она будет лишь беспечно улыбаться и делать вид, что ей хорошо.
Своего мучителя она увидела почти сразу.
В темных облегающих лосинах и белоснежной рубашке с закатанными до локтей рукавами Стивен стоял, небрежно опираясь о поручни, и весело болтал с капитаном Джонсом, попыхивая своей дорогой трубкой, отделанной золотом. Было похоже, что он в прекрасном настроении, и это открытие вызвало у Джулианы досаду. Подумать только, он еще радуется жизни! А может, это предвкушение ночных утех вызывает на его лице эту довольную, наглую ухмылку? Девушка вдруг почувствовала, как ее щеки начинают пылать. Сейчас самое время повернуться и уйти, но почему-то ужасно трудно оторвать взгляд от виконта Девери…
Черт, как она могла столько времени видеть в нем только друга и не замечать, что он довольно красивый мужчина? Еще ночью она отметила, что сложен он просто безукоризненно. У него такие красивые, сильные плечи, а на загорелой груди так волнующе выделяется рисунок великолепных мускулов… Не говоря уже о той восхитительной шелковистой поросли, к которой ее неудержимо тянуло прикоснуться рукой… Да нет, не просто прикоснуться, а зарыться в нее лицом и вдохнуть полной грудью завораживающий аромат мужского тела. А у Стивена он к тому же такой необыкновенно чудесный…
Взгляд Джулианы метнулся к губам виконта, и волнение ее усилилось. Он так интересно сжимает их, когда делает очередную затяжку из своей трубки. Как будто хочет поцеловать… А его изящные пальцы аристократа, которыми он держит трубку? Как нежно и в то же время возбуждающе они касались ее ночью! Черт бы его побрал, и зачем он закатал рукава рубашки и так глубоко расстегнул ворот? Будто знал, что она, Джулиана, выйдет на палубу и увидит его. Не иначе, он хотел ее подразнить. Но неужели у него это получилось?
Стивен вдруг бросил курить и направился куда-то в сторону. Джулиана облегченно вздохнула. Хорошо, что он не заметил ее и не догадался, с каким неприкрытым интересом она рассматривала его. Девушка еще немного постояла на палубе, раздумывая, не подойти ли к капитану Джонсу и не поговорить ли с ним, как в старые времена, но, так и не набравшись решимости, вернулась в каюту. И почти следом за ней туда вошел виконт Девери.
– Почему ты так быстро вернулась в каюту, любовь моя? – ласково спросил он, оглядывая девушку внимательным, изучающим взглядом. – Погода прекрасная, а здесь слишком душно. Не стоит сидеть взаперти из-за излишней мнительности.
– Вы видели меня, милорд? – спросила Джулиана, тщетно скрывая охватившее ее волнение. – Как… как вы могли меня видеть?
– Если я не смотрел на тебя, это еще не значит, что я тебя не видел, – усмехнулся он. – И, поверь, я уже успел отметить, как дивно тебе идет твой сегодняшний наряд. Особенно этот милый веночек в волосах… Он делает тебя похожей на прелестную лесную нимфу. Но, честно говоря, складывалось впечатление, что ты вышла на палубу исключительно для того, чтобы полюбоваться на меня.
Джулиана, уже было собиравшаяся довольно миролюбиво ответить на его любезный комплимент, метнула на него гневный взгляд.
– Вы слишком самоуверенны, милорд!
– Разве? – Он нежно привлек ее к себе, и его пальцы заскользили по ее лицу и плечам. – Неужели все во мне тебе так неприятно? Даже то, что я сейчас делаю?
Неожиданно для Джулианы его руки проникли в низкий вырез ее корсажа и извлекли наружу прохладные, упругие полушария. Девушка хотела возмутиться, но вместо этого чуть не задохнулась от наслаждения, когда пальцы Стивена принялись осторожно ласкать ее грудь, а потом в игру вступили и его горячие, влажные губы. Не успела Джулиана опомниться, как оказалась лежащей на кровати, а сильные руки виконта Девери крепко и в то же время нежно сжали ее плечи и спину.
