поднимал, он сбежал. Удрал, как заяц… Нет, я не уверен, что это тот, в очках. Не представляю, зачем бы ему нападать на тебя. Какой резон…
— Никакого, — сказала Эмми, но в глубине души чувствовала: это был он, тот самый, и резон у него самый прямой…
— Ладно, — облегченно вздохнул Дуг, — главное, мы поспели вовремя.
— Ты поспел вовремя!
— Не забывай про моего добровольного помощника — автомобилиста.
— Говорил же ты мне: письмо подождет.
— Но я вдруг почувствовал, что ты не станешь ждать. Знаешь, это было наитие. Ты иногда бываешь очень упряма, если что-нибудь взбредет тебе в голову.
— Мне нужно было дождаться утра…— покаянно произнесла Эмми.
— Все будет хорошо, — сказал Дуг. — Пойду, пока Медора не меня не набросилась. А ты, Эмми, больше не выскакивай из дому ночью.
— Ни за что! — искренне пообещала она.
Дуг вышел через двери десятого этажа, но тетушка Медора все равно услышала. К абсолютному изумлению Эмми, она поднялась по ступенькам, пыхтя и задыхаясь.
— Эмми! Мне стыдно за тебя. Мало ли что он спас тебя ночью! Мне наплевать! Ты не должна больше видеться с Уордом!
— Вот и он так говорит,— не без злорадства ответила Эмми. — Он сказал, что… В общем, он не влюблен в меня и берет все свои слова назад. Я думала, вам будет интересно об этом узнать.
— Хм-м…— Медора присела на кровать; та громко скрипнула и прогнулась под ее весом. Большие, навыкате глаза старухи смотрели остро и проницательно. Наконец она вздохнула: — У него больше здравого смысла, чем я думала. Может быть, я ошибалась… Так или иначе, если все, что я слышала о смерти вашей Агнес, окажется правдой, то, конечно, Диану сразу отправят домой. Оправдают… или как это у них называется. — Она встала. — Конечно, это займет некоторое время. И потребуются доказательства…— У двери она остановилась и обернулась. — Как твое горло?
— Спасибо, лучше.
— Можешь держать у себя мою сиделку сколько потребуется. В конце концов ты же платишь ей жалование. Ты и Диана, — добавила вдруг она с обезоруживающей честностью и, тяжело дыша, двинулась вниз по лестнице.
Эмми попросила мисс Симпсон позвонить мастеру по замкам.
— Сегодня он занят,— сказала сиделка, повесив трубку,— но придет завтра с самого утра. Это нормально?
Эмми кивнула; кивать ей было гораздо легче, чем говорить.
Сэнди появился около шести. К этому времени Эмми уже встала, облачилась в длинное красное домашнее платье и ждала его в салоне. Сиделка впустила его и удалилась. В руках у Сэнди была огромная белая коробка.
— Это розы, — сказал он. — Как твое горло?
Эмми подняла подбородок; Сэнди содрогнулся, увидев кровоподтеки на шее.
— Ты же могла погибнуть!
— Сэнди, ты не случайно оказался в вестибюле…
— Конечно, нет. Я же сказал тебе. — Он сел, вытянул длинные ноги и вздохнул. — Я все время думал об этом низкорослом типе в больших очках и решил расспросить о нем швейцара. Но вчера я был в конторе до самого вечера и смог прийти только очень поздно, как раз в тот самый момент, когда ты вышла из дому. А я ведь говорил тебе: будь осторожна! — Сэнди сурово посмотрел на нее.
— Знаю, — смиренно сказала Эмми. — Но было так светло, и идти совсем близко…
— Ты могла оказаться очень далеко, там, где совсем темно, — мрачно сказал Сэнди. — Ну да ладно. Все хорошо, что хороню кончается. У меня для тебя новость.
Эмми вздрогнула и выпрямилась. Сэнди легонько усмехнулся, увидев это.
— Нашлись браслеты. В ломбарде, как я и говорил. Полиция разыскала их. Судя по записям, они были заложены в феврале. Никто не смог толково описать человека, который их принес, но один из служащих вспомнил, что у него вроде были усы, бородка и очки. Это не похоже на твоего преследователя?
Эмми уставилась на него.
— Скорее, на одну из личин Томаса Такера. Но это невозможно.
18.
Сэнди вздохнул.
— Кажется, в этом городе каждый второй носит очки и бородку. Сегодня я побывал у Томаса. Он очень слаб: у него легкое сотрясение мозга. На него напали прямо у порога его же собственного дома. Он живет с родителями на Ист-Сайд. Видимо, тот, кто избивал его, решил, что он уже мертв, и ушел. Томми подобрала дежурная полицейская машина. Он говорит, что его не ограбили. Да и грабить было нечего — три доллара в бумажнике. Правда, в наше время человека могут убить и из-за тридцати центов… Потом в палату вошел его отец, и Томас прикусил язык. Отец хотел поговорить с ним, но он закрыл глаза и притворился, будто потерял сознание. Эмми, этот мальчик что-то знает.
— Мое письмо Диане потерялось.
— Твое письмо Диане могло бы подождать до утра. Кстати, я сильно сомневаюсь, что Диане известно что-нибудь о деньгах Агнес. Ты уверена, что вы с племянницей Агнес тщательно обыскали комнату?
— Уверена. И ничего не нашли. Ни расписки, ни брокерского подтверждения, ничего.
Сэнди встал, развязал коробку, извлек из нее букет огромных красных роз и растерянно посмотрел на них, затем положил на стол.
— Я поставлю их в воду, — сказала Эмми. — Спасибо, Сэнди.
Сэнди снова сел и сказал:
— Коррина нашлась.
— Коррина! Где?
Что-то неуловимо изменилось в его голосе.
— В гостинице. Здесь, в Нью-Йорке. Полиция кого-то там разыскивала и нашла в списках постояльцев имя Коррины. Кто-то вспомнил, что она связана с «делом Гила Сэнфорда», и позвонил лейтенанту Хейли. Хейли говорил с ней; она сказала, что переехала на время ремонта своей квартиры. Звучит разумно. Сегодня вечером я с ней увижусь. Хейли говорит, с ней все в порядке, но вдруг она все-таки знает что-то полезное для нас. С другой стороны, она может оказаться той самой женщиной, которая приезжала за Агнес, если, конечно, это была женщина…— Сэнди вновь помрачнел.— И еще я сегодня говорил по телефону с Дианой.
— С Дианой?!
— Разговор длился всего несколько секунд. Мне нужно было задать ей пару вопросов. Начальник тюрьмы разрешил.
— Каких вопросов?
Сэнди был очень серьезен.
— Я ни в чем не уверен. Доказательств нет. Так что не слишком-то обольщайся. Пойду, пока твоя тетушка Медора не примчалась сюда с бейсбольной битой! — Он подошел к Эмми, осторожно приподнял ее за подбородок, снова посмотрел на темные кровоподтеки, легонько поцеловал и сказал: — Когда мы поженимся, будем жить отдельно. Я терпеть не могу ни Джастина, ни Медору, а она, кажется, прочно тут обосновалась.
— Когда мы… что? — воскликнула Эмми и тут же застонала — кричать было невыносимо больно.
— Надеюсь, — рассудительно заметил Сэнди, — в следующий раз, когда мы заговорим об этом, ты не будешь вопить. Просто я хотел высказать тебе свои соображения на этот счет, на случай, если… в общем, на всякий случай. Спокойной ночи.
