прибором. Стивен схватил записку и быстро прочитал ее содержание. Вслед за тем из его уст посыпались такие отборные ругательства, что даже Николасу Симпсону, завсегдатаю портовых таверн, стало не по себе.
– Что… что вы собираетесь предпринять, милорд? – обеспокоенно спросил он, когда у виконта прошел первый приступ ярости.
– Предпринять? Я? – лицо Стивена внезапно стало непроницаемым, а глаза холодными, как вода в зимнем море. – С какой бы это радости я стану что-то предпринимать? Эта особа сама выбрала свою судьбу, и я бессилен изменить создавшееся положение.
– Но… Господин виконт! Мисс Джулиана еще слишком молода, чтобы уметь разбираться в людях… Этот прохвост Баррет, будь он неладен, заморочил ей голову, околдовал ее своими вкрадчивыми манерами и лживыми речами… Вы не должны бросать ее на произвол судьбы! – отчаянно пытался защитить свою любимицу Симпсон.
– Нет, – глухо бросил Стивен, швырнув записку Джулианы в приоткрытое окно и решительно направляясь к двери.
Подавив отчаянный возглас, Симпсон бросился за ним.
– Умоляю, милорд, не покидайте ее одну! Рядом с этим человеком мисс Джулиану ждут только позор и несчастье. Ведь он не просто подлец, каких поискать, он еще и преступник!
– Преступник? Вы перегибаете палку, мой друг.
– Нисколько. – Старый моряк судорожно сглотнул. – Вы просто еще этого не знаете, милорд. Он тяжело ранил человека, поймавшего его на мошенничестве. Это известие привез капитан английского военного судна, прибывшего в порт вслед за нами. Вместе с приказом взять лейтенанта Эшли Баррета под стражу.
С минуту Стивен недоуменно смотрел на моряка, но когда до него дошел весь смысл услышанных слов, он так громко расхохотался, что Симпсон невольно отступил от него на несколько шагов.
– Эшли Баррет – преступник, которого разыскивает полиция! Что ж, наша взбалмошная красавица выбрала себе достойную пару, ничего не скажешь. Хорошо, Симпсон, – внезапно изменившимся голосом сказал виконт, – завтра утром я объявлю вам, будем ли мы предпринимать усилия, чтобы спасти мисс Джулиану от ожидающего ее позора.
– Завтра? – испуганно вскрикнул старый моряк. – Но… что, если завтра уже будет поздно, милорд?
– А, вы имеете в виду… сохранит ли мисс Вудвиль невинность после сегодняшней ночи? – На губах Стивена промелькнула поистине дьявольская усмешка. – Сожалею, мой друг, но на это обстоятельство мне совершенно наплевать. В жизни каждый получает то, что заслуживает.
Солнце палило немилосердно. Железная крыша гостиницы так сильно прогрелась за день, что от низкого потолка исходил жар, словно от хорошо натопленной печки. В тесной комнатушке с грязными обоями стояла страшная духота и не хватало воздуха. В очередной раз бросив полный сожаления взгляд на свое белоснежное муслиновое платье с модными разрезами на рукавах, Джулиана мучительно застонала. За три дня оно стало до неприличия грязным, на нем появились жирные темные пятна, а в складках изящной драпировки, окаймляющей низкий вырез, залегла противная пыль.
Девушка приблизилась к давно не мытому окошку и посмотрела сквозь него на узкую запыленную улочку, кишащую бедно одетыми людьми. Ей тут же захотелось громко и отчаянно разрыдаться. Уже третий день они с Эшли живут, или, точнее, обитают в этой третьеразрядной гостинице, больше напоминающей бандитский притон, а он словно не торопится изменить положение дел. Целыми днями он где-то пропадает, бросая ее одну, а под вечер возвращается вдребезги пьяным, и тогда добиться от него вразумительных объяснений становится невозможным. Она уже давно поняла, что случилось нечто ужасное и непредвиденное, но вот что именно, из-за чего поведение Эшли так внезапно изменилось, она понять не могла. Да и он сам не желал ей ничего объяснять. Каждое утро, уходя из гостиницы, он говорил ей, что сегодня, наконец, у него появятся деньги и тогда они смогут отправиться дальше.
