— Тебе сгодился бы кто угодно, — сказал он, — а я был наименьшим злом.
— Верно, — согласился я.
— Как бы я хотел, чтоб здесь был Бенедикт. И чтобы Джерард не продался этому…
— Желания, желания, — сказал я ему. — Желание в одной руке, дело в другой, сожми их вместе и посмотри, правильно ли получилось.
— Хорошо сказано.
Некоторое время мы курили в молчании.
— Насколько я могу доверять тебе? — спросил он.
— Настолько же, насколько я могу доверять тебе.
— Тогда давай заключим сделку. Честно говоря, я уже много лет считал тебя мертвым. Я не мог предвидеть, что ты появишься в самый тяжелый момент и сделаешь свою заявку. Но ты здесь, и все. Будем союзниками — объединим силы и осадим Янтарь. Тот, кто выживет, поднимется на самый верх. Если выживем оба — какого черта, в конце концов, — мы всегда можем подраться на дуэли!
Я обдумал это. Это звучало как самая хорошая сделка, которую мне когда-либо предлагали.
Поэтому я ответил:
— Мне хочется переспать с этим. Отвечу завтра утром. Годится?
— Годится.
Мы допили виски и ударились в воспоминания. Мое плечо немного гудело, но виски помогло, легче было и от мази, которую наложил на рану Блейс. Немного погодя мы совсем размякли.
Странно, мне кажется, иметь родных и обходиться без всяких родственных чувств, лишь потому что жизнь предопределила каждому из нас свой путь. Боги! Мы говорили, и луна покинула небеса прежде, чем кто-нибудь из нас устал. Тогда он хлопнул меня по здоровому плечу и сказал, что осоловел и что слуга подаст мне завтрак в постель. Я кивнул, мы обнялись, и Блейс ушел к себе.
Затем я подошел к окну, и с той огромной высоты, на которой находился, посмотрел в пропасть.
Костры лагеря, расположенного внизу, горели как звезды. Их были тысячи. Я видел, что Блейс собрал могучую силу, и я позавидовал ему. С другой стороны, это — хорошо. Если кто-нибудь и мог победить Эрика, то, скорее всего, это был Блейс. Да и не был бы он совсем уж плохим монархом в Янтаре, просто я предпочитал себя.
Я продолжал стоять у окна и смотреть вниз, и увидел, что меж кострами движутся странные тени. Тогда я задумался, что же это за армия.
Какой бы она ни была, у меня не было и этого.
Я вернулся к столу и налил себе последнюю рюмку.
Однако прежде чем выпить, я зажег светильник. При его свете я вытащил колоду украденных карт.
Я разложил их перед собой и остановился на той, где был изображен Эрик. Я положил ее в центр стола и убрал остальную колоду в пачку.
Через некоторое время картинка ожила, и я увидел Эрика в ночных одеяниях и услышал слова:
— Кто?
Рука его была перевязана.
— Я, — ответил я. — Кэвин. Как поживаешь?
Тогда он выругался, а я засмеялся. Это была опасная игра и, может быть, виски способствовало ей, но я продолжил:
— Мне захотелось сказать, что у меня все в порядке. Хотелось также уведомить тебя, что ты был прав, когда говорил о неудобстве сна на голове. Хотя тебе твою голову долго не носить. Так что чао, братец! Тот день, когда я снова войду в Янтарь, будет днем твоей смерти! Просто мне захотелось сказать тебе об этом — ведь этот день не так далек!
— Приходи, — ответил он, — только на этот раз я тебя не пожалею.
Глаза Эрика остановились на мне, и мы были совсем рядом.
Я сделал ему нос и закрыл карту ладонью.
Это было все равно, что повесить телефонную трубку, и я сунул Эрика в кучу к остальным.
Но, засыпая, я думал о войсках Блейса там, внизу, и о том, какой силой обладал Эрик.
Все будет непросто.
VI
Это место было известно как Авернус[21], и набранное войско состояло не совсем из людей. Я внимательно осмотрел их на следующее утро, идя вслед за совершающим обход Блейсом. Каждый из воинов был шестипал, семи футов ростом, с багряной кожей, небольшим пучком волос и кошачьими глазами. Уши у них были остроконечны, а пальцы заканчивались когтями. На них были одежды, выглядевшие легкими, cловно шелк, хотя были сотканы из чего-то другого и были в основном серых и голубых тонов. Каждый носил два коротких загнутых клинка.
Климат здесь был теплый, цвета — изумительные, и все думали, что мы — боги.
Блейс нашел такой край, где религия вещала о братьях-богах, похожих на нас и имеющих в жизни серьезные неприятности. В их мифах злой брат непременно захватывал власть и принимался угнетать хороших братьев. И конечно, среди них бытовала апокалиптическая легенда, согласно которой они будут призваны к сражению на сторону добрых братьев.
Я нес левую руку на черной перевязи и разглядывал тех, кто был почти что мертв.
Перед одним из воинов я остановился и взглянул на него. Я спросил:
— Знаешь ли ты, кто такой Эрик?
— Повелитель Зла, — ответил он.
Я кивнул, сказал:
— Очень хорошо, — и пошел дальше.
Блейса приветствовали традиционным пушечным салютом.
— Какова численность твоей армии? — спросил я его.
— Примерно пятьдесят тысяч, — ответил он.
— Приветствую тебя, Идущего на Смерть, — сказал я. — Ты не сможешь завоевать Янтарь, даже если приведешь их к подножию Колвира. Глупо мечтать об отправке этих бедных ублюдков с их игрушечными шпагами и прочим хозяйством против бессмертного города.
— Знаю, — ответил Блейс, — но это не все, что у меня есть.
— Тебе потребуется еще больше.
— А что ты скажешь о трех флотилиях — примерно в половину сил Кэйна и Джерарда?
Это было уже посерьезнее.
— Недостаточно. Это — только начало, — сказал я.
— Знаю. Я набираю силы, — сказал он.
— Да, набрать нам придется немало. Эрик будет сидеть в Янтаре и спокойно вырезать нас, пока мы будем ползти по Теням. И когда остатки армии дойдут до Колвира, ему удастся уничтожить очень многих. Затем надо будет подняться к Янтарю. Как ты думаешь, сколько сотен воинов останется в живых, когда мы достигнем города? Достаточно, чтобы их разогнали в пять минут, причем без особого труда для Эрика. Если это все, что у тебя есть, брат Блейс, то у меня дурное предчувствие по поводу этого похода.
— Эрик объявил коронацию через три месяца, — сказал Блейс. — За это время я смогу, по меньшей мере, утроить силы. Наверное, мне удастся собрать в Тени четверть миллиона воинов, чтобы бросить их против Эрика. Существуют другие миры, похожие на этот, и я проникну туда. Я наберу такие орды святых крестоносцев, какие никогда еще не осаждали Янтарь.
— А у Эрика будет ровно столько же времени, чтобы усилить защиту. Я не знаю, Блейс… это почти самоубийство. Я не знал истинного положения вещей, когда пришел сюда…
— А что ты принес сюда? — спросил он. — Ничего! Ходили слухи, что когда-то ты командовал войском. Где оно?
