– Я и не мог тебе говорить об этом, потому что нас соединил мулла лишь три часа назад, пока ты еще видела сны. Попробуй угадать, кто эта женщина, если я скажу тебе, что она молода, но мудра не по годам, красива, как ранняя звездочка на весеннем небосклоне, а ее атласная кожа всегда пахнет жасмином.
Джулиана тихо вскрикнула и даже немного приподнялась, забыв, что из одежды на ней лишь тонкая ночная сорочка на бретельках.
– Я знаю только одну такую женщину, Хасан, – с волнением сказала она, – мою дорогую и верную подругу Айшу. Но, ради всего святого, Хасан, когда же ты успел получше познакомиться с ней?!
– Нам довелось провести вместе совсем немного времени, потому что этой ночью я тоже участвовал в захвате дворца, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы понять: эта женщина нужна мне. И потому моя благоухающая Небесная Роза… – его глаза как-то странно потемнели и на несколько секунд наполнились глубокой печалью, – только Айша поможет мне забыть тебя и смириться с тем, что ты никогда не будешь моей.
Глубоко вздохнув, Джулиана скромно опустила глаза, а потом снова посмотрела на храброго корсара.
– Поверь, Хасан, в этом чужом для меня и по-прежнему пугающем мире ты – единственный мужчина, с которым я могла бы быть рядом, не проклиная свою судьбу, – тихо проговорила она. – Но я никогда не стала бы чувствовать себя здесь счастливой, никогда не перестала бы тосковать по моей родной Англии, дому, родственникам и, Милым друзьям. Ты сделал хороший выбор, взяв себе в спутницы жизни Айшу. Я знаю, что она давно любит тебя, и столько достоинств сразу ты ни за что не найдешь ни в одной женщине.
– Но ведь я могу найти их по отдельности во многих женщинах! – удивленно возразил он, и Джулиана неожиданно для себя весело рассмеялась. Нет, похоже, она так никогда и не поймет до конца психологию восточного человека. Тем более хорошо, что ей совсем недолго здесь оставаться. Но, прежде чем уехать, ей еще предстоит долгий и трудный разговор с Изабель. И, возможно, даже нелегкий спор, который ей обязательно нужно выиграть.
– Где сейчас твоя жена, Хасан? – спросила она, вылезая из постели и начиная одеваться, ничуть не смущаясь присутствия в комнате мужчины. – Мне просто необходимо увидеться с ней, прежде чем мы распрощаемся навсегда.
– Она здесь, Небесная Роза, и сама с нетерпением ждет встречи с тобой. Как и другая твоя подруга, светловолосая англичанка Талиджа.
– Талиджа тоже здесь? – удивленно переспросила Джулиана. – Значит, она не отправилась в Англию с каким-нибудь посольским кораблем?
Корсар пожал плечами.
– Должно быть, она не хотела покидать эту страну без тебя. И без того англичанина, которому отдала свое сердце.
– Отдала свое сердце? Боже, Хасан, о чем ты говоришь? – воскликнула Джулиана, смертельно побледнев. На несколько мгновений ее охватило ужасное подозрение, но Хасан тут же развеял ее нелепые догадки.
– А ты до сих пор ничего не знаешь об этом? Это лекарь с вашего корабля, его имя, кажется, Тамаз.
– Томас Петерсон! Ну, слава Богу, а то я уж подумала невесть что, – Джулиана снова плюхнулась на кровать и всплеснула руками. Нет, решительно для всех ее подруг по несчастью опасные приключения закончились так, как обычно заканчиваются добрые, хорошие сказки. Но только не для нее самой. Потому что с каждой минутой она все отчетливее понимала, что у них со Стивеном не может быть никакого совместного будущего. После всего, что у нее было с Джаббаром, она просто не имеет морального права становиться законной женой такого прекрасного, умного, смелого и достойного мужчины, как виконт Девери.
