Пальцы Аритона вцепились в перила. У него перехватило дыхание, будто плечи ему придавил невыносимо тяжелый груз. Парень, стоящий перед ним, казался ему призраком, облекшимся в плоть. Лицо Джирета неузнаваемо изменилось, но на нем лежала все та же неизгладимая печать горя. Веселого настроения как не бывало. Вместе с Джиретом к принцу явилось напоминание об иных обязательствах, куда более тяжелых, чем те, что привели его в Иниш.
Аритона обожгло пронзительной болью. Потом внутри что-то словно лопнуло, и боль сменилась неподдельной радостью.
— Джирет! — воскликнул Повелитель Теней.
Обхватив его запястья, Аритон поднял молодого варвара с колен. Он помнил его двенадцатилетним мальчишкой, а теперь обнаружил, что юноша успел перерасти своего принца на две головы.
— Эт милосердный! Каол должен тобой гордиться. Ты теперь совсем похож на своего отца.
Джирет заморгал. Как и Аритона, его захлестнула волна радости. И не только от встречи с наследным принцем. Главное, за эти годы принц ничего не забыл.
— Ваше высочество, к концу года я достигну совершеннолетия. Я прошу оказать мне милость и, не дожидаясь этого времени, принять меня к себе на службу. У меня есть для вас важные известия, но я хочу сообщить их, уже будучи вашим подданным.
С этими словами Джирет протянул Аритону кинжал — тот самый, что хранился у него со времен кровавой бойни в Страккском лесу.
Такого на палубе «Черного дракона» еще не видели. Диркен вытянула шею. Матросы приутихли. Аритон принял кинжал. Тонкие пальцы, еще не остывшие после струн лиранты, коснулись лезвия. Каждый удар, нанесенный когда-либо этим кинжалом, каждая рана в чьем-то теле обожгли Фаленита. Прошлое не умерло, и сейчас, вопреки своему желанию, Аритон его пробудил.
— Почту за честь, граф Валерьент, — сказал он Джирету. Совершенно равнодушный к тому, что ритуал требовал уединенности (правда, матросы перестали галдеть и с любопытством уставились на диковинное зрелище), потомок верховных королей Ратана, наследный принц Аритон Фаленский опустился на колени перед своим будущим подданным. С пронзительной четкостью выговаривая каждое слово (не зря Халирон учил его искусству дикции), Аритон произнес традиционную клятву наследного принца своему подданному, которого отныне брал под покровительство. Клятва заканчивалась словами:
— И за принесенный тобой дар верного служения, за твою верность мне, знай же, граф Джирет Валерьентский, покровительство, оказываемое тебе, будет продолжаться до моего последнего вздоха, до тех пор, пока в моих жилах остается хоть капля крови. И да будет Даркарон мне свидетелем. Я возвращаю тебе этот кинжал. Возьми его как знак моего доверия, а вместе с кинжалом прими и мое искреннее благословение.
Джирет помнил: когда семь лет назад Аритон приносил такую же клятву его отцу, наследный принц едва держался на ногах от измождения. Сейчас Повелитель Теней был полон сил. Улыбаясь, он поднялся с колен. Судьба соединила его и Джирета еще тогда, после страшной бойни в Страккском лесу. С этой минуты их узы стали несравненно крепче. И только Аритон и Джирет знали о магической силе, скрытой в словах древней клятвы. Ни Диркен, ни матросы об этом даже не догадывались.
Местом разговора с Джиретом Повелитель Теней избрал штурманскую рубку «Черного дракона», куда самым дружеским тоном пригласил и Диркен.
Капитан оставалась холодной как камень. Ей очень хотелось уйти, однако что-то удерживало ее в рубке. Стоя в пролете узкой лестницы, Диркен спросила:
— А как быть с этим толстым пророком? Мои ребята наткнулись на него в одном веселом местечке. Если надо, я могу послать за ним своего помощника.
Аритон выбрал себе место возле иллюминатора. За стеклом переливался огнями праздничный Иниш. Услышав вопрос, Фаленит махнул рукой.
— Есть дела поважнее Дакара. К утру я так и так собираюсь покинуть Иниш. Пусть еще понежится в своей стихии.
Появившийся юнга поправил фитили в висячих лампах и бесшумно скрылся за дверью.
