до его подножия, увидели впереди воду, и наша скорость увеличилась, хотя раньше казалось, что это невозможно. Мы погрузились в реку, и предоставили холодной влаге обнять нас.
Мы с Блейсом ухитрялись сплавляться поближе друг к другу, а течение держало нас и несло по извилистому руслу Ойсина. Ветви деревьев над нашими головами были похожи на лучи в огненном соборе. Когда они с треском ломались и падали, нам приходилось либо переворачиваться на живот и плыть, либо нырять на глубину в зависимости от того, как близко мы были к берегу. Вода вокруг была полна шипящих и почерневших обломков, а головы уцелевших воинов, плывших за нами, были похожи на кокосовые орехи.
Волны были темны и прохладны, наши ожоги начали болеть, мы дрожали и стучали зубами.
Горящий лес мы оставили позади через несколько миль, и перед нами раскрылась плоская долина, спускавшаяся к морю. Это было идеальным местом для Джулиэна, чтобы подкараулить нас с лучниками — решил я. Я сообщил об этом Блейсу, он согласился, но считал, что ничего предпринять мы не сможем. Я тоже вынужден был согласиться.
Лес вокруг все еще горел, и мы плыли дальше.
Казалось, прошли долгие часы — хотя на самом деле гораздо меньше, — прежде чем мои страхи начали материализовываться, и на нас обрушился первый залп.
Я нырнул и долго плыл под водой. Так как я плыл по течению, то мне удалось проскочить довольно далеко, прежде чем я снова вынырнул.
Но вокруг меня опять посыпались стрелы.
Лишь боги знают, как долго могла работать эта железная коса смерти, и я не хотел торчать здесь, теряя время.
Я опять набрал воздуха и нырнул.
Я коснулся дна. Я наощупь пробирался сквозь подводные препятствия.
Я плыл долго, как только мог, а затем всплыл у правого берега, постепенно выдыхая воздух при приближении к поверхности.
Я вынырнул, отдышался, сделал глубокий вдох и нырнул вновь, даже не посмотрев, на каком участке реки я нахожусь.
Я плыл до тех пор, пока мои легкие не попытались взорваться, а потом опять вынырнул.
На этот раз мне не повезло. Одна из стрел прошила мой левый бицепс. Мне удалось нырнуть вновь и, опустившись на дно, сломать древко стрелы. Потом я вытащил острие и продолжал плыть по-лягушачьи, брыкаясь и загребая правой рукой. Когда я вынырну в следующий раз, то окажусь для стрелков прекрасной подсадной уткой.
Поэтому я заставлял себя плыть, пока в глазах на заплясали алые искры, а в голове не помутилось. Наверное, я оставался под водой минуты три.
Когда я вынырнул, то ничего не случилось, и я забултыхался в воде, задыхаясь.
Я добрался до левого берега и уцепился за прибрежные корни.
Огляделся вокруг.
Деревьев здесь почти не было, и огонь сюда не дошел. Оба берега казались пустынными, да и река тоже. Могло ли так случиться, что я останусь единственным выжившим? Это казалось маловероятным. В конце концов нас было слишком много, когда мы начинали этот последний переход.
Я был полумертв от усталости и все тело было прострелено ноющей болью. Каждый дюйм кожи, казалось, горел, но вода была настолько холодной, что я весь дрожал и, вероятно, посинел. Если я вообще хочу остаться в живых, мне придется выйти из реки. Я чувствовал, что могу поднатужиться и проплыть под водой еще немного и решил попробовать, прежде чем убираться из уютных глубин.
С грехом пополам я провел еще четыре заплыва и почувствовал, что если нырну пятый, то уже не вынырну. Поэтому я уцепился за камень, передохнул и выполз на сушу.
Я перекатился на спину и огляделся вокруг. Я не узнавал местности. Однако пожар сюда еще не дошел. Справа от меня рос густой кустарник, и я пополз к нему, вполз и, свалившись лицом в землю, заснул.
