще громче, и некоторые подошли к старику, похлопывая его по плечу, сбили на лоб шапку.
— Молодец, Сеид, теперь будем звать тебя Сеид — гроза лосей! Пусть они знают и боятся тебя.
Тут же приступили к освежению туши. Другие мужики запалили костер и поджаривали на тонких прутиках куски мяса и еще полусырое отправляли в рот.
Присоединились к остальным и Ишкельды с Томасы. Сам Азат похвалил их:
— Так скоро хорошими охотниками станете, — говорил он парням, — глаз точный, сила тоже есть, все лоси ваши будут. Молодцы!
Разделив поровну добычу, пошли обратно к селению. Там уже были разведены костры, и мужчин приветствовали радостными криками. Вечером все собрались в центре лесного поселка, чтоб поговорить о своем житье и решить, где им зимовать: здесь, в лесу, или вернуться обратно к реке.
Сошлись на том, что нужно послать разведчиков в другие селения для выяснения обстановки.
— Если степняков разбили, то можно спокойно возвращаться обратно, а если они победили, то… надо подумать, — высказал общее мнение охотник Азат.
На парней, примкнувших к ним от степняков, никто не обращал внимания. Будто не о их соплеменниках шла речь. И сами юноши молчали, словно родились сибирцами. В землянках их ждали жены, а о чем-то другом они пока и не думали.
Долго рядились, кому идти в разведку. Наконец, решили, что Азат пойдет как самый опытный и знающий, а с ним отправить Ишкельды и Томасы, как хорошо зарекомендовавших себя на сегодняшней охоте. На самом же деле никому не хотелось рисковать собственной головой, а вот чужаки… чужаки другое дело. Если и погибнут, то все одно не свои.
…Утром, еще по темноте выехали верхом, захватив с собой немного еды. Вскоре они выбрались к реке и проехали рядом со своим селением, вспугнув кучу воронья, что обследовали оставленное жилье в поисках; остатков еды.
— Ишь ты, сколько их налетело, — покачал головой Азат, — теперь они тут хозяева.
К полудню добрались до соседнего селения и увидели, что жители уходят небольшими группами, навьюченные разным скарбом, в сторону леса.
— Эй, соседи, — крикнул им Азат, — куда путь держите?
Некоторые узнали его и остановились поговорить.
— Опять из степи сарты заявились. Видать, грабить будут, в полон брать, последнее, что есть, заберут, вот мы и подались в лес.
— Говорят, что был шибко большой бой и наших ханов там поубивали всех как есть. Теперь у нас другой хан будет с волчьей головой и хвостом, как у росомахи.
— Нам говорили, что он питается малыми детьми и каждый день для него жарят на костре годовалого младенца.
— А вы, бабасанские, что, на месте сидите, али тоже в леса ушли?
— Да мы уж несколько дней, как на Гнилое болото перебрались. Там спокойнее будет отсидеться. Вы чего-то запозднились, — ответил Азат.
— Успеем еще… Голому собраться только подпоясаться… Уйдем в лес, и поминай как звали… Пусть
