его добрым взглядом. – Я была несчастна. Он был мне неверен. И любил командовать. А также был хроническим эгоистом. Хорошо, что он меня бросил, – ха, ха, ха! А вы как?
– Ну… – Он вздохнул. – Это долгая история. Не хочу вам надоедать. Мне было просто приятно узнать, как вы поживаете. Не хотите ли прогуляться по саду?
– Да, – сказала я, обрадовавшись и надеясь, что Пирс увидит, как я покидаю столовую с этим высоким, видным, великолепным мужчиной. – Да, давайте немного пройдемся. Это будет прекрасно. Здесь ужасно жарко.
Мы взяли бокалы и не торопясь направились через лужайку. Вот так неожиданный поворот сюжета, думала я про себя. Я здесь по чистой случайности с Джонатаном де Бовуаром, красивым аукционистом, и мы прогуливаемся под руку в парке под звездным небом. Сердце у меня размякло и стало размером с луизианское болото. Джонатан был совершенно дивным! Когда мы обошли теннисные корты и направились к розарию, я почувствовала, что настроение у меня поднялось. Вечер получился просто выдающимся. Мне показалось, будто издали донеслось: «Тиффани-и-и… Тиффани-и-и», но, возможно, это лишь ветер прошелестел в кронах деревьев.
– Понимаете, я все еще влюблен в Сару, – сказал Джонатан. Он обхватил голову руками и тяжело вздохнул. – Но я совсем не уверен, что хочу на ней жениться. Так что теперь не знаю, что мне делать. Мне просто хотелось, чтобы все продолжалось так, как было.
– Ну, а я не могу порицать ее за то, что она настаивает на браке, – сказала я весело, стараясь замаскировать свое разочарование в том, что единственная причина, почему он захотел поговорить со мной, – это женский совет, как ему быть с подружкой. – Я имею в виду, что одиннадцать лет – это все-таки многовато. Саре тридцать пять. Так что, если вы не хотите на ней жениться, не надо ее связывать – это нечестно.
– Да, но я ни на ком не хочу жениться, потому что это все равно что дуло у виска – никакой романтики.
– Ну, для женщины это тоже не слишком романтично – чувствовать, что она с мужчиной, который не хочет на ней жениться. Вы постарайтесь взглянуть с ее точки зрения.
– Она поставила мне ультиматум, – пояснил он. – И потом просто ушла. Просто ушла – и все. Даже не сказала куда. Мне это не понравилось, поэтому я решил пойти на вечеринку для одиноких, чтобы посмотреть, смогу ли я кем-нибудь увлечься. Конечно, никем я не увлекся, – добавил он. – Глупость все это. То есть здесь нет абсолютно никого, кто меня хотя бы заинтересовал. Во всяком случае, спасибо, что выслушали меня, Тиффани. Вы молодчина. Ну, а как дела у вас? – спросил он. – Вы встречались после Филлипа с кем-нибудь стоящим?
– Да. Он дизайнер по интерьеру, его зовут Алекс. Он очень приятный человек.
– Так в чем же дело?
– Ну, главная проблема в том, что он инфантилен и не склонен жениться, хотя, конечно, я даже не подозревала об этом. Ну и другая проблема: единственное, чем он хотел заниматься в постели, – это играть в «Скраббл».
– О, я понимаю, – произнес он тактично. – Вам не кажется, что заниматься этим в постели не очень удобно?
– Вообще-то нет. Мы пользовались дорожным набором с буквами на магнитах. Замечательно.
– Тиффани-Тиффани… – Вдруг, раздвинув ветки розовых кустов, появилась Кейт, немного обалдевшая и слегка запыхавшаяся. – Господи, Тиффани, вот ты где. А я тебя везде ищу. С тобой все… – она с подозрением взглянула на Джонатана —…в порядке?
– Да, конечно. Кейт – это Джонатан. Джонатан, познакомьтесь с Кейт. Пойдемте обратно? Господи, уже час! Неудивительно, что я зеваю.
– Тиффани, я так беспокоилась за тебя, – шепнула мне Кейт, когда мы отправились назад через лужайку. – Ты вдруг исчезла – я думала, что тебя изнасиловали в кустах.
– К сожалению, нет, – ответила я. – Так мы уходим? Ужасно поздно.
Я махнула рукой Пирсу, который все еще обнимал элегантную брюнетку на танцевальной площадке, и затем попрощалась с Джонатаном.
– Я подумаю о том, что вы мне посоветовали, Тиффани, – сказал он, когда мы забирали наши плащи.
Потом мы с Кейт поехали обратно через весь город.
– Довольно забавно, да? – спросила она.
– Да, действительно. Интересно, захочет хоть кто-нибудь из них снова увидеть нас?
– Нам позвонят из «Встреч за столом», если с нами захотят встретиться.
На следующее утро, в полдесятого, я позвонила во «Встречи за столом».
– Здравствуйте. Это Тиффани Тротт. Спрашивал ли кто-нибудь из тех одиннадцати, с кем я познакомилась прошлым вечером, мой телефон?
– Э-э. Нет. Никто не спрашивал, – сказала сотрудница. – Но вы слишком торопитесь. Не беспокойтесь. Мы дадим вам знать, если кто-нибудь спросит.
А между тем я договорилась с биржевым брокером, который ответил на мое объявление в газете, о встрече. Из ста четырнадцати ответивших я оставила трех – и он был первым, с кем я решила увидеться. Ему было тридцать восемь лет, не женат, не играет в гольф, без сколько-нибудь заметной щетины на лице. Прекрасно. Чего еще желать? Мне понравилось его занимательное письмо – на трех страницах. Он писал, что обожает играть в нарды («хотя, будучи биржевым брокером, я не верю в азартные игры») и что терпеть не может гольф («как сказал Марк Твен, это прекрасный способ испортить хорошую прогулку»). Мне понравилось его чувство юмора, и на фото он выглядел вполне привлекательным, так что мы договорились о свидании в семь часов вечера в баре Уэст-Энда. Я оказалась там первой и сидела, разгадывая кроссворд. В семь пятнадцать какой-то человек подошел к моему столику и спросил:
– Тиффани?