Деньги… Джулиана раздраженно передернула плечами. Об этом следовало позаботиться раньше, раз уж он решился подбить порядочную девушку на такую сомнительную авантюру, как тайный побег. Ведь она даже не смогла захватить с собой своих вещей, чтобы не вызвать подозрений виконта Девери и сделать вид, что отправляется на обычную прогулку по улицам Лиссабона. Хорошо еще, что заветная шкатулка с драгоценностями находится при ней…
– Дьявол… – донеслось откуда-то снизу сквозь неплотные перегородки тонких стен. – Эти паршивые ищейки не поленились пересечь море, чтобы достать меня… Проклятые мерзавцы! Но пусть они не надеются, что справиться со мной будет так легко…
Джулиана метнулась к двери. Так и есть. Эшли опять надрался до помрачения ума. Распахнув дверь, она втащила его в комнату и со злостью встряхнула за плечи.
– А, это ты, любовь моя… – Баррет с таким неподдельным удивлением обвел взглядом комнату, будто и сам не мог понять, как очутился здесь. – Помоги мне раздеться и доползти до этой чертовой постели, Джулиана. Я чертовски устал, мои бедные ноги уже просто не в состоянии меня держать.
– Эшли! – Джулиана еще сильнее принялась трясти его, пытаясь хоть немного привести в чувство. – Объясни мне, наконец, что с тобой происходит! Ты что, совсем спятил? Как ты можешь так безответственно себя вести? Ты же говорил, что мы не станем задерживаться в этом городе и сразу отправимся в Испанию, где стоит твой полк! Ты же обещал, что все будет прекрасно! А что вышло на самом деле? Что случилось, Эшли? Ведь я доверила тебе свою жизнь, о Боже!
Тяжелое тело мужчины внезапно обмякло в ее руках, и если бы она не подтолкнула Баррета к постели, он непременно грохнулся бы на пол. Почувствовав под собой мягкую постель, Эшли что-то удовлетворенно пробормотал, и спустя полминуты его богатырский храп заполнил все пространство маленькой комнатки. Джулиана сглотнула подступивший к горлу комок и расположилась в кресле у пыльного окна, подперев голову рукой. Нет, дальше обманывать себя невозможно. Она влипла в отвратительную, опасную историю и выбраться из нее будет совсем не просто.
Проснувшись и не увидев рядом с собой Эшли, Джулиана ощутила внезапную решимость. Хватит, пора кончать с этим унизительным положением. Быстро одевшись и смочив несвежей гостиничной водой лицо, девушка прочитала короткую молитву и извлекла из нижнего ящика комода свою шкатулку с драгоценностями. Только бы найти дорогу в порт. Там она сможет отыскать какое-нибудь английское судно и тогда… тогда она решит, что предпринять дальше.
На мгновение ее сердце больно сжалось от нахлынувшего приступа раскаяния. Хорошо бы «Красавица Востока» уже вышла в море. Как после всего случившегося она сможет смотреть в глаза виконту Девери, да и всем остальным морякам? В глазах этих честных, суровых людей она навеки опозорена, низведена до уровня жалкой, ничтожной дурочки.
Отбросив все несвоевременные сожаления, Джулиана распахнула шкатулку. И едва удержалась на ногах от ужасного удара. Заветный ларчик был абсолютно пуст. Исчезло все: и ее драгоценные жемчуга, и бриллиантовые сережки, и даже аметистовый цветок, подарок отца, который красовался в ее прическе в тот роковой вечер на корабле, когда она так опрометчиво бросилась в объятия Эшли Баррета.
Пошатываясь под тяжестью свалившегося на нее горя, Джулиана выбралась на улицу. Жар, духота, мелькание смуглых, в большинстве отталкивающих лиц. Некоторые отвратительные типы останавливаются и пытаются о чем-то заговорить с ней на незнакомом языке… Должно быть, они предлагают что-то неприличное, потому что остальные прохожие при этом оборачиваются и отвратительно ухмыляются, поглядывая на нее… Господи, что же делать, как ей найти Эшли, чтобы заставить отдать украденное? Эшли Баррет украл ее драгоценности! В это немыслимо поверить!
Вдруг ее взгляд упал на двоих мужчин, выходивших из какой-то грязной таверны по соседству с гостиницей. Они что-то бурно обсуждали, и в руках одного из них блеснул странно знакомый предмет…
– Моя заколка! Мой аметистовый цветок! – вне себя закричала Джулиана, бросаясь к мужчине и пытаясь выхватить у него из рук свою драгоценность. – Отдайте мне мой цветок…
Она истерично разрыдалась и принялась что есть силы звать Баррета. Вокруг моментально образовалась толпа зевак. Дело грозило обернуться скандалом, но в этот момент появился сам виновник происшествия. Баррет схватил Джулиану за руку и затащил в коридор таверны, не обращая внимания на ее отчаянный протест.
– Мерзавец, подлец, вор! – Она залепила ему подряд три звонких пощечины. – О Боже мой, Эшли! Как
