вот... На взлете... Эх, не знаешь, где положишь и где встанет.
Честно говоря, не только я не ожидал ярко выраженной агрессии питомца Лумумбы, но и спецназовцы. И сержант Пантюхин. Спецназовцы неназойливо повели автоматами в сторону звонницы, а сержант Пантюхин швырнул туда же табельный пистоль Макарова. Патроны он загнал по рыночной цене Хасану. Его младший сынишка в Северном Йемене очень любил играть русскими патронами. Хасан в детстве, до Лумумбы, тоже любил играть русскими патронами, купленными по рыночной цене отцом у русского прапорщика в бытность отца душманом (по-американски – моджахедом) в Афганистане.
И надо же было такому случиться, что табельный пистоль Макарова попал Хасану в глаз. Первый раз Пантюхин куда-то попал пистолем! Хасан пытается глаз протереть. Отпущенный пулемет клонится в сторону храма с целью упасть вниз в гордом одиночестве. Но Хасан второй, не протирающей глаз рукой перехватывает его, и они летят вниз, сплетясь, как пара змей, обнявшись крепче двух друзей. Спецназовские автоматы, надрессированные на движение, самопроизвольно открывают автоматный (а какой же еще, если из автоматов) огонь по сладкой парочке. И получается удивительная картинка. Я такую последний раз видел на Пушкинской площади весной 1955 года, когда на ней открыли фонтан. Какая-то мелкая пацанка кинула в воду мячик, и этот мячик запрыгал на верхушке фонтана. И прыгал до осени, пока фонтан не закрыли ввиду замерзания. Мелкая пацанка ждала мячик, но он, упав, ее не узнал. И навсегда разбил ее сердце. Все мужчины – сволочи. Так вот, автоматные очереди, надрессированные на движущуюся цель, скрестились на обнимающегося с пулеметом Хасана. Подъемная сила автоматных очередей уравновесила скорость падения дуэта. Вот он и телепался в воздухе, слегка подергиваясь. Я это называю «эффектом разбившегося сердца». (Надо бы предложить этот аттракцион ЦПКиО имени Горького.)
Но весельба закончилась вместе с патронами у спецназовцев. Хасан на пару с пулеметом упали на землю.
Через несколько минут сержант Пантюхин обнаружил в кармане Хасана проданные патроны от табельного пистоля Макарова, но вот сам пистоль скрывался где-то в районе звонницы. В надежде, что пистоль найдет какой-нибудь способ заявить о своем конкретном местонахождении, мы стали орать, глядя в предполагаемый район сосредоточения табельного пистоля сержанта Пантюхина.
А прибежавшая малоодетая телка стала так выражать свою благодарность за освобождение от излишних гендерных партнеров, что потрясла храм. И тот затрясся. Раздался звон колоколов. И с этим звоном со звонницы свалился табельный пистоль сержанта Пантюхина. А вместе с ним свалились спящие в обнимку Прасковья Филипповна с фельдфебелем Третьего драгунского полка Его Императорского Величества в отставке Степаном Ерофеичем Стукаловым.
И это, джентльмены, доложу я вам, чистый Гоголь в постановке Малого театра, когда во время бенефиса народного артиста СССР Южина-Гешкенбейна, посвященного его семидесятипятилетнему пребыванию на сцене, он вышел к зрителям в своей коронной роли и произнес:
– Приехавший по именному повелению из Петербурга чиновник требует вас сей же час к себе.
И все изображают детскую игру «Замри!».
Одно осталось непонятым мной: как этих спящих красавца и красавицу не засек на звоннице недокрещенный северный йеменец Хасан?
Глава двадцать пятая
Отец Евлампий до поры с христианским смирением наблюдал за легким погромом в районе храма: принял как должное отстрел загонщиков полуголой телки, печальную гибель восточного человека Хасана от братских автоматных очередей доблестного спецназа, незапланированную сейсмослужбами тряску церкви, но блуда на звоннице вынести не мог. Он вошел в гневное состояние, выражаясь на арамейском, древнегреческом, финикийском, галльском, иврите и еще десятке языков, бродивших среди народов Малой Азии в начале первого века нашей эры. Второй раз за две тысячи лет Святой Дух сошел на землю. Вот тебе, бабушка, и вторая Троица. Очевидно, этот же Дух сошел и на Истанбул-Константинополя, потому что он тут же перевел гневные многоязычные выплески отца Евлампия на русский язык. И тут выяснилось, что напрасно русские люди гордятся единоличным владением матерными выражениями. Судя по переводу Истанбул-Константинополя, древние арамейцы, греки, евреи и прочие филистимляне очень даже и очень, а некоторые выражения оказались вовсе недоступными переводу на русский язык. Очень уж покраснел Истанбул-Константинополь.
