Сергей тупо глядел на ее крутую спину. Она выпрямилась, поправила волосы, засмеялась. Вышла, тотчас вернулась, принесла мыло, мочалку, станок для бритья и зеркало в бронзовой рамке. Снова засмеялась, выбежала.
Сергей с трудом взял тяжелое зеркало и поглядел на свое черное с полосами пота лицо.
В саду за столом сидели все немцы: мужчины, женщины, парни, девушки, старики и дети. Они раскачивались на стульях и пели старую немецкую песню.
На столе обильно стояли початые блюда, рюмки и высокие стеклянные кружки с пивом.
Сергей, откинувшись, с удовольствием курил. Справа и слева его подталкивали качающиеся и жестами предлагали петь, но он только курил и щурился. На нем был светлый в клетку костюм, волосы расчесаны назад. Он стал беловолос и черен кожей.
Песня кончилась. Все засмеялись, заговорили, громко, резко.
Старик напротив что-то спросил Сергея по-немецки.
Сергей улыбнулся, кивнул.
Старик захохотал, снова что-то спросил, снова захохотал.
— Ты немец? — спросил он по-русски с резким акцентом.
Сергей сощурился, налил себе водки, кивнул старику, выпил, снова развалился на стуле.
— Как твой имя? — снова засмеялся старик. — Пауль? Питер? Карл?..
— Фридрих! — крикнул кто-то.
Сергей улыбался. Его взгляд скользил по лицам немцев.
— Ауф, Фридрих! — крикнула старуха, сидевшая рядом с Сергеем.
Все подняли рюмки.
Напротив наискосок подсела Марта, тоже взяла рюмку. Она улыбнулась, глядя на Сергея.
— Гут, Фридрих! — крикнул мужчина с края стола. — Оставайся. Жить здесь.
Марта едва заметно качнула рюмкой.
Все выпили. Сергей не торопясь тоже.
Он все глядел на Марту.
Старухи рядом засмеялись. Он огляделся. Все смотрели на него, сдерживая улыбки. Старик напротив погрозил ему пальцем.
Справа Сергей заметил холодные враждебные глаза крепкого парня, стриженного под полубокс.
Обнявшись, немцы снова затянули песню. Марта встала, пошла в дом. Сергей поглядел ей вслед.
— Фридрих, — позвал его старик напротив. — Пой! Надо!
— Нихт фашист! — засмеялся Сергей.
Немцы вокруг захохотали, стали хлопать его по спине, поднимая большой палец.
Старик поднял руку.
— Я был молодой фашист, — он постучал себе между ног. — Теперь нет. Мой фашист умер. Теперь я советский пенсионер!
Все смеялись, пели. Старик ткнул в Сергея пальцем.
— Теперь — ты фашист!
Сергей улыбался. Его похлопывали по плечам. Белокурые девушки перешептывались, глядя на него.
— Ось гарный хлопец, — крикнул с другого конца стола здоровенный хохол.
Неизвестно было, как он здесь оказался.
— А мы тоби таку хату зробымо…
Потянула скрипка.
У отдельного столика музыканты поставили пиво, взяли инструменты.
Заиграл вальс. У забора стояли дети, девушки, собравшиеся со всего поселка.
Первая пара — старик со старухой — пошли в танце по кругу, и сразу, кажется, затанцевали все.
Снова появилась Марта. Она была в другом платье. Девушки глядели на Сергея.
Он встал. Подумал. Снова сел. Закурил не торопясь.
Все глядели на него.
Он улыбнулся. Всем сразу.
Ночь. Сергей лежал на толстой перине в комнате, ворочался. Приподнялся на локте, сбросил на пол лишние подушки.
Вдруг за дверью раздался тихий смех.
Сергей замер. Подождав, он осторожно встал, стараясь не скрипеть, натянул брюки и на цыпочках пошел к двери. Тихо открыл ее.
На пороге стоял кувшин. В коридоре пусто.
Сергей поднял кувшин. Попробовал и сразу приложился.
Где-то в доме снова зашелестело.
Сергей отер губы, поставил кувшин в комнату на пол, выскользнул в коридор, крадучись подошел до угла и резко выпрямился.
Перед ним на сундуке сидел старик, курил трубку.
Сергей замялся.
Старик чубуком показал ему направление. Сергей кивнул и, оглядываясь, прошел коридорами. Наконец, вышел во двор, встал босой на траву, вздохнул.
Где-то наверху снова тихо засмеялись. Сергей обернулся.
Дом спал с открытыми окнами. Сергей внимательно оглядел черные проемы на втором этаже.
Небо было зеленоватое, и на севере висела полная луна.
День. В степи за поселком Сергей с немцами косит сено. Оборачивается.
Марта несет в поле обед.
Они сидят под деревом, едят пирог, запивая молоком. Марта подливает из бидона в глиняные кружки. Встречается с Сергеем взглядом. Оба улыбаются. В стороне сидит стриженый парень. Он хмуро курит.
Вечер. Сергей в толпе немцев стоит в кирхе. Играет орган. Все стоят, склонив головы, серьезные и сосредоточенные. Монотонная проповедь. Сергей поднимает голову и разглядывает потолок.
Из кирхи выходят люди. Сергей с Мартой идут вдоль улицы. Их догоняет медноволосый парень. Марта знакомит его с Сергеем. Парень похож на Марту.
Втроем они идут под вишнями.
День. В степи стоят мужчины, кричат что-то, хлопают в ладоши. Перед ними — Сергей верхом на рослом жеребце. Жеребец брыкает, косит глазом, танцует. Сергей держится. Справившись, он еще не очень умело галопом уходит в степь. Ему свистят.
Вечер. На площади, напротив кирхи, на стуле сидит мужчина, играет на аккордеоне. На ногах у него подвязаны колокольчики. Он притопывает ими в такт.
Танцуют парни, девушки, старики, старухи. Танцуют с какими-то немецкими притопами и прихлопами.
У забора стоит Сергей. Вдруг перед ним останавливается Марта. Она в новом платье с глубоким вырезом, на груди — ожерелье, в новых туфельках. Настоящая фрейлен.
Она сама берет Сергея за руку, ведет на свет. Пары расступаются, давая им дорогу, некоторые останавливаются.
Они стоят друг перед другом в самом центре.
Сергей берет ее за талию, она кладет руки ему на плечи. Они танцуют медленно, не в такт аккордеону.
Марта вдруг кладет голову на грудь Сергею. Он улыбается счастливо и глупо.
