– Ладно. Это Попугаев залив у островов Терке и Кайкос.[89] Мое самое любимое место в мире. Вот закончу расписывать эту стену и увезу тебя туда.
– Когда это будет? – улыбнулась я.
– Я бы сказал, где-то около Рождества. Боже, какая жара, – вздохнул он опять, рисуя в небе единственную птицу. – Кажется, это называется «фронт теплого воздуха»?
– Не-а. Это антициклон.
– Что-что?
– Область высокого давления, только и всего. Антициклон приносит теплую сухую погоду в отличие от области пониженного давления, когда бывает ветер и дождь. Антициклоны очень стабильны, – объяснила я. – Они могут оставаться на одном месте длительное время.
– Видимо, это означает, что такая погода продержится долго.
– Да, – согласилась я. – Так и есть. По существу, нас ожидает длительный период сильной жары, из-за чего прогнозы погоды становятся однообразными и неинтересными. «Доброе утро, – говорю я. – Сегодня нас снова ожидает жаркий солнечный день, так что надевайте детям панамки, не выпускайте собак на улицу и наносите на лицо солнцезащитные кремы». Хорошая погода – это неинтересно, потому что тут мало что можно сказать.
– А вот я люблю хорошую погоду, – отозвался Джос, выбираясь из ванны. – Я бы сказал, чем жарче, тем лучше. Взгляни на это небо! – добавил он, посмотрев в окно. – Словно на картинах Хокни[90] или Ива Клайна.[91] А не отправиться ли нам к морю? – спросил он, отклоняясь назад и вглядываясь, прищурив глаза, в свою работу. – Мы могли бы взять с собой детей.
– И Грэма.
– Да, – вздохнул Джос, стирая пот с шеи, – но только если он будет хорошо себя вести.
– Слышишь, дорогой? – обратилась я к Грэму, который тихонько лежал у дверей. – Если ты будешь хорошо себя вести и пообещаешь не кусать Джоса, он возьмет тебя с собой.
Грэм цинично приподнял бровь и с недовольным вздохом закрыл глаза.
– Давайте съездим в следующие выходные, – предложил Джос. – Можно в Гастингс или в Рай.
– Пятнадцатого? Это актовый день в школе.[92] Мне нужно ехать в Кент.
– Хочешь, я поеду с тобой? В качестве моральной поддержки?
Я была захвачена врасплох.
– Спасибо тебе большое, Джос, – осторожно заговорила я, – но сначала мне нужно обсудить это с Питером.
Тем же вечером я позвонила Питеру. Набирая его номер, я вдруг поняла, что ни разу не звонила ему на эту квартиру. Слушая телефонный гудок, я попыталась представить, как там внутри. Дети тактично не рассказывали мне, а я не хотела спрашивать. Интересно, спартанская там обстановка или все сделано с изысканным вкусом? Много ли техники на кухне? Какие у него соседи?
– Алло-о, – услышала я внезапно тягучую американскую речь Энди, и по сердцу резанула острая боль.
– Алло-о, – повторила она. – Кто говорит? Я почувствовала, что мое лицо пылает.
– Это жена Питера, – проговорила я решительно. – Могу я поговорить с мужем? – Я тут же разозлилась на себя: с какой стати спрашивать у нее разрешения?
– Ла-апушка, – с заметной хрипотцой протянула она, – это тебя-а.
К этому времени сердце мое стучало с такой силой, что я боялась, как бы Питер не услышал по телефонным проводам. Знать, что он встречается с Энди – одно, а услышать ее голос – совершенно другое. Надо же быть такой дурой и звонить ему домой, где скорее всего можно на нее наткнуться!
– Фейт! – радостно воскликнул Питер. Я никак не ожидала услышать такой дружелюбный голос. – Как поживаешь?
– Я… все о'кей.
– Голос у тебя какой-то расстроенный.
– Да нет, все в порядке.
– Просто позвонила поболтать?
– Нет, – энергично проговорила я. – Я звоню, чтобы узнать, приедешь ли ты на актовый день? Это пятнадцатого.
– Конечно, приеду. А почему ты спрашиваешь?
– Чтобы знать. Кроме того, – осторожно добавила я, – я тут подумала: не приехать ли мне с… Джосом.
– С Джосом? Твоим любовником?
– Моим партнером, – поправила я его с холодным высокомерием.
– Партнером? Как современно! Значит, ты думаешь, не приехать ли тебе с ним? Хмм, – рассуждал Питер, – трудно сказать, как я к этому отношусь. Не могу сказать, что готов весь день быть третьим лишним. Придумал! – радостно воскликнул он. – Ты приедешь с Джосом, а я – с Энди. Что ты на это скажешь? Можем цивилизованно провести весь день вчетвером, – с энтузиазмом заявил он. – Вот будет здорово!
– Ладно, Питер, – твердо произнесла я. – Я передумала.
