плита горячая, не дотрагиваясь до нее, и что переходить через дорогу опасно – можно попасть под машину. Если Кайл не понимает, что такое опасность, как его научить этим вещам? В ту ночь на болоте, когда вы нашли его, он ведь даже не выглядел испуганным. Он просто-напросто не знал, чего должен бояться. Вы себе представить не можете, сколько уже было похожих случаев. То он заберется слишком высоко и пытается оттуда спрыгнуть, то выедет на велосипеде на проезжую часть, то подойдет к рычащей собаке… Каждый день что-то новое. И все потому, что я ничего не могу объяснить ему на словах, мне приходится изображать возможные последствия, показывать, что с ним может случиться.
Дениз на мгновение закрыла глаза, как будто вновь переживая все эти происшествия.
– Меня постоянно тревожит, научится ли Кайл когда-нибудь нормально говорить, сможет ли ходить в обычную школу, будут ли у него друзья, сколько лет мне еще придется с ним заниматься… Из-за этих мыслей я не сплю по ночам.
Она помолчала, а когда продолжила, в ее голосе Тейлору почудилась боль.
– Только не подумайте, будто я жалею, что у меня есть Кайл. Нет. Я его очень люблю. Но когда я ждала ребенка, я представляла, что все будет по-другому.
– Теперь я вижу, как нелегко вам приходится.
Словно раскаиваясь, что слишком разоткровенничалась, Дениз виновато улыбнулась:
– Наверное, это прозвучало совсем безнадежно?
– Нет, – солгал Тейлор.
Освещенная лучами заходящего солнца Дениз казалась ему необыкновенно прекрасной. Она дотронулась до его руки, и он почувствовал, какая у нее мягкая и теплая ладонь.
– Вы не умеете врать. Так что лучше говорите правду. Я знаю, со стороны моя жизнь может показаться ужасной. Но на самом деле не все так беспросветно.
Тейлор поднял брови:
– Вот как? Значит, у вас случаются и радостные минуты?
– Когда я в следующий раз начну изливать душу, постарайтесь меня вовремя остановить, ладно? – смущенно улыбнувшись, сказала Дениз.
Хотя она и не ответила на его вопрос, голос выдавал ее волнение. Вероятно, он первый человек, которому она вот так открылась, подумал Тейлор.
Карусель остановилась. Кайл сидел, болтая ногами, и кричал: «Каусей!»
– Хочешь еще раз прокатиться? – спросила Дениз.
– Да!
Тейлор отдал контролеру еще один билет. Когда карусель завертелась, он прислонился к ограде и тихо сказал:
– А теперь расскажите мне о радостных минутах.
Дениз помахала Кайлу. Карусель сделала два оборота, прежде чем Дениз заговорила:
– Вам действительно интересно?
– Да.
– Прежде всего, Кайл делает успехи. Медленно, но верно. Если в прошлом году он знал пятнадцать- двадцать слов, то сейчас их уже несколько сотен, и иногда он даже строит простые предложения по три- четыре слова. Теперь он может сказать, что проголодался, или устал, или что ему хочется на обед. Еще несколько месяцев назад он этого не умел.
Дениз вздохнула, переводя дыхание.
– Поймите, Кайл упорно трудится изо дня в день. Пока другие дети играют во дворе, он сидит дома и смотрит специальные книжки с картинками. Чтобы усвоить то, что обычный ребенок схватывает за минуту, ему требуются долгие часы. – Она остановилась, глядя на Тейлора чуть ли не с вызовом. – Но Кайл старается изо всех сил. И не жалуется. Если б вы только знали, какой ценой ему достается каждая маленькая победа, как он хочет, чтобы все были им довольны, чтобы его любили. А вместо этого люди от него отворачиваются.
Дениз пыталась говорить спокойно, борясь с охватившим ее волнением.
– Вы не представляете, Тейлор, как многого он добился. Если б вы могли сравнить его теперешнее состояние с тем, что было раньше, если бы знали, какие препятствия он преодолел, уверена, вы бы поняли – им можно гордиться. – На глазах у нее выступили слезы. – Кайл самый добрый и самый сильный из всех детей, которых я знала. Любая мать была бы счастлива иметь такого чудесного ребенка. Несмотря ни на что, Кайл – самое дорогое и лучшее, что есть в моей жизни.
Она годами носила в себе эти слова, мечтая высказать кому-нибудь все, что у нее наболело.
Тейлор сглотнул вставший в горле комок. Глубоко тронутый тем, с какой безграничной любовью Дениз говорит о своем сыне и как переживает за его будущее, он почти инстинктивно взял ее за руку. Тепло ее ладони доставляло ему странное, забытое удовольствие.
Свободной рукой Дениз смахнула покатившуюся по щеке слезу. Она обессилела после своей неожиданной исповеди, но глаза по-прежнему дерзко сверкали, и такой она нравилась ему еще больше.
– Я никогда не слышал ничего более прекрасного, – сказал Тейлор.
Они еще час провели на площади, катались на колесе обозрения – втиснувшись втроем в маленькую кабинку – и на «осьминоге», головокружительном аттракционе, от которого Кайла невозможно было увести.
Когда они наконец вернулись домой, Дениз отвела мальчика в его комнату и помогла ему надеть пижаму. Во время вечерней молитвы глаза у него уже слипались.
Тейлор ждал Дениз на кухне, сидя на стуле и вытянув свои длинные ноги под столом.
– Быстро вы его уложили.
– У него был насыщенный день. Хотите что-нибудь выпить?
– Пива, если найдется.
– Боюсь, у меня не такой богатый выбор.
– А что у вас есть?
– Чай со льдом.
– И?
Она пожала плечами.
– И вода.
Тейлор не мог не улыбнуться.
– Меня устроит чай.
Дениз налила два стакана, один протянула ему, жалея, что у нее нет ничего покрепче, что могло бы успокоить ее чувства.
– Тут душновато. Может, выйдем на веранду?
Они вышли и сели в кресла. Вечер был полон звуков: лягушки, насекомые, шорох листвы. Луна уже взошла и повисла над деревьями.
– Хорошо, – сказал Тейлор. – Чувствуешь себя персонажем телесериала из жизни американского Юга.
Дениз засмеялась:
– Вы не любите сидеть на веранде?
– Да нет, только у меня на это больше не хватает времени.
– У вас, простого парня с Юга? – повторила она его вчерашние слова. – А я-то думала, вы только и делаете, что сидите на веранде с верным псом, разлегшимся у ваших ног, и наигрываете на банджо.
– В окружении родни, бутылки самогона и плевательницы?
– Само собой, – улыбнулась она.
Тейлор покачал головой:
– Если б я не знал, что вы тоже с Юга, я бы обиделся.
– Но поскольку я из Атланты…
– То на этот раз я вас прощаю. – Тейлор улыбнулся. – Скучаете по большому городу?
– Не очень. Будь я моложе и не будь у меня Кайла, я бы здесь сошла с ума. Но меня больше не
