— Праздник в вашу честь. И в честь… — Танит рухнул на пол.
— Здорово. — Последнее, что успел сделать Карлос, прежде чем толпа мужчин поволокла его к другой хижине, это прихватить с собой пояс, на котором болталась кобура и набор метательных ножей. Подтащив его к лестнице, мужчины потребовали, чтобы он взобрался наверх.
С трудом одолев ступеньки, Карлос оказался в небольшой комнатушке. Тускло горел масляный светильник. Пол устилали охапки свежих цветов. В углу, на соломенном тюфяке, сидела какая-то женщина. Она обернулась на шум, и красноватые отблески горящих факелов заплясали на серебряной повязке, по местному обычаю украшавшей ее голову. Карлос обмер. Неужели деревенские жители в порыве гостеприимства решили осчастливить его одной из местных красоток?!
— Прошу прощения, но… — Он судорожно закашлялся.
— Карлос, это я. — Стащив с головы тяжелую повязку, Кейтлин положила ее на циновку и с облегчением встряхнула головой.
— Слава тебе Господи! С тобой все в порядке?
— Да. Если не считать того, что они затолкали меня в корыто с ледяной водой, а потом велели переодеться в это тряпье.
— Меня тоже. — Карлос обвел глазами внутренность хижины. Соломенный тюфяк, на котором им предстояло спать, оказался узким. — Может, я переночую у кого-то из местных парней? — робко предложил он.
— Местные считают, что мы должны спать вместе.
— Э-э-э… ясно. Ты не находишь, что наше супружеское ложе слегка узковато?
— Оно… — Кейтлин поджала коленки к груди. — Видишь ли… — она откашлялась, — нам с тобой отвели так называемый «люкс для новобрачных». Тут молодожены проводят медовый месяц.
— Ты сказала Ажаю, что мы муж и жена? — Карлос помотал головой.
— Да, — с тяжелым вздохом кивнула Кейтлин. — Старый пройдоха! Он ведь предупредил, что любая ложь оборачивается против тебя самого… но я пропустила его слова мимо ушей. И зря.
По спине Карлоса пополз холодок.
— Что ты имеешь в виду? — запинаясь, спросил он.
Кейтлин испуганно покосилась на него и тут же отвела глаза в сторону.
— Даже не знаю, как и сказать… но, боюсь, Ажай только что нас поженил.
Глава 20
Растерянность на лице Карлоса сменилась ужасом.
— Не стоит так волноваться по этому поводу, — поморщилась Кейтлин. — Я…
— Он нас… что?! — перебил ее Карлос.
— Ажай благословил наш брак. Но…
— Разве ты не предупредила его, что мы только делаем вид, что женаты?
— Ш-ш-ш, не так громко! — Метнувшись к занавеске, которая в данном случае выполняла роль двери, Кейтлин постаралась задернуть ее поплотнее. — Мы ведь играем роль счастливой супружеской пары.
— По-моему, ты слегка заигралась. Позволь напомнить тебе, что мы — не муж и жена!
— А как же наше прикрытие? И как бы я сделала это, не выдав себя? Ведь все уверены, что я ни слова не понимаю на их языке. — Кейтлин тяжело вздохнула. — Старый лис знал, что я не смогу помешать его затее.
— Подожди, — перебил ее Карлос. — Кейтлин, бывают моменты, когда приходится играть в открытую. Когда нет другого выхода, например. И сегодня был как раз такой случай. Так почему ты все-таки позволила ему это сделать?
Вот черт!
— Неужели женитьба на мне — такая трагедия?
— Ты же понимаешь, я не могу жениться на тебе по-настоящему.
— Ну так радуйся. — Кейтлин вызывающе подбоченилась. — Не думаю, что этот обряд имеет законную силу.
— Какое облегчение!
— Еще бы! Сейчас запрыгаю от радости! — Она бросила на него испепеляющий взгляд.
Карлос помрачнел. Кейтлин отвела глаза в сторону, стараясь не замечать, как бугрятся мышцы у него на плечах, как шелковисто блестит загорелая кожа.
— Посмотри! — Карлос кивнул на стену. — Если не ошибаюсь, это распятие.
— Некоторые из местных давно обратились в христианство. — Кейтлин машинально покосилась на распятие. — Прекрасная ручная работа, верно?
— Только не говори мне, что Ажай по совместительству еще и священник!
— Я… Думаю, нет. — Кейтлин предпочла благоразумно умолчать, что племя вполне может видеть в вожде своего духовного наставника.
— Что именно он говорил? — Карлос сверлил ее взглядом.
— Не думаю, что тебе захочется это услышать. — Кейтлин потянула за веревку, удерживающую москитный полог над тюфяком. Он опустился на пол, словно облако полупрозрачного тумана.
— Захочется.
— Ну, как знаешь. — Поднырнув под полог, Кейтлин уселась на тюфяк. — Ажай сказал, что мы с тобой — две родственные души, посланные на землю, чтобы любить и защищать друг друга. — Она осторожно покосилась на Карлоса.
Он словно превратился в статую. Застывшее лицо напоминало каменную маску.
— Я уже поклялся защищать тебя. Если понадобится, даже ценой собственной жизни.
— Он попросил Всевышнего скрепить наш союз и послать нам много детей. — Видя, что Карлос молчит, она поспешно добавила: — Впрочем, это не важно. В Штатах наш брак не будет иметь законной силы.
— Ажай — вождь племени. Все необходимые в таких случаях слова были сказаны — сам Господь был этому свидетелем. Там, откуда я родом, этого достаточно. — Глаза Карлоса в темноте вспыхнули как угли.
Сердце Кейтлин глухо забилось. Значит ли это, что в глазах самого Карлоса они отныне муж и жена? Однако радовалась она недолго. По мрачному лицу Карлоса было понятно, что он об этом думает.
За стеной вновь глухо застучал барабан, к нему присоединился другой, потом еще один, и еще. Чьи-то голоса затянули протяжный напев. Кейтлин, разобрав первые слова, со стоном уткнулась в колени.
— О чем они поют? — Карлос опустился на пол.
— Желают тебе доказать свою… доблесть в первую брачную ночь.
Грохот барабанов нарастал, становился все чаще, и в унисон ему пойманной птицей трепыхалось сердце.
— И долго они намерены этим заниматься? — Карлос смущенно поерзал.
— Боюсь, до тех пор, пока мы… — Она поспешно прикусила язык. — Кажется, я знаю, что делать.
— Что?
— Думаю, они заслужили небольшое шоу. — Кейтлин вытянулась на тюфяке и глубоко вздохнула, собираясь с силами.
— Эй, что ты собираешься делать? — Карлос явно был заинтригован.
— Нечего, нечего тут смотреть! Расходитесь по домам! — с видом полицейского, разгоняющего зевак, прикрикнула она.
Карлос возмущенно фыркнул.
Вытянув руки вдоль туловища, Кейтлин протяжно застонала. Потом накрыла ладонями грудь. Карлос изумленно таращил глаза, наблюдая эту сцену.
— Ааах, — выдохнула она, лаская себя. С губ ее сорвался чувственный стон.
