Уже и обучение в мастерской Крамского при Обществе поощрения художников позади. И публикации множества рисунков в популярном журнале «Будильник» уже приносит небольшой, но постоянный доход.
Виктор Васнецов худой, стройный юноша. Талантливый художник. Самобытный, ни на кого непохожий.
Судьба уберегла Виктора и от самого страшного испытания. От преждевременного успеха. Ранний успех для художника более губителен, нежели длительное непризнание, замалчивание.
Третья выставка «передвижников» стала для Виктора первой. Его картина «Чаепитие в харчевне» понравилась не только Крамскому. Одобрение высказали Репин, Максимов, Ге. Даже Куинджи похвалил.
Однокурсник Виктора Архип Куинджи. Женатый, обстоятельный человек. Но со странностями. Стены его мастерской всегда были абсолютно пусты и голы. Судя по всему, ему и так хватало красок на холсте и на палитре. Лишнее раздражало.
— Хочу богатства. Надоело быть бедным. — заявлял он каждый раз, как только Виктор переступал порог.
— Откуда свалится богатство-то? — усмехался Виктор.
— Заработаю! — решительно заявлял Архип. — Продам картины. Мы с женой на себя тратим в день по пятьдесят копеек. Куплю землю, недвижимость. Перепродам.
— Спекуляция? — морщился Виктор. — Нехорошо это.
— Деньги нужны для добрых дел. Во-первых, не допущу, чтоб молодые художники кровью харкали. Куплю землю в Крыму. Вот тебе и курорт для больных. У кого большой талант, за границу пошлю.
— И много денег хочется?
— У меня будет сто тыщ! — широко раскидывал руки Куинджи.
— Сто тыщ?! Скорей бы уж… — нетерпеливо вздыхал Виктор.
Пройдут годы и Архип Куинджи, как ни странно, осуществит свою мечту. Заработает огромные деньги. И до конца жизни будет помогать молодым художникам, своим ученикам.
Птица-Тройка Времени несется вперед и вперед. Бешено скачут кони. Искрами сыпятся из-под копыт дни, недели, месяцы…
Только вспыхнет в памяти строгий взгляд девушки из Вятки, да надолго внесет в душу смятение и грусть. Работа! Работа в мастерской. Теперь она занимает целиком и полностью художника.
Александра Рязанцева недолго прожила в Вятке. Обладая незаурядным упрямством, она покинула родной купеческий дом и одна (!?) уехала в Петербург. Учиться на врача. Что по тем временам, было равносильно поездке в одиночку на Северный полюс.
Некоторое время пути-дорожки Виктора и Александры шли параллельно. Потом, естественно, пересеклись. Судьба.
Рязанцева уже заканчивала медицинские хирургические курсы. Впоследствии, она стала одной из первых женщин хирургов в России. Виктор к тому времени, уже бросил последний курс Академии, (сказались многочисленные задолженности по общеобразовательным дисциплинам. Зубрить которые ему было откровенно скучно). И работал как самостоятельный живописец. Уже и выставки были. И не одна.
Александра вышла замуж по большой любви. Венчалась с Виктором вопреки воли родителей. Стало быть, без приданого. Молодые подсчитали совместный капитал и насчитали ровно 48 рублей. Если снять скромную квартиру и ограничить себя, на полгода хватит.
— Бог поможет. Мы умеем работать, — уверенно втолковывал юной жене молодой муж.
Молодая жена предано смотрела на своего супруга. В уголках ее строгих глаз постоянно вспыхивали смешливые искорки, «скоморошки». И это отнюдь не было фантазией молодого художника.
Вообще-то, Москва приняла Васнецова не сразу. Постепенно, но как-то основательно завоевывал Виктор Васнецов положение в художническом мире. Приняли в Товарищество, в газетах «известным» величать начали. Одна беда. Денег ни копейки, хоть по миру иди. Для молодой семьи это серьезное испытание.
Чуть полегчало, когда всеобщее увлечение историей началось. Поленов пишет терема 17-го века. Суриков «Утро стрелецкой казни». Репин «Царевну Софью».
Виктор Васнецов именно в это время создает знаменитого «Витязя». Первую свою историческую картину. Хотя это в большей степени фантазия, нежели подробное документальное полотно.
Поздний вечер. За столом в тесной московской квартире сидит Саша. Она уже беременна. Кутается в шаль и неподвижным взглядом смотрит на пламя маленькой свечи. Перед ней на столе целый ворох заштопанного белья.
Услышала шум подъезжающей лошади, встрепенулась. Прямо с порога Виктор ловко бросил на стол толстую пачку денег.
— Витя! Ты никак извозчика ограбил? — улыбнулась она.
— Как же. Ограбишь их. Целковый содрал!
Виктор усмехнулся, начал медленно снимать пальто. Сама осторожно взяла пачку денег, взвесила ее на руке.
— Наконец-то! У нас как раз краски кончились.
— На все хватит! — весело отозвался Васнецов. — Это только задаток. Савва Иванович заказал мне сразу три картины. Для кабинета Правления Донецкой железной дороги. Но самое главное! Полная свобода! Пиши, что хочешь. Начну с «ковра-самолета»!
Глаза Виктора сияют, как у заправского «скомороха».
Нельзя сказать, что Виктор, став Виктором Михайловичем, растерял по дороге детскую веру в очевидное и невероятное. Скорее наоборот. Ребенка в своей душе он тщательно оберегал, холил и лелеял. И верил! Верил в возможность чуда.
Уже и женат. Жена — красавица, умница, истинно русская женщина. Доброты и долготерпения бесконечной. И гордости и достоинства не занимать, недаром из вятского купеческого рода. Повезло Виктору, ничего не скажешь. Все друзья завидуют.
Уже и дети заполонили тесную московскую квартиру смехом, гомоном и тихими беседами вечерами, чтением вокруг матери.
Уже и недоброжелатели, коих у Виктора всегда в избытке, (особенно «западники» неистовствовали. Прямо искусать готовы были, как волки голодные!), признали в Васнецове самобытность и талант. Словом, жизнь удалась, состоялась.
С какой хочешь стороны посмотри, лучшего и желать не стоит. Признание, известность, все чин чином. Жена, дети, достаток. Пусть небольшой, но есть. Все как и положено у добропорядочного, православного человека, художника. Одна беда. Дома своего нет. Со строительства Дома все и началось…
Мечтал Виктор Михайлович наяву соединить сказку с былью. Чтоб Дом был. Жилой, просторный, с гостиной, спальнями и мастерской на втором этаже. И чтоб сказочный Терем одновременно. Чтоб дети росли в естественной и гармоничной атмосфере. Любви и фантазии. Сказку сделать былью решил, одним словом.
И получилось. Еще, правда, не до конца. Дом-Терем, Дом-Сказка еще недостроенный. Но уже и друзья и знакомые, все поголовно только охают и ахают, переступив порог.
В то лето жена Саша с детьми уехала в Вятку к родителям. Друзья-художники, кто куда, на этюды разъехались. Остался Виктор Михайлович один в недостроенном огромном доме. Если не считать
