Он задумался.
— В моей практике были уголовные дела, правда, мелкие. Мне давали их вести, потому что я моложе всех в фирме и не имею права отказаться. Вообще мы очень редко беремся за уголовные дела, однако иногда приходится. Но Ди может и отказаться от моих услуг… Ладно, зачем искать брод, не дойдя до реки. А вот и сэндвич.
Действительно, подоспел сэндвич, кривой и громоздкий. Принесший его Джастин выглядел удрученно.
— Тебе надо выпить, мой мальчик. — Он направился к столику с напитками. — Виски? С содовой или с водой?
— С содовой. Спасибо.
Джастин налил ему виски, критически осмотрел свой кулинарный шедевр и произнес:
— Ну? Расскажи нам.
Сэнди отхлебнул, откусил огромный кусок и с набитым ртом ответил:
— Пока нечего.
— Гм-м… — Джастин сел и эффектно закинул ногу на ногу. — Я бы не удивился, если бы оказалось, что это — дело рук Дианы. Весьма крутая особа.
— Боже правый! — Сэнди поперхнулся.— Что вы говорите? Она же ваша падчерица!
— О да. Но она вся в своего отца. Внешностью, конечно, в мать, зато характером… Я знал его немного. — Джастин деланно вздрогнул. — Жесткий был человек. Эмми тоже порою бывает крута, но на самом деле она больше похожа на мать. Когда я признался ей — то есть вынужден был признаться, — что мой кредитор мне угрожает, она сразу сказала, что выручит меня. — Джастин перевел взгляд бледно- голубых глаз на Эмми, затем снова на Сэнди. — Нельзя сказать, чтобы она пришла в восторг от этой новости. Не мудрено. Я понимаю. Но она пообещала помочь. А Диана отказала наотрез. Заявила, что ей наплевать, что со мной случится, и что это послужит мне уроком. Вся в папашу. Говорю вам: в жилах у него текла не кровь, а ледяная водица!
«Может, — внезапно подумала Эмми, — потому мама и вышла за Джастина?» Она почти не помнила отца, зато отлично помнила нежность и привязанность матери ко второму мужу.
Джастин вздохнул:
— Да, я не удивился бы, если бы Ди попросту схватила пистолет и пальнула в этого Гила Сэнфорда. Подозреваю, он этого заслуживал. Слишком много женщин…
— Слишком много? — уставился на него Сэнди. — Но откуда вы знаете?
Джастин беспечно пожал плечами.
— У него это было на лице написано. Помяни мое слово, мальчик, здесь замешена особа прекрасного пола. А то и не одна, — добавил он мрачно.
Сэнди глубоко вздохнул и снова взялся за сэндвич.
— Но стреляла-то в него только одна особа, и нужно еще доказать, что это была женщина.
— А тут и доказывать нечего. Вот увидишь. — Джастин помолчал несколько мгновений, затем спросил: — Что они там делают? Я имею в виду полицию.
— Обыскивают дом. У них уже есть ордер на обыск. Ищут улики. Допрашивают Ди и Дуга. Они говорят, что ничего не знают.
— Полиция нашла пистолет, — сказала Джастину Эмми. Он едва не подпрыгнул.
— Пистолет, из которого убили Гила? Постой-ка, это ведь оказался пистолет Ди, верно?
— Да, — с набитым ртом подтвердил Сэнди, — но это еще не значит, что стреляла именно Ди.
— А где был пистолет?
Сэнди вкратце рассказал. Джастин взъерошил свои редеющие волосы.
— Ну что я тебе говорил? Только женщина могла выбрать такое место.
— Могла — не значит выбрала, — сказала Эмми. — Джастин, ты не должен так говорить о Ди. Кто- нибудь может услышать и подумать, что ты серьезно.
— А я серьезно, — парировал Джастин. — Еще виски, Сэнди?
— Нет, спасибо. Кажется, я начинаю приходить в себя.
— Тогда кофе? — Джастин встал, проворно подскочил к кофейному подносу и налил кофе.— С сахаром? Нет? А зря. Это придало бы тебе энергии. Ну как знаешь, — снисходительно добавил он.
Эмми спросила:
— Сэнди, а что они делают? Я имею в виду Ди и Дуга.
— Когда я уходил, — сухо сказал Сэнди, — Ди как раз пыталась оторвать Дуга от телефона, чтобы заказать ужин на дом. Дуг обзванивал актеров и каждому говорил, что это трагическое событие, разумеется, никак не должно отразиться на премьере. Это его слова.
— Но в них есть резон, — заметила Эмми. — Он в ответе перед актерами. Спектакль — их хлеб.
— Кроме того, это первая постановка Дуга на Бродвее. — Сэнди вздохнул. — Кажется, я так и не смог вбить ему в голову, что свершилось убийство. Он… понимаешь, он ведет себя так, словно все это происходит на сцене.
— Это естественно для Дуга. Он живет в театральном мире, а не в реальном.
— Это уж точно. Мне пора домой, Эмми. Я зашел только рассказать тебе, что случилось после твоего ухода. И еще… может быть, это звучит глупо, но я думаю, что лучше бы тебе в ближайшие дни поменьше выходить из дому.
— С какой стати?! Почему?
— Во-первых, ты — важный свидетель. Есть старое правило: беречь свидетеля!
Эмми остолбенело глядела на него.
— Сэнди! — воскликнула она наконец. — Но я же ничего не знаю об убийце! Я не видела, как он выходил из дому! Я не опасна ему — и никому другому!
— Давай считать, что это так. Но погоди, что с тобой?
— Просто… нет, это глупо…
— Что глупо?
— Понимаешь, пока я шла домой, я не могла отделаться от ощущения, что за мной следят. Буквально идут по пятам.
Серо-зеленые глаза Сэнди сузились, взгляд их стал пронизывающим.
— Ты видела кого-нибудь?
— Ну, я заметила одного мужчину — он стоял рядом с о мной на переходе, в середине Парк-авеню. А потом, когда дошла до дому, вроде бы он же прошагал мимо швейцара и направился дальше. Но, наверное, мне все это померещилось.
— Как он выглядел?
— Совсем неприметный. Тщедушный, среднего роста… даже ниже среднего. Серый костюм, серая шляпа. Большие очки… такие, знаешь, как глаза у совы… Но, Сэнди, скорее всего, он вовсе меня не преследовал! Просто показалось.
— А знаешь, это мог быть полицейский в штатском. Впрочем, не думаю, чтобы Хейли установил за тобой слежку. По крайней мере не сразу.
Тем не менее Сэнди выглядел хмурым и встревоженным. Он обернулся к Джастину.
— Что там у тебя за чертовщина с ростовщиком?
Джастин взъерошил волосы и снова тщательно пригладил их.
— Очень неприятная история.
— Неприятная? Мягко сказано. Вот если бы Эмми отказалась заплатить, была бы неприятная — как дырка в черепе.
— Дырка в черепе? — оживился Джастин. — А я почему-то представлял Ист-Ривер и камень на шее.
Рука Сэнди непроизвольно дернулась. Эмми узнала это движение — с ней часто происходило то же, когда ей до смерти хотелось закатить Джастину оплеуху.
— Что дырка, что камень — одинаково неприятно. Из-за каких-то пустяков…
— Пустяков?! — Голос Джастина задрожал от благородного негодования.— Лично я не рискнул бы назвать сорок тысяч долларов пустяками!