Когда я проснулся, то решил никогда так больше не поступать. Болел каждый дюйм меня, да и к тому же тошнило. Я пролежал несколько часов в полубреду, но в конце концов с трудом дотащился до реки, чтобы надолго присосаться к воде. Затем я повернул в чащу, добрался до нее и снова заснул.
Когда я пришел в себя во второй раз, мне все еще было плохо, но уже стало чуточку полегче. Я пошел к реке, затем вернулся и с помощью одного из ледяных Козырей обнаружил, что Блейс жив.
— Где ты? — спросил он, когда мы связались.
— Черт меня дери, если знаю, — ответил я. — Повезло, что я вообще где-то. По-моему, недалеко от моря. Я слышу волны и узнаю запах.
— Ты рядом с рекой?
— Да.
— На каком берегу?
— На левом, если смотреть на море. Север.
— Тогда оставайся на месте, — сказал Блейс. — Я пошлю за тобой. Джулиэна поблизости нет. Я собираю войско. Я уже собрал больше двух тысяч, но большинство наших еще разбросаны по берегу.
— Все хорошо, — ответил я, и так, в общем, оно и было.
Я остался на месте. И как только сделал это, уснул.
Я услышал, как они ломают кусты, и насторожился. Раздвинув ветки, я посмотрел вперед.
Это были три высоких краснокожих солдата.
Я разогнул затекшие конечности, почистил одежду, пригладил рукой волосы, выпрямился, покачнулся, сделал несколько глубоких вдохов и выступил вперед.
— Я здесь, — объявил я.
Двое из них вздрогнули, клинки прыгнули им в руки, когда я заговорил.
Но они быстро сориентировались, заулыбались, отдали мне честь и проводили в лагерь. Он был в двух милях. Я дошел до него без чужой поддержки.
Появился Блейс и сказал:
— У нас уже более трех тысяч.
Затем он позвал военного врача, чтобы тот снова обо мне позаботился.
Ночью никто на нас не напал, и весь следующий день стекались к нам остатки нашего войска.
Их уже было тысяч пять. Вдали был виден Янтарь.
Мы проспали всю следующую ночь и отправились в марш утром.
К полудню мы проделали около пятнадцати миль. Мы шли вдоль берега, и нигде не было видно никаких признаков Джулиэна.
Боль от моих ожогов начала проходить. Бедро выздоровело, но боль в плече и руке то швыряла меня в преисподнюю, то возвращала обратно.
Мы двигались в быстром марше и скоро оказались в сорока милях от Янтаря. Погода оставалась милосердной, а лес слева от нас расстилался покинутыми, почерневшими руинами. Огонь уничтожил в долине почти весь кустарник — хоть что-то оказалось в нашу пользу. Ни Джулиэн, ни кто другой не мог теперь устроить засаду. Мы бы увидели их за милю. До захода солнца мы прошли еще миль десять и расположились отдыхать на берегу.
Следующий день. Я вспомнил, что вскоре должна состояться коронация Эрика, и напомнил об этом Блейсу. Мы почти потеряли счет дням, но, подсчитав, поняли, что несколько дней у нас еще есть.
Мы сделали полудневный марш-бросок, а затем встали отдохнуть. К этому времени мы находились в двадцати пяти милях от подножия Колвира. В сумерки это расстояние сократилось до десяти миль.
И мы продолжали идти. Мы шли до полуночи и вновь сделали привал. Теперь я уже снова чувствовал себя живым. Я поупражнялся немного с клинком и одолел его капризы. На следующий день мне стало еще лучше.
Мы шли, пока не дошли до подножия Колвира, где нас встретило все войско Джулиэна вместе с матросами Кэйна, сражавшимися теперь в сухопутном строю.
Блейс встал там и командовал, как Роберт Е.Ли в Чэнсиллорсвилле[24]