– Какая ты прекрасная и нежная, Джулиана. Когда я касаюсь тебя, мне всегда вспоминаются первые весенние цветы, распустившиеся в лесной глуши после зимних холодов, – хрипловатым от желания голосом проговорил Стивен, бережно лаская пальцами отвердевшие вершины прохладных холмиков девушки. – А твое тело… Оно такое страстное и отзывчивое, что я просто теряю голову, стоит мне только коснуться его… Прошу тебя, милая моя девочка, не противься моим ласкам и своему влечению, позволь мне любить тебя, дарить радость и блаженство. Клянусь, ты больше никогда не испытаешь боли и разочарования в моих объятиях. Только наслаждение, неземное блаженство и восторг души…
Но стоило ей лишь вспомнить, что произошло, после того как ее тело трепетало от неистового восторга в объятиях Стивена, и мужчина, с ласковой улыбкой склонившийся над ней, вмиг показался чужим и враждебным. На душе у нее вдруг стало тяжело, а сердце сковала мучительная и горькая тоска. Единственным желанием, которое владело ею сейчас, было желание вырваться из железных тисков его рук и убежать куда-нибудь подальше.
– Никогда! – крикнула Джулиана, изо всех сил рванувшись из рук Стивена. Он не выпустил ее, но выражение его лица тут же стало обеспокоенным.
– Хорошо, хорошо, девочка моя, успокойся, – поспешно проговорил он, кусая губы от досады на свою неосторожность. – Обещаю тебе, что никогда больше мы не займемся этим против твоего желания. Верь мне, Джулиана, и не бойся меня. Я ведь никогда не обманывал тебя, правда?
Девушка неохотно кивнула головой и закрыла глаза, чтобы не видеть лица своего мучителя. Вслед за тем она вновь ощутила знакомый волнующий трепет, когда губы Стивена осторожно коснулись распустившихся бутонов ее чувствительной груди. Но безмерная досада и гнев на человека, так бессердечно похитившего ее невинность, оказались так сильны, что она не могла позволить ему радоваться новой победе над ее предательски отзывчивым телом. Выбрав момент, когда виконт расслабился и утратил всякую бдительность, Джулиана незаметно освободила его плечо от рубашки и что было сил впилась в него зубами.
Стивен приглушенно вскрикнул от неожиданной боли и, отшатнувшись от девушки, недоуменно уставился на нее. Воспользовавшись его замешательством, она быстро выскочила из постели, оправила платье и с торжеством посмотрела в его глаза.
– Ну что, получил, грязный развратник? – с ненавистью бросила она ему в лицо. – И запомни: так будет всегда, когда ты хоть на минуту потеряешь контроль над собой и посмеешь пойти навстречу своим похотливым желаниям!
Она ждала, что он набросится на нее, и приготовилась к обороне. Но ничего подобного не произошло. Стивен молча поднялся с кровати, неспешно вытер струйку алой крови, бежавшей из ранки на плече, и направился к двери. Джулиане оставалось только гадать о том, что творилось сейчас в его оскорбленной душе. Но когда дверь за ним захлопнулась, ей вдруг стало нестерпимо страшно. Изабель, милая, дорогая сестра… Она совсем забыла, зачем отправилась в это опасное путешествие. Что если виконт Девери так сильно разозлится, что откажется помогать в поисках сестры? Ах, что же она, глупая, натворила! Ей ли не знать, каким неумолимым он бывает в гневе?
Подтверждение своим опасениям Джулиана получила очень скоро. Когда поздно вечером Стивен вошел в ее каюту, первые его слова были такими:
– Сегодня ночью мы пройдем Гибралтарский пролив и уже завтра будем в Средиземном море. При попутном ветре до столицы Туниса останется не более десяти дней пути.
Джулиана, мнительность которой за последнее время стала просто болезненной, восприняла эти слова как намек. Ничего не ответив, она глубоко вздохнула и подвинулась на кровати, освобождая место для своего мучителя. Какое-то время Стивен пристально смотрел на нее, раздумывая над переменой в ее поведении, потом неторопливо разделся и лег рядом. Спустя несколько томительных минут Джулиана решилась первой нарушить молчание.
– Милорд, я хочу извиниться перед вами за свое утреннее поведение, – напряженным голосом проговорила она, чувствуя, как от волнения ее голос начинает предательски дрожать. – Обещаю, что подобное больше не повторится. Я постараюсь выполнять все ваши желания, как обещала четыре дня назад, и относиться к вам с уважением. Только… только не отказывайтесь помочь мне разыскать мою бедную Изабель.
Повернувшись к ней, Стивен приподнялся на локте и внимательно посмотрел в ее испуганные глаза.
– Не бойся, Джулиана, – с горьким упреком сказал он. – Как бы ни был я обижен на тебя, от поисков твоей сестры я не откажусь. Хотя бы лишь потому, что однажды пообещал это.
