офигенной бороды, из-под которой выглядывал крест. А у меня бороды не было. Стало быть, и выглядывать из-под нее было нечему. Нет, у меня крест был. Но нательный. А нательный крест потому и называется нательным, что носят его на теле. А не на жабо или силиконе, как в шоу-бизнесе.
Ну да ладно. Элдэпээровец осмотрел отца Евлампия и спросил:
– Отец, это ты, что ли, батюшка?
– Я, сын мой, – степенно ответил отец Евлампий. – Какая нужда занесла тебя в мой храм? Помирает ли кто у тебя? Покаяться желаешь? Или помолиться за тебя требуется?
– По ночному тарифу, – вставил я.
– Он шутит, – сказал отец Евлампий элдэпээровцу про меня.
– А чего тут шутить? – усмехнулся тот. – И по ночному тарифу оплатим, и НДС, и налог с оборота. А акцизы на алкоголь и табак само собой. Ну и на благотворительность подкинем.
– Так чем помочь могу? – вторично спросил отец Евлампий. – Соборование, отпевание, покаяние, панихида?
– Сначала крещение.
– Кого крещение? – осведомился отец Евлампий абсолютно спокойно. А чего волноваться? Ну, кто-то хочет креститься в февральской ночи. Чего тут особенного? Если по ночному тарифу, с НДС, налогом с оборота и акцизами на алкоголь и табак само собой.
– Меня – крещение.
– Хорошо, – проявил христианское смирение отец Евлампий. – А крестных родителей вы с собой не привели?
Элдэпээровец высунулся в ночь.
– Хасан! – кликнул он.
В дверях возник двойник Рамзана Кадырова с пулеметом на плече.
– О! – радостно воскликнул я. – Точно из такого стрелял Сухоруков в фильме «Брат-2».
– Из этого он и стрелял, – уточнил элдэпээровец. – Я его потом купил. Полбюджета фильма отбили.
– Это, что ли, будет ваш крестный отец? – не вылезая из смирения, оглядел отец Евлампий двойника.
– Он, – ответил элдэпээровец.
– А он крещеный? – зачем-то спросил я.
Двойник снял с плеча пулемет и дал очередь поверх моей головы. Я невольно пригнулся. А элдэпээровец пригнул ствол пулемета к полу и заметил мне укоризненно:
– А ведь мог бы и не поверх. Обрезанный.
– Видишь ли, сын мой, – убежденно сказал я, зная, что обращение «сын мой» придает любой хрени сакральное значение, – в каноне Русской православной церкви не предусмотрен при крещении крестный отец, исповедующий ислам.
Элдэпээровец такой подставы не ожидал.
– И чего ж теперь делать? – растерянно глянул он на отца Евлампия.
Отец Евлампий молчал. А чего говорить, когда такие башли уплыли. Ночной тариф, НДС и прочее. Из-за какой-то мелочи.
– Есть выход, – сказал я.
Элдэпээровец и отец Евлампий с надеждой посмотрели на меня.
– Сначала окрестим его, – и я ткнул пальцем в Хасана. Из-за спины элдэпээровца. Не будет же Хасан стрелять по хозяину.
Хасан и не стал стрелять по хозяину. Он стал стрелять по мне. Видимо, обозначая нежелание быть крестным сыном неведомого еврея. Но и я был не лыком шит.
Почему шитье лыком умаляет достоинство человека и гражданина, я понять не могу. Вот лапти, к примеру. Чистой воды лыко. А вся нация в них целую историю оттопала. И какую! Татищев, Ключевский, Карамзин, Соловьев – история! И у каждого – своя. Ни на кого не похожая. Полное раздолье для фальсификатора.
Но не в этом дело. А в том, что и я, как уже было сказано, был не лыком шит. Я сдернул с себя джинсы. Хасан сдернул с себя джинсы.
– Близнецы! – воскликнули мы хором. И обнялись. И поцеловались. И сплясали зикр. Но креститься Хасан все же отказался. Ну не хотел он креститься у русского священника при еврее-крестном. Хоть и идентично обрезанном.