Тем не менее суть гневной речи отца Евлампия, если отшелушить ее от литературных излишеств, была ясна, как ясен пень. На блудивших была наложена страшная епитимья! Для них до времени наступил Великий пост. Но не весь! Частично! Зато какая это была часть! Им разрешалась всякая пища в любых количествах. Плюс обязательный плюс в качестве пищевых добавок – чудодейственного корня «Тонкгат Али Плюс», виагры – сорок миллиграммов, черного перца, зеленого лука, вазапростана – двести миллиграммов подкожно в основание члена. Это для отставного фельдфебеля. А для Прасковьи Филипповны – легендарное в мои школьные времена лекарство мамин. Справедливости ради надо сказать, что никто из моих школьных друзей этого мамина в глаза не видел, хотя в мечтах не раз подсыпал его в стаканчик фруктового мороженого за семь копеек соратницам по играм в «чижа», «двенадцать палочек» или легендарный «штандер». С тем чтобы, когда он ее поймает, то... Что «то», было не совсем ясно, но ясно, что покруче фильма «Котовский». Просить мамин в аптеках казалось верхом неприличия. Это было еще непотребнее, чем просить презерватив. Если быть честным до конца, презерватив я впервые сначала увидел, а потом узнал, что это такое. Как-то на заре десятилетия я вышел на лестничную площадку черного хода, чтобы втихаря курнуть ошнарик «беломорины», спрятанный за стояком водопровода от дяди Левы с пятого этажа. Цельные папиросы он реквизировал, не стесняясь грабить малолетку, а вот ошнариками брезговал. Поэтому во избежание я каждую папиросину слегка надкуривал, придавая ей вид б/у. Так вот, я вышел втихаря покурить и не успел затянуться, как с пятого этажа к моим ногам грохнулся полупрозрачный предмет. Я поперхнулся и закашлялся. На кашель с пятого этажа свесился хлебальник дяди Левы. Увидев мое изумление и попытку идентифицировать предмет, он усмехнулся и пропел:
Так, о чем я говорил?.. А, епитимья... Вот такой вот Великий пост в отношении питания наложил на блудящих отец Евлампий. Но! При этом он сильно ограничил их в соитии. На сто процентов! На сорок дней! Изверг! Вот почему я всегда относился к институту монашества с некоторым неодобрением. Несчастные пали на колени с мольбой о прощении и криками «Не погуби!». Но отец Евлампий даже не посмотрел на них. А мы, все окружающие, были в шоке, как певец-стилист Сергей Зверев. Истанбул-Константинополь, по-моему, даже усомнился в благости принятого православия. Во всяком случае, НДС за крещение платить отказался. Старый ветеран спецслужб полковник Кот сильно пригорюнился, вспоминая, как в Первую мировую войну, в 1915 году, майор Максимилиан Ронге, руководивший разведотделом разведывательного бюро австро-венгерского генштаба, пытал его cinemа с обнаженной Матой Хари, танцующей краковяк. С целью выведать, в чем же, donner wetter, заключается военная тайна. Именно в этом я вижу корни ужасающей жестокости гестаповцев в следующей по порядку войне. А сама пытка послужила толчком к созданию картины «Допрос коммунистов» Иогансона, повести Аркадия Гайдара «Военная тайна» и либерализации цен его внука.
Короче, присутствующие ужаснулись. Даже сержант Пантюхин ужаснулся. А уж он-то в камере предварительного содержания ого-го!.. Но и он... Обо мне уж и говорить нечего. Сорок дней!.. Ужас!.. Лет сорок назад я и суток не мог продержаться. А сейчас... Пожалуй, сорок дней – это не так и много. Вон Христос тридцать три года – и ничего... Только не смеялся никогда. А может, причин для смеха не было. Римское владычество... Ирод всех ровесников поистребил... да и публичное распятие ничем не напоминает «Comedy club». Но я все-таки попросил отца Евлампия о помиловании несчастных. Он хотел было простить, но... Тут на него опять сошел Святой Дух. А Истанбул-Константинополь перевел:
– ... (коитус на среднерусском наречии) на звоннице храма Великомученика Димитрия Солунского... это уж... Конечно, он понимает. Что, возможно, со стороны Прасковьи Филипповны это была месть за отлучение от церкви ее прежнего дроли Льва Николаевича Толстого, но фельдфебель, воспитанный в духе формулы «Православие, самодержавие, народность», мог бы на звоннице храма подержать свой... (мужской вторичный половой признак на среднерусском наречии) в штанах. Или... (очень мощная беспутная женщина, тяготеющая к частому беспричинному коитусу) эдакая, уж если ему в штанах не можется, позвонить им в