Наконец-то Джирет смог как следует рассмотреть своего господина. Аритон и в самом деле ничуть не изменился с того дня, когда они расстались в Страккском лесу. Джирет запомнил его изможденным и осунувшимся (впрочем, тогда так выглядели все уцелевшие бойцы деширских кланов). Нынче принц был воплощением спокойствия и самообладания. Молодой Валерьент разглядывал изысканный наряд менестреля с украшениями из серебра и оникса, шелковую рубашку с манжетами, доходящими почти до самых ладоней принца. Тогда они были покрыты мозолями. Сейчас мозоли оставались лишь на подушечках пальцев — неизбежные спутники музыканта. Джирет снова вспомнил про подаренный Аритону ножик. Интересно, на что бы он сгодился в теперешней жизни принца? Для лиранты ножик был бесполезен. Да и едва ли принц сохранил этот подарок.
Трудно было поверить, что когда-то этот худощавый человек, словно рожденный для музыки и песен, силой магии безжалостно расправлялся с итарранской армией, спасая деширские кланы от полного истребления.
Граф Валерьентский сел напротив, в своей простой куртке из некрашеной кожи. Нелепая в городе, в лесу такая одежда позволяла бойцу ничем себя не выдать. Даже тесемки были подобраны так, чтобы случайно не сверкнуть на солнце и не зашелестеть от ветра. Орехово-карие, с крапинками, глаза Джирета безотрывно глядели на принца, а по возмужавшим плечам вились локоны рыжих волос. Такие же волосы были у его покойной матери.
Диркен не стала садиться. Она уперлась спиной в выступ переборки и сжалась, словно кошка, которой не удавалось целиком спрятаться от дождевых капель. Ей было не по себе от этой встречи и начавшегося разговора. Сдерживая закипавшую внутри злобу, Диркен слушала слова Джирета, переносившие Аритона туда, куда ему отчаянно не хотелось попадать снова.
— Ваше высочество, Лизаэр собирает силы, чтобы двинуться на вас войной. Он ни на один день не прекращает своих приготовлений. Вопреки всем стараниям Каола, вести о джелотских событиях достигли Итарры.
— Молву не остановишь,-сдержанно ответил Аритон. В свете масляных ламп его зеленые глаза казались почти черными. Самообладание давалось ему все труднее.
— Скажи мне, Джирет, какой ценой вы купили эти несколько месяцев неведения? Сколько людей погибло?
Джирет понял: принц спрашивал не о погибших бойцах кланов.
Молодому Валерьенту стало тяжело выдерживать устремленный на него взгляд, но он был настоящим сыном своего отца и не дрогнул.
— Об этом надо спрашивать Каола. Когда я отправлялся вас искать, на севере еще не знали о Джелоте. Сейчас разговор не об отдельных погибших. Армия Лизаэра угрожает гибелью моим соплеменникам и вашим подданным. Я хочу знать, можем ли мы рассчитывать на вашу помощь. Тогда будет ясно, скольким из нас удастся выжить.
Джирет умолк, стиснув под столом тяжелые кулаки. Чувства, бушевавшие внутри, не прорвались наружу.
— Сначала я хотел бы до конца выслушать твой рассказ, — тихо проговорил Аритон, угадавший состояние юноши. — Ты проделал долгий путь и вполне заслужил мое полное внимание. Прошу тебя, говори все, о чем собирался сказать.
Джирет проглотил слюну, затем с деланой небрежностью пожал плечами.
— Клянусь памятью своего отца: я так и знал, что вам не понравятся мои новости. Увы, у меня нет других. Госпожа Манолла шлет вам свое предостережение. В Авеноре усиленно муштруют солдат, обучая их всем видам боя. Это основная сила Лизаэра, которую можно быстро увеличить за счет наемников. Каол прикинул, что города Ратана сумеют выставить против вас тридцать пять тысяч солдат.
Аритон побледнел и наконец-то дал выход накопившейся ярости.
— Так слушай же, граф Джирет. Говорю тебе здесь и сейчас, и других слов по этому поводу ты от меня не услышишь. Когда начнется война, я не хочу, чтобы ратанские кланы выступили на моей стороне. Не знаю, удастся ли вообще избежать кровопролития. Если нет, на земле Ратана все равно не должно пролиться ни капли крови.