Тогда я пустил в ход логику с небольшими включениями неотомизма. Когда хитро построенными умозаключениями запросто можно доказать, что солнце восходит на западе, а заходит на востоке. Исходя из того, с какой стороны на него смотреть. Если с востока, то тогда на востоке. А если с запада, то тогда, исходя из единства и борьбы противоположностей востока и запада и вследствие необходимости соблюдения второго закона термодинамики в транскрипции Гермеса Трисмегиста, то тут уж и говорить нечего. Каждому идиоту ясно, что солнце восходит на западе.
– Так вот, милейший Хасан, я прекрасно понимаю твое нежелание принять святое крещение. Но будем рассуждать здраво. Согласно учению шейха Фарида Алибейды иль Ислами о возможности крещения для правоверного мусульманина, крещение возможно! И является действительным только в том случае, если осуществляется правоверным мусульманином. А как ты сам понимаешь, таковых среди присутствующих нет. А есть, наоборот, один христианин, один иудей, один нехристь и один правоверный. Это ты. Но постольку- поскольку сам себя ты окрестить не можешь, то крестить тебя могут только оставшиеся трое. Но! Нехристь – это полный абсурд. Иудей – уж совсем ну меня на х... Чать, не Иоанн-Креститель. Остается только христианин. Который имеет полномочия для святого крещения. И он-то тебя и окрестит. Но! Этот обряд для тебя как правоверного является недействительным. Ибо осуществлен неверным. И его завсегда можно отменить, договорившись с Аллахом. Он же, в конце концов, свой человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Так говорил шейх Фарид Алибейды иль Ислами, который до этого был раввином в Крыжопольской синагоге, а после тотального отъезда подведомственных ему евреев в Израиль, НьюЙорк, Берлин, Йоханнесбург и другие точки исторической родины окрестился и был рукоположен в автономной церкви Святого Игнатия Крыжопольского. После непонятной пропажи из храма чудотворной иконы вышеупомянутого Игнатия Крыжопольского слинял на первую чеченскую, с которой вернулся в Крыжополь в конце девяносто шестого года уже шейхом Фаридом Алибейды иль Ислами. В отдельных атеистических кругах Крыжополя похаживали слухи, что святой Игнатий Крыжопольский тоже вернулся с чеченской некоторым образом обрезанным. Но не в этом дело.
В чем дело, мне объяснить не дали. А дали в морду. Лично элдэпээровец дали. А еще через некоторое время я обнаружил себя в крестильной. Из купели торчала густая шерсть Хасана. Я читал Символ Веры. Для тех, кто не знает, это те штуки, в которые веруем мы, христиане. А то многие абсолютно мимо кассы. Я знавал одного шибко верующего, условно говоря, мэра города Москвы, который не ходил в церковь по причине того, что в ней пьют вино. А сказать ему, что это вовсе не вино, а кровь Христова, было некому. Да он бы и не поверил. Как же не вино, когда вот оно. Чистой воды кагор. Только в неприлично малых дозах. За такими дозами не фига бить ноги. А так, конечно же, как без Бога? Как бы без Бога у него оказалось то, что у него оказалось, а у других не оказалось? Не веруют, вот и без ничего. Кроме городской надбавки к пенсии.
Короче говоря, окрестили Хасана, а потом в купель запихнули элдэпээровца. Сунули Хасану в руки Символ Веры, а чувак прочесть его не может. И не потому, что русского языка не знает (а он его действительно не знает), и не потому, что чеченец, а потому, что – йеменский араб. Прибывший в Россию для оказания помощи братскому чеченскому народу. Во второй чеченской войне. Но к войне он припоздал. Потому что по пути в Дагестане повстречал своего кореша, с которым вместе учился в Лумумбе на медицинском факультете. По специальности «партизанская война в горной местности». И пока он с ним разбирался на почве религиозной неприязни (Хасан был салафитом, а дагестанец – ваххабитом, к тому же с привкусом суфизма, а это, согласитесь, ни в какие ворота не лезет, да будет земля ему пухом), на войну он не успел. Но навыки партизанской войны в горной местности пришлись ко двору элдэпэровцу, который решал на чеченской войне ЗАДАЧИ. А какие – это не наше с вами собачье дело. После войны он привез Хасана в Москву. Тот прошел курсы повышения квалификации, где овладел навыками партизанской войны на равнинной местности и в городских условиях. Вот он и не знает русского языка, который ему был не нужен