Последние события так истощили душевные и физические силы Джулианы, что несколько дней пролетели для нее совершенно незаметно. Почти все время занимали нескончаемые разговоры с подругами и старыми друзьями – моряками «Красавицы Востока», среди которых оказался и добрый старик Николас Симпсон, уже окончательно поправившийся после драматического происшествия в столице Сардинии. Между тем в Тунисе вступила в свои права теплая южная весна, погода совершенно изменилась, и вся пышная природа начала неудержимо и стремительно пробуждаться к жизни. Вместе с тем исчезало спокойствие Джулианы. И причиной тому были не только ее расшатавшиеся нервы. Во-первых, ей кто-нибудь постоянно напоминал про Стивена Девери, и она сама отчаянно боялась, что он может в любой момент появиться на борту своего корабля и разрушить ее шаткий душевный покой. А во-вторых… ей все же, вопреки здравому смыслу, так невыносимо хотелось его увидеть, а он так ни разу за все время и не появился на судне, и от него не поступало абсолютно никаких известий. Так же, как и от Изабель, которой Джулиане тоже очень сильно не хватало и которая, казалось, совершенно забыла о существовании младшей сестры, полностью отдавшись своей новой роли – любимой жены бея и матери наследника престола.
Когда ожидание стало слишком томительным, Джулиана решила серьезно поговорить об этом с Айшой. Выслушав подругу, эфиопка сразу предложила выход из этой затруднительной ситуации.
– Завтра во дворце намечается большой прием, – сказала она, – во время которого великий правитель Касим-бей будет принимать послов дружественных государств. Женщин очень редко допускают на подобные встречи, но для тебя, разумеется, будет сделано исключение, как оно уже сделано для высокочтимой госпожи Джамили, первой жены бея. Ты сможешь отправиться во дворец вместе с Хасаном.
– И после этого торжественного приема попросить аудиенции у Изабель? – усмехнулась Джулиана. – Что ж, пожалуй, это выход. Если иначе я не могу увидеться с родной сестрой, то придется действовать именно так.
На другой день она так и поступила. Надела темное шерстяное платье Айши и черный бархатный кафтанчик, чадру и черное покрывало. У трапа корабля ее ожидал Хасан с носилками, в которых им предстояло добираться ко дворцу великих правителей.
– Ничего не бойся, Зульфия, – сразу успокоил ее Хасан. – Никто ни в серале, ни в городе не причинит тебе вреда. Да и я все время буду рядом.
– Пожалуйста, не отходи от меня, пока не закончится прием в этом проклятом дворце, – попросила она его. – Я понимаю, что мое положение теперь совершенно изменилось, но ужасные воспоминания последних дней все же не – позволяют мне чувствовать себя спокойно. Боюсь, что я не смогу переступить порог дворца без дрожи в коленях.
Корсар помог ей забраться в носилки и усмехнулся, поймав ее встревоженный взгляд.
– Зульфия, моя сладкая Небесная Роза, да понимаешь ли ты, что стоит тебе только заикнуться, что всемогущая кадин – твоя родная сестра, как первые сановники государства будут валяться у твоих ног и ловить твой милостивый взгляд!
– Ну нет, не надо мне такой известности! – возмущенно возразила Джулиана и решительно замотала головой. – Пожалуйста, Хасан, ни слова о том, что я сестра любимой жены Касим-бея. И я не для того добровольно отправляюсь в мышеловку, из которой мне едва удалось выбраться живой, чтобы принимать почести от вельмож Туниса.
– Я догадываюсь, для чего ты отправляешься во дворец, Зульфия, – сочувственно проговорил корсар. – Но только боюсь, что у тебя ничего не выйдет из этой затеи.
То, что они увидели во дворце, можно было с полным основанием назвать столпотворением. Казалось, что здесь собрались все знатные люди города, чтобы выразить свое доброе расположение правителю, вернувшему себе законную власть. От обилия ярких нарядов, сверкающих драгоценностей и разноязыкой речи у Джулианы зарябило в глазах и зашумело в голове. Хорошо еще, что Хасана аль-Файсала многие знали в лицо и почтительно уступали дорогу ему и его спутнице.
Наконец благодаря Хасану, бесцеремонно расталкивавшему толпу, они выбрались на середину огромного зала. Здесь придворные расступались, образовывая просторный круг, центром которого являлось возвышение под зеленым парчовым балдахином, затканным золотыми полумесяцами и эмблемами династии Хусейни-дов. Под балдахином находились два трона, высокий и чуть поменьше, на которых горделиво восседал правитель Туниса со своей любимой женой.
Касим-бея Джулиане довелось лицезреть впервые, и теперь она могла убедиться, что Изабель ничуть
