— Конечно, нет. Там ее полно. Кое-кто привез вчера кучу пакетов.
— Кто бы это мог быть?
— Не знаю. Какой-то длинноволосый скиталец, наверное.
— А я думал, ветеран с университетским образованием.
— Это одно и то же. — Подобрав очки, она тоже поднялась. — Пойду удостоверюсь, что Бен помылся. Он часто забывает об этом. Увидимся через пару минут.
В питомнике Тибо наполнил миски Зевса водой и едой, а потом присел на одну из пустых клеток. Зевс не торопясь попил, потом пожевал, то и дело бросая взгляд на Тибо, словно хотел спросить: «Почему ты за мной следишь?» Тибо не произносил ни слова: он знал, что любой его комментарий еще больше затормозит Зевса.
Зато он, хоть Элизабет и сказала, что уже сделала это, проверил другие клетки, чтобы убедиться: у собак хватает воды. Они вели себя спокойно. Прекрасно. Он выключил свет в кабинете и запер дверь, прежде чем вернуться в дом. Зевс тащился за ним, обнюхивая землю.
У двери Тибо приказал Зевсу лечь, а потом открыл затянутую сеткой дверь.
— Эй?
— Входи. Я на кухне.
Тибо ступил на порог и прошел на кухню. Элизабет в фартуке стояла у плиты, подрумянивая на огне пропущенную через мясорубку говядину. На рабочей поверхности подле нее стояла открытая бутылка пива «Микелоб лайт».
— Где Бен? — спросил Тибо.
— В душе. Появится через пару минут. — Она добавила в говядину немного приправы для тако из пакетика и воды, а потом ополоснула руки. Вытерев их о передник, она потянулась за пивом. — Хочешь бутылочку? Я всегда пью пиво по вечерам, когда у нас тако.
— Не откажусь.
Она достала из холодильника бутылку и подала ему.
— Легкое. Это все, что у меня есть.
— Спасибо!
Он облокотился о столешницу и осмотрел кухню. Чем-то она напоминала кухню дома, который он снял: шкафы, оставшиеся со времен постройки, раковина из нержавеющей стали, старая техника и маленький обеденный гарнитур, приютившийся у окна. Только эта кухня была в лучшем состоянии, и в ней чувствовалось присутствие женщин: цветы в вазе, тарелка с фруктами, украшения на окнах. Все по- домашнему.
Из холодильника Элизабет достала немного салата латука и кусок сыра чеддер и положила их на рабочую поверхность. Затем она добавила зеленого перца и лука, потом перенесла все продукты на разделочную доску, достала нож и терку для сыра из ящика. Она принялась резать кубиками лук, быстро и проворно.
— Помощь не требуется?
Она скептически посмотрела на него:
— Только не говори, что, помимо дрессировки собак, ремонта машин и игры на музыкальных инструментах, ты еще и эксперт в готовке.
— Так далеко я пока не зашел. Но я знаю, как обращаться с кухонной утварью. Я каждый вечер готовлю себе ужин.
— О, правда? Что ты ел прошлым вечером?
— Бутерброд с индейкой на белом хлебе. С маринованным огурцом.
— А позапрошлым вечером?
— Бутерброд с индейкой на белом хлебе. Без огурца. Она хихикнула.
— Когда ты в последний раз готовил что-то горячее?
Он притворился, что вспоминает.
— А… фасоль с говяжьими сосисками… В понедельник.
Она изобразила удивление:
— Признаю, что ошиблась. А как у тебя с тем, чтобы натереть сыр?
— А в этом я бы и правда мог назвать себя экспертом.
— Ладно, — сдалась она. — Там в посудном шкафу есть миска под блендером. И не нужно тереть весь сыр. Бен обычно ест два блинчика, а я только один. Все остальное достанется тебе.
Тибо поставил пиво на столешницу и вытащил миску из шкафа. Потом он прошел к раковине, чтобы вымыть руки, и развернул кусок сыра. Он исподволь бросал взгляды на Элизабет, когда работал. Закончив с луком, она сразу перешла к зеленому перцу. Дальше настал черед помидора. Нож уверенно танцевал в ее руках, все движения были точными.
— Ты так быстро это делаешь.
Она ответила, не нарушая ритма движений:
— Когда-то я мечтала открыть собственный ресторан.
— Когда это было?
— В пятнадцать лет. На день рождения я даже попросила подарить мне нож «Гинсу».
— Ты имеешь в виду тот самый, который рекламировали вечером по телевизору? Парень в рекламе еще резал им консервную банку.
Она кивнула:
— Да, именно такой.
— И тебе его подарили?
— Сейчас он у меня в руках.
Он улыбнулся:
— Не встречал ни одного человека, который признался бы, что купил его.
— Теперь встретил, — сказала Бет и быстро окинула его взглядом. — Я мечтала открыть процветающее предприятие в Чарлстоне или Саванне и писать свои собственные кулинарные книги и вести телешоу. Безумие, я знаю. Но все же я провела целое лето, практикуясь в нарезке кубиками. Я резала все, что могла, так быстро, как только могла, пока у меня не стало получаться так же быстро, как у парня в рекламе. Все миски «Тапперваре» были наполнены цукини, морковками и тыквой, которые я собирала в саду. Нана очень злилась, потому что это означало: мы каждый день будем есть летнюю мешанку.
— Что такое «летняя мешанка»?
— Что угодно, перемешанное и подходящее к лапше или рису.
Он улыбнулся, подвигая к ней горку тертого сыра.
— А что произошло потом?
— Лето подошло к концу, и наш запас овощей иссяк.
— А, — произнес он, недоумевая, как можно настолько хорошо выглядеть в фартуке.
— Ладно, — сказала она, доставая еще одну миску из-под плиты. — Дай-ка мне взбить сальсу.
Она вылила в миску большую банку томатного соуса, добавила лук, зеленый перец и немного «Табаско» со щепоткой соли и перца. Она все перемешала и поставила на средний огонь.
— Это твой собственный рецепт?
— Нет, Наны. Бен не любит слишком острые блюда, поэтому она предложила такой вариант.
Закончив с сыром, Тибо вновь завернул его.
— Что-нибудь еще?
— Да почти ничего не осталось. Нужно порезать немного салата, и все. Ох да, и подогреть блинчики в духовке. А я пока немного прогрею мясо и сальсу.
— Как насчет того, чтобы я занялся блинчиками? Она подала ему противень и включила духовку.
— Растяни их немного. Три для нас и сколько угодно для себя. Но пока не ставь их в духовку. У нас еще есть пара минут. Бен любит, когда блинчики подаются с пылу, с жару.
Тибо сделал так, как она просила, а она дорезала салат. На столешницу она поставила три тарелки. Снова взяв пиво, она шагнула к двери.
— Пойдем со мной. Я хочу кое-что тебе показать.
Тибо последовал за ней и замер, как только перед ним предстал вид с задней крытой веранды.
